Андрей Дашков - Звезда Ада

Стервятник покачал головой в ответ на немой вопрос Газеуса. Он сам пока ничего не понимал в случившемся.

Люгер с наслаждением погрузился в горячую ванну и оставался там до тех пор, пока не почувствовал, что внутри его тела растаяла последняя крупица льда.

Тогда он позволил служанке высушить и заплести в косу свои длинные пепельные волосы, а после отправился ужинать, приказав подать к столу побольше красного вина.

Сидя около весело потрескивающего огня в жарко натопленной комнате, он прислушивался к утихающим завываниям ветра, смотрел, как за окнами плывет предутренняя серая мгла, и раздумывал о том, почему его пытались убить этой ночью.

Газеус лежал у ног Слота и то ли задремал, то ли оцепенел от тягостных предчувствий.

Наутро Люгер проснулся немного растерянным. Он обнаружил, что провел ночь в кресле. Бокал, выпавший из его руки, был разбит, и на полу остался след от высохшей лужицы вина.

Газеус сидел рядом и, по-видимому, уже долго и пристально смотрел на хозяина. Не додумавшись ни до чего после ужина, тот ничего не придумал и утром. Слот мог перечислить два десятка своих врагов, но не мог вообразить себе причину, по которой его смерть была выгодна Гелле Ганглети. Во всяком случае, ему оставалось только удвоить осторожность и как можно реже показываться вдали от родового гнезда, там, где магия Люгеров значительно ослабевала.

Но если первое условие было желательным и даже необходимым, то второе казалось Стервятнику совершенно непереносимым. Он уже почти ощущал, как смертная тоска когтями впивается в его мозг.

Спасением была Сегейла. Он ухватился за мысль о ней, будто утопающий за соломинку. Встреча с Сегейлой обещала Люгеру несколько ни с чем не сравнимых часов, наполненных нежностью и участием. Сейчас, когда мир в очередной раз продемонстрировал ему свою неизменную враждебность, он нуждался в этой женщине как никогда. Она и Газеус были двумя существами, которым было небезразлично его смятение. Во всяком случае Люгеру хотелось в это верить…

Он вспомнил серые прозрачные глаза Сегейлы, ее манящий рот и гибкое податливое тело. Видение оказалось столь ярким, что он ощутил на мгновение былую легкость и былую радость. Потом они исчезли, растворившись в тревоге и жажде мщения.

Слот надел под рубашку тонкий защитный жилет, сделанный из стальных пластин. Кроме меча, к его поясу был привешен кинжал в костяных ножнах, лезвие которого Стервятник натер отравляющим составом. Еще один клинок — острый, как игла, стилет — был спрятан в голенище его сапога. Удавка, обмотанная вокруг левого запястья, и массивный перстень на среднем пальце правой руки, выбрасывавший ядовитые иглы посредством мощной пружины, не исчерпывали арсенал последнего из рода Люгеров — кроме этого, он заручился поддержкой магических сил.

На его шее болтался выбеленный временем змеиный череп, смоченный когда-то в крови девственницы, умершей от змеиного укуса. Волосы Слота были посыпаны порошком, в который он истолок легкие птичьи кости. На груди Стервятника был начертан знак, слабо светившийся в темноте, и это был Знак, Выводящий Из Лабиринта.

На самый крайний случай несколько магических предметов было спрятано в ошейнике Газеуса. Если Люгер будет захвачен, оглушен, лишен собственных амулетов, останется надежда на то, что рядом окажется Газеус. А Газеус в трудную минуту оказывался рядом почти всегда.

Свои длинные пепельно-серые волосы Стервятник спрятал под накидку из неприметной коричневой ткани, которая заодно скрывала от посторонних глаз кинжал и удавку.

Газеус печально наблюдал из угла за его приготовлениями. Люгеру показалось, что во взгляде пса можно прочесть укоризну.

Слот ухмыльнулся. Он и сам понимал, что слишком рискует. И хотя внутри него притаился страх, внешне он был спокоен и даже насмешлив. Он решил, что возьмет Газеуса с собой. Несмотря на слегка меланхолический вид, в схватке тот был неудержим и беспощаден. Мощные лапы способны были перенести пса через широкий ров или забор высотой в полтора человеческих роста, и Слоту не раз приходилось видеть, как стальные челюсти в несколько мгновений разрывали чужую глотку…

Люгер отправился в город Элизенвар, столицу королевства Валидия, предместье которого так спешно покинул ночью.

Молодой конь Тайви нес его через лес. Покупка Тайви в свое время оставила Слота без гроша в кармане, но часто ходить пешком Стервятник считал ниже своего достоинства…

Огромный короткошерстный пес Газеус, тело которого было покрыто многочисленными шрамами, бежал следом за Тайви на расстоянии пятидесяти шагов, настороженно поглядывая по сторонам. Временами он останавливался и тщательно вынюхивал воздух.

…День клонился к вечеру, лес казался сонным и пустынным. Деревья лениво шумели, когда легкий ветерок где-то высоко касался их крон. Лишь однажды Слот увидел стайку пугливых косуль, исчезнувших в чаще при его появлении…

Эти места он знал хорошо. К северу от Элизенвара лес был сравнительно чистым, его редко посещали Те, Кто Прислуживает Ночи, и слуги самого Князя Подземелья. Стервятник Люгер не относился к их числу, хотя и не водил дружбы со Слугами Дней. Силы, к которым он обращался за помощью, были попеременно силами Света и Тьмы; он всегда выбирал те, что быстрее приводили его к цели.

Он выехал на лесную дорогу, проложенную копытами лошадей и колесами экипажей. Она вела из Элизенвара к северным окраинам королевства, граничившим с владениями Белых Кротов. К поместью Люгера дорог не было. Гости посещали его крайне редко, а сам хозяин, даже если пребывал в человеческом обличье, предпочитал дикие лесные тропы.

…Где-то далеко впереди Слот услышал глухой частый стук палки о пыльную дорогу. Спустя несколько мгновений Люгер узнал этот звук, который невозможно было ни с чем спутать. Остановив Тайви, он злобно выругался сквозь зубы.

Определенно, у него продолжалась полоса невезения. В этот день он повстречал на дороге Слепого Странника, что само по себе было дурным предзнаменованием…

Пока Слот раздумывал, не свернуть ли ему в придорожные заросли, слепец показался из-за поворота. На его безмятежном розовом лице, не стареющем вот уже три сотни лет, была написана радость, которую он испытывал всегда, когда встречал кого-либо из будущих жертв собственных предсказаний. Но руки его были руками старика. В одной из них он сжимал клюку из темного дерева, отполированного временем, и размеренно постукивал ею по обочине дороги.