Фриц Лейбер - Мечи Ланкмара

Гигант и коротышка еще несколько ударов сердца свирепо оглядывались, потом, переведя дух, оглушительно расхохотались, спрятали в ножны оружие и уставились на трубачей спокойно, но не без любопытства.

Трубачи расступились по обе стороны улиц, ряд копейщиков за ними повторил тот же маневр, и вперед вышел почтенный, чисто выбритый, строгого вида человек в черной тоге, окаймленной узкой серебристой лентой.

Полным достоинства движением он поднял руку и серьезно проговорил:

– Я – гофмейстер Глипкерио Кистомерсеса, ланкмарского сюзерена, и вот эмблема моей власти.

С этими словами он продемонстрировал небольшой серебряный жезл с пятиконечной бронзовой морской звездой на конце.

Приятели чуть кивнули, словно желая сказать: «Ладно, верим тебе на слово».

Повернувшись к верзиле, гофмейстер достал откуда-то из тоги свиток, развернул его, быстро пробежал текст и осведомился:

– Это ты – Фафхрд, варвар с севера и скандалист?

Немного подумав, гигант ответил:

– А если и так, то что же?

Гофмейстер снова справился о чем-то в своем пергаменте и повернулся к коротышке:

– А ты – прошу меня извинить, но тут так написано – тот самый ублюдок, которого давно подозревают в грабежах, воровстве, мошенничествах и убийствах и прозывают Серым Мышеловом?

Коротышка сдвинул на затылок капюшон и сказал:

– Может, это и не ваше дело, но мы с ним известным образом связаны.

Как будто столь уклончивых ответов оказалось достаточно, гофмейстер, дав пергаменту со щелчком свернуться в трубочку, засунул его назад в тогу и проговорил:

– В таком случае, мой владыка желает вас видеть. Вы можете оказать ему услугу, весьма выгодную и для вас тоже.

Серый Мышелов поинтересовался:

– Ежели всемогущий Глипкерио Кистомерсес имеет в нас нужду, то как же он допустил, чтобы на нас напали и чуть не убили хулиганы, только что сбежавшие отсюда?

Гофмейстер ответил:

– Если бы вы позволили убить себя подобной шпане, то уж наверняка не справились бы с заданием, вернее с поручением, которое имеет в виду мой повелитель. Однако время не ждет. Следуйте за мной.

Фафхрд и Серый Мышелов переглянулись, дружно пожали плечами, а затем кивнули. Чуть важничая, они двинулись за гофмейстером, копейщики и трубачи зашагали рядом, и вскоре вся процессия ушла тем же путем, которым и пришла. Площадь опустела.

Если не считать, разумеется, крыс.

По-матерински ласковый западный ветерок задувал в коричневые треугольные паруса, и стройная боевая галера вместе с пятью пузатыми судами-зерновозами, находясь в двух сутках пути от Ланкмара, плавно двигались в кильватерном строю по Внутреннему морю древней страны Невон.

Клонился к вечеру один из тех погожих голубых дней, когда море и небо, окрашенные одним цветом, неоспоримо доказывают справедливость гипотезы, взятой недавно на вооружение ланкмарскими философами: дескать, Невон – это гигантский пузырь, поднявшийся из вод вечности вместе с континентами, островами и огромными самоцветами, которые ночью превращаются в звезды и плавают по внутренней поверхности этого пузыря.

Сидевший на юте последнего и самого большого из зерновозов Серый Мышелов выплюнул за подветренный борт шкурку от сливы и расхвастался:

– В Ланкмаре нынче не жизнь, а малина! Не успели мы после многомесячных скитаний вернуться в Город Черной Тоги, как тут же получили непыльную работенку от самого сюзерена, причем с оплатой вперед.

– Мне уже давно не внушают доверия всякие непыльные работенки, – зевнув, отозвался Фафхрд и пошире распахнул свою подбитую мехом куртку, чтобы мягкий ветерок поглубже проник в заросли у него на груди. – Вдобавок нас выставили из Ланкмара столь поспешно, что мы не успели даже засвидетельствовать свое почтение дамам. Однако должен признать, что могло быть и хуже. Тугой кошель – лучший балласт для любого двуногого корабля, особенно если у него есть каперское свидетельство, дающее ему право действовать против дам.

Шкипер Слинур со скрытым одобрением посмотрел на гибкого человечка в сером и его франтоватого высокого приятеля-варвара. Шкипер «Каракатицы» был холеный человек средних лет, одетый во все черное. Он стоял подле двух мускулистых босых матросов в черных куртках, которые крепко держали громадное рулевое весло «Каракатицы».

– И что вам, мошенники, известно об этой непыльной работенке? – мягко поинтересовался Слинур. – Вернее, что сообщил вам благороднейший Глипкерио относительно цели и темной предыстории этого путешествия?

После двух суток спокойного плавания неразговорчивому шкиперу захотелось наконец обменяться если не мнениями, то хотя бы сомнениями и полуправдами.

Из висевшей у гакаборта сетки Мышелов с помощью кинжала, который он называл Кошачьим Когтем, выудил еще одну фиолетово-черную сливу и, не раздумывая, ответил:

– Этот флот сюзерена Глипкерио везет зерно в подарок Моварлу из Восьми Городов за то, что тот выгнал мингольских пиратов из Внутреннего моря и, возможно, отвратил нападение степных минголов на Ланкмар через Зыбучие Земли. Моварлу нужно зерно для своих фермеров и охотников, превратившихся в горожан и солдат, и особенно для армии, которая как раз сейчас освобождает пограничный город Клелг-Нар от мингольской осады. А мы с Фафхрдом, если можно так выразиться, небольшой, но сильный арьергард, которому поручено проследить за зерном и другими более деликатными частями дара Глипкерио.

– Ты имеешь в виду этих? – Слинур указал большим пальцем на левый борт.

Под словом «эти» он имел в виду дюжину больших белых крыс, сидевших в четырех серебряных клетках. Благодаря шелковистым шубкам, белым кругам вокруг глаз и в особенности короткой и вздернутой верхней губе, из-под которой у каждой торчали два длиннющих резца, крысы напоминали компанию высокомерных и скучающих потомственных аристократов; с поистине аристократической скукой в глазах следили они за тощим черным котенком, который сидел, вцепившись когтями в поручень правого борта, словно желая держаться от крыс подальше, и изучал их издали с весьма обеспокоенным видом.

Фафхрд протянул руку и почесал котенку загривок. Тот выгнул спину, на миг забывшись в этом чувственном наслаждении, но тут же отодвинулся в сторону и снова стал озабоченно пялиться на крыс, как и оба рулевых в черных куртках, которые, казалось, были возмущены и вместе с тем напуганы необычными пассажирами с юта.

Мышелов облизал с пальцев сливовый сок и ловко подхватил языком капельку, грозившую сбежать вниз по подбородку.

– Нет, я имею в виду главным образом не этих породистых подарочных крыс, – ответил он шкиперу и, неожиданно присев, значительно прикоснулся пальцами к надраенной дубовой палубе, после чего пояснил: – Я главным образом имею в виду ту особу, что находится сейчас внизу, ту, что выгнала тебя из шкиперской каюты, а теперь настаивает на том, что этим крысам нужно солнце и свежий воздух, – по-моему, странный способ ублажать хищников, живущих в темных норах.