Роман Афанасьев - Огнерожденный

– Дед! – крикнул Фарах что было сил и вскочил на ноги.

Он бросился к внутреннему пологу, откинул его в сторону и влетел в маленькую комнату, служившую им и спальней и столовой. В ней царил беспорядок. Маленький столик на коротких ножках отброшен в сторону, и перевернут. Подушки для сидения разбросаны по полу, ковры сорваны со стен и смяты. Медная посуда раскидана по покрывалам, и лишь рядом с низким деревянным лежаком, пляшет маленький огонек коптилки, чудом уцелевшей в этом разгроме. Фарах сделал несколько неверных шагов к лежанке, чувствуя как у него все плывет пред глазами. И почти сразу же он заметил деда.

Он лежал среди разбросанных подушек, чуть в стороне от лежанки. Фарах бросился к нему, упал на колени и склонился над знакомым с детства лицом. Дрожащими руками коснулся плеча и замер.

Старый Тейрат лежал неподвижно. Глаза были закрыты, и лишь подрагивающая седая борода, говорила о том, что внутри старика еще теплится жизнь. Фарах припал ухом к впалой старческой груди. Ничего он не услышал, кроме боя крови в собственных ушах. Его сердце колотилось как безумное, грозя выскочить из груди. В висках стучал кузнечный молот, а руки сжимались в кулаки.

– Дед, – позвал Фарах теребя плечо старика, – дедушка!

Тело старика вздрогнуло, словно отзываясь на зов. Седая борода дернулась, веки затрепетали, и Тейрат приоткрыл глаза.

– Фарах. – Слабо прошептал он.

Подмастерье разрыдался. Он обхватил деда руками и приподнял его, попытался усадить, но не смог. Безвольное тело выскальзывало из его рук, стремилось к земле.

– Фарах, – прошептал дед, – это ты?

– Это я! Не уходи! Пожалуйста не уходи!

– Опусти меня, – попросил дед. – Не трогай больше. Осталось немного.

– Нет! Нет! – закричал Фарах и закусил губу, стараясь сдержать слезы.

Но он все же опустил деда на пол, пошарил рукою по полу, нащупал жесткую кожаную подушечку и подложил ее под голову деда. Потом бросился в угол, подхватил уцелевший кувшин с водой и вернулся к старику. Оторвал клок от своего халата, смочил его и протер лицо деда. Тот застонал и попросил воды. Подмастерье поискал целую чашку, но не нашел. Тогда он налил воды себе в ладонь и напоил Тейрата из рук.

– Фарах, – прошептал Тейрат, сглотнув воду. – Фарах, где он?

– Кто? – спросил подмастерье склонясь над дедом.

– Человек… Воин…

– Он в чулане. Мертвый.

Белые, бескровные губы старика искривились в бледном подобии улыбки. Он прищурился и коротко вздохнул.

– Могу, – прошептал он, – еще могу. Не ушел… Нож под рукой. Повезло.

– Что случилось? – прошептал Фарах. – Кто это?

– Нас нашли. Как неудачно… Оставался всего лишь день.

Глаза Тейрата закрылись, и он судорожно вздохнул. Фарах взвыл и принялся рвать на себе волосы, бормоча проклятья богу тьмы, света и всему миру в целом.

– Уймись, – прошептал Тейрат, не открывая глаз. – Сквернословец.

Фарах умолк. Припал к старику, спрятал лицо мокрое от слез у него на груди и обнял, словно стараясь удержать на этом свете.

– Слушай, – едва слышно выдохнул Тейрат. – Это важно. Потом. Плакать – потом. Слушай.

– Я слушаю, слушаю!

– В полночь придет человек. Северянин. Его зовут Танвар. Ты пойдешь с ним. Он увезет тебя на север. Будешь учиться…

– А ты, как же ты! Я не брошу тебя!

– Молчи. Я останусь здесь. Слушай и запоминай. Пойдешь с Танваром. Будешь слушаться его как меня. Он отведет тебя в город на севере. Мы должны были идти вместе, но придется тебе одному… Ах как неудачно вышло… Еще бы пара лет…

– Дед, – позвал Фарах. – Дед…

– Я тебе не дед, – прошептал Тейрат, – я просто спрятал тебя.

Фарах отпрянул, его брови поползли вверх. Нет, нет. Это просто бред. Дед болен ему плохо, он не понимает, что говорит.

– Никуда я не уйду.

– Уходи! Это моя последняя воля… Обещай мне... Ты уйдешь с Танваром… Ну!

Старческая рука сжала запястье внука. Крепко, до боли, словно цепляясь за последние минуты жизни.

– Я обещаю, – прошептал Фарах.

Тело старика сотрясала мелкая дрожь. Его зубы стучали, мешали говорить. Но старик не сдавался, он все еще пытался что-то сказать.

– Берегись, – пересиливая себя, выкрикнул Тейрат, и его рука разжалась. – Фарах, берегись темных! Уходи!

– Дед! – Закричал подмастерье, хватая старика за руку.

– Беги. Прячься. Я прятал тебя, сколько мог!

– Нет, не надо, пожалуйста!

– Я знаю, – выдохнул Тейрат, – ты сможешь. Сможешь. Только пока – прячься.

Глаза старика широко распахнулись и стали закатываться. В пляшущем свете коптилки блеснули белки. Из горла вырвался шумный вздох и Тейрат обмяк. Тело откинулось на подушку, рот открылся, и на губах заблестела струйка слюны.

Фарах зарыдал и обнял старика, чувствуя, как его тело еще содрогается. Остатки жизни покидали Старого Тейрата и никто не мог ему помочь. Больше никто.

Он плакал, обнимая мертвого Тейрата, которого по-прежнему считал дедом. Его сердце громко стучало, стремясь пробить ребра и выскочить наружу. Голова разрывалась от боли, а живот сводила ледяной судорогой. Он остался один. Совсем один!

Подмастерье плакал до тех пор, пока не погас огонек коптилки. Потом слезы кончились, и он лишь глухо стонал, продолжая обнимать мертвое тело старика.

Очнулся Фарах оттого, что в дом кто-то вошел. Почувствовав за спиной присутствие чужого, подмастерье дернулся, и стал шарить по полу. Он испугался, очень испугался. Под руку подвернулся медный кувшинчик погасшей коптилки. Подмастерье сжал его в руке и замер, напряженно всматриваясь в темноту.

Чужой человек был еще в чулане. Он гулко протопал к пологу, споткнулся о мертвеца и сдавлено выругался на северном языке. Потом в чулане тихо звякнула сталь, и Фарах догадался, что незваный гость обнажил оружие.

– Тейрат!

Фарах затаился, стараясь не дышать. Кто знает, за чем пришел чужак. Быть может, это еще один убийца. Ясно, что это не деревенский, – говорит на чужом языке и ходит с оружием.

– Тейрат, старый хрыч! Ты живой или нет?

Душно. Фарах шумно сглотнул. Душно и жарко, трудно дышать. И слезы снова выступили на глазах. Нет. Не живой. Старого Тейрата больше нет.

– Тейрат, это я, Танвар! Вылезай из своей норы!

Танвар! Фарах облегченно вздохнул. Северянин. Именно о нем говорил перед смертью дед. Наверно, уже наступила полночь, вот и заявился этот гость.

– Я вхожу, – предупредил Танвар, – если мечом случайно полосну, – не обижайся. Нервный я становлюсь, когда на трупы натыкаюсь…

– Не надо, – хрипло крикнул Фарах по северному, – не надо мечом!