Илья Гутман - Луна над Бездной

— Ты действительно разбираешься в этих тварях, Илан, — обрадовалась магичка. — И сумел прогнать этого василиска. Ты — настоящий герой!

— Я таков, — улыбнулся знаток морских чудовищ. — Теперь он ушёл и больше нам не помешает. И мы остались одни.

Илан крепко поцеловал спутницу, а после этого принялся раздевать её.

Шторм накрыл тёмными крыльями вечерний Дарвуд — наш портовый провинциальный городок. Градины и капли дождя бешено тарабанили по черепице моего дома, словно целый полк барабанщиков. Морской ветер, завывая глубоководным чудовищем Левиафаном, казалось, скоро снесёт с петель дверь, а грохочущий пушками гром выбьет к дагоновой матери окна.

Я встал на колени перед иконой, изображающей ухмыляющегося громовержца, у колен которого разлеглась крылатая пантера, и вознёс ему молитву. Боги часто слышат наши молитвы. В мире, где много людей лично их видели, это неудивительно. Правда, и в нашем мире встречаются атеисты или еретики, утверждающие, будто бы боги — и не боги вовсе, а просто очень сильные маги. Так или иначе, они обладают властью над природными явлениями — и в обмен на молитвы дают магам силы. Нередко они помогают и простым людям.

Однако, на сей раз громовержец оставил мою молитву без ответа. Вполне вероятно, у него сейчас были другие, более важные дела.

— Там-там-там! — дождь ещё сильнее забарабанил по моей двери. Или это не дождь? Я прислушался: кто-то стучал в мою дверь.

— Войдите, открыто! — ответил я.

В мой дом вошёл худощавый высокий молодой человек с чёрными волосами и зелёными глазами, в которых читалась озадаченность. Его серебристая кольчуга с ромбом, изображённым в области сердца, будучи длинной, как халат, развевалась по порывистому ветру, однако, она оказалась совершенно сухой. Парень был учеником храмовника и уже умел ставить щит Абсолюта от дождя. Золотой цвет ромба в ученическом доспехе говорил, что он уже прошёл на вторую степень посвящения. От ромба шло приятное тепло.

— Здравствуй, дружище Сардэк, — ученик храмовника подал мне руку.

— И тебе не болеть, Рамир. — ответил я, крепко пожав её. — Чувствую, тебя что-то беспокоит.

— Меня прислал командор, — ответил юный храмовник. — Нам нужна твоя помощь. В городе стали пропадать люди.

— А я тут причём? — изумился я. — Это же вы, храмовники, заправляете в городской страже. Вы — ищейки, а я — простой ремесленник.

— Не скромничай, — ответил Рамир. — Ты — алхимик. В столице городская стража начала привлекать алхимиков в качестве экспертов к расследованиям. Они химичат над уликами, чем оказывают неоценимую помощь стражам порядка. К тому же, ты являешься специалистом по порождениям Бездны.

— Ну как — специалистом? Мой дядя, маг, немного знаком с их жизнью — и научил меня основам их языка и культуры.

— Значит, ты поможешь нам. Пошли.

Я натянул плащ-дождевик и захватил в углу зонтик, хотя он и мало помогал против наших штормовых ливней. Рамир же, счастливчик, щелчком пальцев активировал щит синих энергий, от которого капли дождя просто отталкивались. Я посмотрел на это с завистью.

— Это ещё что, — похвастался мой друг. — В столице храмовники разработали новую модель пистолета, в которой вообще не используется порох.

— Это невозможно, — возразил я, набирая шаг, так как не был уверен, что зонтик позволит дойти до казарм стражи и не намокнуть. — Можно подобрать другие взрывчатые вещества, но…

Мы с Рамиром прошли мимо таверны «Танцующий кот», в которой нередко проводили вечера…

— Но можно обойтись вообще без них. В экспериментальных моделях пули разгоняются до огромной скорости непосредственно силой воли храмовника, запускающей энергии Абсолюта. Сейчас разрабатывается оружие под названием пулемёт, способное выпускать снаряды очередью. Точно также — никакого пороха, множество снарядов очередью, разгоняемых силой Абсолюта.

При этих словах мы отскочили от нескольких крупных градин, которые тоже пролетели очередью на то место, где мы только что стояли.

— И как скоро стражей порядка вооружат этими пулестрелами? — спросил я.

— Пулемётами, — поправил Рамир. — Сначала разберутся с пистолетами на силе Абсолюта, потом и длинноствольным оружием займутся.

Я с детства любил прогресс, недаром и подался в алхимики. Но в огнестрельное оружие без пороха мне не особо верилось. Да и зачем его выпускать, если оно нужно только храмовникам? С другой стороны, если воины света, заполучат такое эксклюзивное оружие, они обязательно пойдут насаждать справедливость и творить добро налево и направо.

— Пришли, — сказал Рамир.

Мы стояли у двухэтажного здания городских казарм, выполненного из белого кирпича, с круглыми башнями по углам. У входа в квадратные казармы располагались золотистые врата, закрытые плотно, словно зубы глубоководного.

— Именем Абсолюта, откройся, — приказал юный храмовник. И врата с неспешным лязгом начали отпираться, будто Левиафан, готовясь проглотить корабль, открывал колоссальную пасть.

Мы вошли: вдоль стен казармы вместо зачарованных светильников висели обычные факелы. Провинция, как-никак. Следуя указаниям Рамира, я двинулся направо, затем поднялся по лестнице, а после этого зашёл в самый большой кабинет.

По углам кабинета стояли статуи богов, а на стенах висели иконы с их портретами. За эбеновым столом на дубовом кресле сидел офицер. Танкар собственной персоной: среднего роста, лысеющий, усатый и смуглый, он, куря трубку, склонился над картой города и окрестностей. Командор ставил флажки на карту, отмечая, где пропали граждане. Пока он колдовал над картой, позолоченные наплечники на его кирасе двигались в такт его рукам. Эмблема в виде ромба в области сердца, символ Абсолюта, оказалась выплавлена из платины. На столе лежал серебристый шлем-морион. В бою Танкар его почти не надевал, полагаясь на ловкость и щиты Абсолюта, он облачал шлем на голову только на торжественных парадах.

— Рад видеть тебя, ученик, — не отрывая взгляда от карты, произнёс офицер. — И тебя, друг мой Сардэк, — обратился он ко мне.

Танкар был не только начальником городской стражи Дарвуда, но и командором храмовников, рыцарей ордена Восьми Богов. Храмовые рыцари могли поклоняться любым богам, но в итоге они все служили Первопричине, Абсолюту, от которого происходили все светлые силы. Танкар и мой отчим Кантер были друзьями с детства, и я считал сурового командора почти что своим родственником. Для всех он был старым солдатом, а для меня добрым дядюшкой. А Рамир, бывший на шесть лет меня младше и ставший протеже Танкара казался кем-то вроде двоюродного брата. Рамир был поздним ребёнком, мать родила его в возрасте около сорока — и умерла от родов. Отец Рамира, старый друг Танкара, пропал без вести. Рамира же воспитывали маги, служители бога-громовержца Ваагна на каком-то далёком острове. Рамир был послушником и готовился к вступлению в маги, но что-то они не поделили, и мой друг покинул тот остров. В возрасте восемнадцати лет, он подался в ученики к Танкару. Отучившись два года, он стал адептом второй степени.