Вероника Горбачева - Сороковник. Части 1-4

Вот и вся наша семья. Все в сборе.

Я порядком устала за день. Хочется и вместе со своими посидеть, и тишины хочется… Молча поднимаю указательный палец, — девочки «приглушают звук». Давно уже мы понимаем друг друга с полужеста.

— Спасибо за ужин, — говорю после чая. — Выше всех похвал, молодцы. Кстати, как насчёт посуды?

— Ну, ма-ам, — тянут они разочарованно. Видать, надеялись, что забуду.

— Вы обещали, девочки. К тому же, за вами должок. Кто накидал собачке на прожор головы? Зайчики, имейте совесть, я и так после работы никакая. И…

— …и у тебя болит спина, — хором подхватывают они. — Ладно, это мы так, отдыхай, мам.

И вот уже Машка орудует у раковины, Сонька вытирает и расставляет на сушилку тарелки. Обожравшийся кот вперевалку тащится к собачьей миске. Чтобы напиться из ёмкости на высокой подставке, ему приходится раскорячиться на задних лапах и перегнуться через хромированный бортик. Тем не менее, пьёт он изящно и намеренно долго и пока не отвалится, Нора к миске не подходит, лишь почтительно взирает издалека.

…Нора тычет в руки поводок — и совершенно правильно, самая пора собакину лапы размять, а мне — голову проветрить. Вообще-то, мои с ней выходы обычно по утрам, а вечером дочкина очередь, но если я сейчас залягу отдохнуть, то моментально вырублюсь, а потом проснусь в два часа ночи — и бессонница до утра обеспечена. Пройдусь, хоть ноги разомну.

Девочки, к моему удивлению, не сразу несутся к ноутбукам, а идут провожать нас с Норой, как будто мы на край света собрались. Обняв каждую, желаю им забить актового босса — как там его — Телхина? Мефисто? один пень, главное — победить, получить бонусы и шмот и похвастаться на сайте перед фанатами. Кстати, насчёт шмота для себя, любимой: никак не могу разыскать ветровку, вечер хоть и не прохладный, а вот комары — это проблема, загрызут, с голыми-то руками. Потом приходит очередь ключей, которые, должно быть, утащил Малявка, играясь с гремящей связкой, есть у него такая слабость. Ключи находятся Норой под отмытым ковриком. И вот уже собакин привычно перехватывает поводок и тянет меня на лестничную площадку. Наконец за спиной со щелчком срабатывает механизм домофона.

Я отчётливо помню все эти детали.

Наверное, потому, что до сих пор не вернулась.

Конец июня, вечер. Самые долгие дни в году, самые короткие ночи, сумерками и не пахнет. Ходи, гуляй, наслаждайся прохладой после дневной-то жары. От густо политых машиной клумб свежо тянет мокрой землёй, на ручейки-капилляры, натёкшие сквозь газон к тротуару, слетаются голуби. Нора рвётся поиграться, и я еле сдерживаю её на коротком поводке. Тихо, лапа, мы ж не в поле, здесь нельзя давать волю инстинктам.

Ей хорошо. Обожаемая хозяйка рядом, час собачников наступил и есть с кем поздороваться и поиграть. В собственной «шубе» не жарко: только что мы удачно присели рядом с клумбой и заработали порцию холодного душа из поливальной машины, мы ж водолазы, мы тащимся от воды в любых видах. Вот оно, собачье счастье.

А меня не отпускает работа. Вольф Мессинг, заглянув в мои мысли, сбежал бы в ужасе. В башке у меня ералаш из платёжных графиков, таблиц по ценообразованию, бюджетов, планов на завтра… Впору было вместе с Норой под поливалку подставиться, голову остудить. В общем, спасение одно: ходить, ходить, ходить. И болтать, за неимением собеседников, с тем же собакиным о всяких пустяках. Проверено, помогает.

