Эд Гринвуд - Эльминстер должен умереть!

Грохот его падения стал как будто сигналом: из-за гобеленов торопливо выбирались фигуры с жемчужно-белыми конечностями, перезаряжая арбалеты или отбрасывая в сторону оружие Кровавых Щитов, на случай, если у кого-то из наемников была магическая защита, достаточная, чтобы тот выжил.

Видимо, ни у кого такой защиты не было.

Сидевший за столом доппельгангер уменьшился, превращаясь в длинное и тонкое существо, легко выскользнувшее из мантии волшебника и доспехов под ней, которые и наделили «Эльминстера» такими широкими плечами. Доппельгангер потянулся через стол, чтобы присоединиться к разбору экипировки и тел наемников — первое на продажу, второе — в пищу.

— Были проблемы? — входя в пещеру, прошипел новоприбывший. У него по-прежнему было лицо Тала, но тело стало таким же жемчужно-белым и бесформенным, как и у остальных.

— Никаких, — ответил один из доппельгангеров, занятый тем, что сворачивал шеи Кровавым Щитам, просто на всякий случай. В его голосе звучала скука.

— А все-таки, где же небезызвестный Эльминстер? — спросил самый юный из доппельгангеров. — Он еще жив, да? Знаете, говорят, что жив.

Доппельгангеры нечасто пожимают плечами, но все находившиеся в пещере проделали разные вариации этого жеста в колыхающийся унисон.

Тот, который изображал Эльминстера, ответил:

— Жив, но давно отсюда ушел. Зато нет недостатка в говорящем мясе, которое приходит сюда в его поисках. Даже арфисты до сих пор появляются.

Один из доппельгангеров, уже старый, отрастил большой рот, чтобы широко ухмыльнуться и заявить:

— Обожаю арфистов. Хорошая еда.

Проклятый шкаф был слишком тесным.

Даже для одного из самых красивых, учтивых, галантных, атлетичных и гибких дворян из тех, что дышат сладким воздухом Лесного Королевства Кормира.

Даже соперник по словесному поединку признал бы, что лорд Арклет Делькасл обладал всеми этими достоинствами не только в собственных глазах, но также по мнению множества девиц.

И, несмотря на все эти выдающиеся качества, наследник рода Делькаслов едва втиснулся в массивный платяной шкаф из дуба. Чтобы составить компанию застарелой плесени и еще более древней пыли. По крайней мере, их знакомая вонь подтверждала, что он по-прежнему находится во дворце.

Скрючившись так, что колени оказались выше ушей, сцепив пальцы будто когти, чтобы только тело его не соскользнуло и не выдало себя малейшим шумом, Арклет смотрел в темноту закрытой прямо перед его носом дверцы и страстно молился, чтобы Ганрахаст и Вэйнренс торопились, и их тайная встреча оказалась недолгой.

Например, чтобы она окончилась за миг до того, как ему захочется чихнуть.

Никто обычно не заходил в эти пыльные, давно не использовавшиеся покои в верхней части северного крыла — так, по крайней мере, Арклет думал раньше. Он обнаружил это место несколько лет назад, во время праздника, когда бродил по дворцу, ожидая, пока выветрится действие огненного вина, прежде чем выйти на ночные улицы и направиться домой. Открытие пригодилось, чтобы без лишних глаз насладиться прелестями одной дворцовой служаночки — великолепной штучки, впоследствии, к сожалению, отбывшей в Невервинтер с богатым купцом, принявшем ее на работу. Затем Арклет стал приходить сюда, чтобы остаться в одиночестве и поразмышлять, когда испытывал такую потребность.

Несколькими мгновениями ранее для него оказался неприятным сюрпризом тот факт, что придворный маг Кормира, Ганрахаст, которого боялся весь двор, и его заместитель, невозмутимый и суровый Вэйнренс «Гроза врагов», избрали эти же самые покои в северном крыле для своих тайных совещаний.

Арклету не хватило времени, чтобы втиснуться в узкое пространство за шкафом, который стоял как раз там, где стена изгибалась, образуя выемку. Он успел только залезть внутрь, закрыть дверцу и устроиться в неудобной позе, позволявшей ему хотя бы не шуметь, а затем в комнату вошли два могущественных волшебника, о чем-то приглушенно переговариваясь.

Ступив в комнату, они заговорили громче.

Арклет почувствовал зуд и ожесточенно сжал зубы. Он должен был догадаться, что кто-то приходит сюда обсудить конфиденциальные вопросы деликатного характера, раз уж всегда чувствовал щекотку и пощипывание из-за охранных заклятий на лестнице в верхние покои.

Миг спустя в темноте прямо перед глазами Арклета зажглось мягкое сияние, едва не вынудив его закричать от испуга.

Юный лорд еле-еле заставил себя молчать.

Вместо этого он застыл, напуганный и беспомощный, пока прямо перед ним пробуждалось к жизни старое заклинание.

Свечение постепенно выросло в беззвучное, застывшее в воздухе видение, изображавшее знакомое ему место неподалеку. Вид из комнаты сверху на тот самый участок лестницы, где он всякий раз ощущал действие магии.

В видении на этом месте молча стояла женщина, с пылающим от ярости взглядом вцепившись руками в невидимые печати, не позволявшие ей пройти,. Женщина, которая уже многие годы была мертва, призрак, однажды уже виденный Арклетом издалека.

Принцесса Алусейр, Стальной Регент, правившая королевством почти столетие назад, знакомая по многочисленным портретам и гобеленам, какие можно было увидеть практически в любом знатном доме Кормира; волосы свободно развеваются, лицо в гневе — а глаза, кажется, смотрят прямо на него.

Арклет сглотнул. Он прекрасно видел призрак Алусейр, её доспехи и длинный меч у бедра, и все прочее, и по тому, как она вглядывалась и время от времени поворачивала голову, было ясно, что Алусейр слышит, но не видит двух волшебников, беседовавших в комнате рядом с его шкафом.

— Плохо, — говорил придворный маг, — но ожидаемо. Ты не стал бы звать меня сюда только ради этого. Что еще?

— Королевское ожерелье Битвы пропало из футляра, — скучным голосом ответил Вэйнренс, — к которому никто не прикасался. Ни одно заклинание не потревожено. И час назад ожерелье было на месте; я проходил мимо и видел его собственными глазами.

Арклет удивился. Ожерелье было древним. Сколько он себя помнил, это сокровище Обарскиров было выставлено для демонстрации в футляре в комнате Боевого Рога.

— Опять Эльминстер, — буркнул Ганрахаст, от злости ударив кулаком по дверцам шкафа.

Одна из них слегка приоткрылась, и сердце Арклета ушло в пятки. Но от этого заклятье угасло, убрав из виду призрака с яростным взглядом и снова погрузив шкаф во тьму.

Ни один из магов не заметил ни дверцу, ни мелькнувшее на миг в щелке сияние. Должно быть, они были не в себе от злости.