Стадион для прогулки не подойдёт. Хоть и рядом, и удобно на нём круги нарезать, зато полно велосипедистов и мам с колясками на газонах. Прошвырнёмся-ка по Советской, Норушка. Знаешь, что в каждом городе до сих пор есть улица Советская? А на табличке с названием увидишь — «Христорождественская»; это прежнее название, дореволюционное. Дальше идёт улица Антонова, она когда-то прозывалась Заречной. У нас в городе много таких, что по новым именам только почтальоны знают, а в народе по-старому называют: Пушкари, Стрельцы, Казаки, Оружейники… по тем слободкам, что там раньше были.

Брось бутылку, фу! Так вот, касательно имён. По паспорту своему собачьему ты у нас девица Спринг-Саккура-Спирит, в переводе на человеческий — Душа Весенней Вишни. А по простому, чтобы нам каждый раз не заморачиваться — Нора… Не грызи эту корягу, она грязная, возьми палку, только об коленки мои не задев… О, чёрт, разрешила на свою голову.

Не уклоняемся от темы. Вот меня, например, родители нарекли Иоанной. Откуда такое имечко? Да уж не с потолка. Дед настоял, чтобы единственную внучку так окрестили, в честь супруги своей любимой, прекрасной полячки. Всё надеялся, что красота её необыкновенная в веках сохранится… Подожди, красный свет. Через минуту перейдём. Ох, и досталось мне в детстве от ровесников, у нас ведь любят перевирать имена, особенно редкие! Даже братцы звали меня Иоськой, в школе кликали Ванькой, когда и Иванушкой-дурачком… Так что были у меня причины имечко своё возненавидеть. Хоть бабушку до сих пор люблю, светлая ей память. Но по сей день новым друзьям представляюсь как Ванесса, по своему любимому нику: благородная донна Ванесса. И никаких Иоанн.

Стоять, собакин, дай благородной донне оглядеться! Куда это мы забрели?

За спиной остаётся очередной перекрёсток, а перед нами — гостеприимная на вид, сочащаяся покоем и благостью улочка. Пару раз мне случалось сюда заглядывать, но не больше, почему бы сейчас не пройтись? Тем более что и зовётся она хорошо, позитивно: улица Победы. Вот и побредём себе: наслаждаясь беседой, исследуя обочины и загоняя на деревья невезучих кошек.

Улица тиха и красива. Просвечивают фиолетовым и жёлтым ирисы в палисадниках, осыпается каштановый цвет. Местные коттеджи щеголяют прованским стилем и коваными ажурными оградами. А уж коты при таких хоромах ведут себя барами, и гонять не позволяют. Одного мы вынуждены с почтеньем обойти по широкой дуге, завернув на проезжую часть, потому что он шипит и плюётся и угрожающе точит когти о железный фонарный столб, не на шутку пугая нас с Норой душераздирающим скрежетом.

Уже занесло нас от дома порядочно, но вечер больно хорош, и возвращаться не хочется. Не спеша, как на экскурсии, мы рассматриваем особняки местных боссов: городского мэра (бывшего), районного мэра (действующего) и прокурора. Последний (дом, а не прокурор) мне особенно нравится. Предыдущие два чересчур помпезны, вычурны и неизвестно для кого построены: хоть и вечереет, а света в окнах не видно, спрашивается, кто-нибудь кроме сторожей здесь обитает? Прокурорский дом невольно внушает уважение.

Он угловой и держится от остальных немного наособицу. По всему видно, возводили его с любовью и удовольствием. Если соседние дома выглядят тупыми возгордившимися купчиками, то этот — аристократ, облачённый в изящные округлые изгибы модерновских фасадов. И смотрится он гораздо представительнее, хоть в нём всего в один этаж с мансардой-студией. Будь у меня такой домище, я бы разместила наверху студию или комнату для вышивки, или что-нибудь в этом роде, потому что застеклена она больше чем вполовину, и можно представить, каково там естественное освещение! Рай для художника или рукодельницы.