Дженнифер Фаллон - Медалон

Для Р'шейл было очевидно, что за вежливыми словами отца скрывалась искренняя радость по поводу назначения Мэгины. Это было хорошим знаком для того, что она собиралась предпринять.

— На самом деле мне в голову приходит лишь выражение «на пороге смутных времен», — почти неслышно пробормотал Нхил.

— Попридержите язык, капитан, — предостерег его лорд. — Не в вашей власти обсуждать решения Сестринской общины. Лучше посоветуйте офицерам не слишком набираться ночью в тавернах. Напомните им, что до завтрашнего утра Медалон в трауре.

— Милорд!

Дженга отвернулся от затухающего костра и впервые за это время заметил Р'шейл. Утро уже полноправно царило в амфитеатре, обещая наступление жаркого летнего дня. Лорд Защитник направился к ведущему в город туннелю, где ожидала его дочь.

— Лорд Дженга? — отважилась обратиться к отцу Р'шейл, когда он подошел ближе.

— Разве тебе не следовало вернуться к себе вместе с остальными? — резко бросил Дженга.

— Я хотела кое о чем вас спросить.

Дженга на ходу оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что его приказания уже выполняются, и кивнул. Войдя в прохладный сумрак туннеля, Р'шейл подстроилась под его шаг.

— Что теперь будет, лорд Дженга?

— Назначение новой Верховной сестры всегда влечет за собой смену курса, пусть даже незначительную.

— Мама говорит, что Трайла была безынициативным лидером, что у нее не было достаточного воображения. Она даже называла ее бесполезной южной коровой.

— Тебе, как никому иному, известна истинная цена подобных разговоров, Р'шейл.

Р'шейл слабо улыбнулась и продолжила:

— А что насчет Мэгины? Джойхиния считает ее идеалистичной дурой.

— Сестра Мэгина пользуется заслуженным уважением — как моим, так и всех сестер Клинка.

— Вы думаете, ее избрание означает изменение образа мыслей общины?

Лорд Защитник остановился и, явно раздраженный ее вопросом, внимательно посмотрел на дочь.

— Р'шейл, ты, кажется, хотела о чем-то спросить. Спрашивай, или оставим эту тему. Я не собираюсь вдаваться с тобой в политические дискуссии, равно как и обсуждать высосанные из пальца слухи и сплетни.

— Я хочу знать, что происходит. Что теперь будет?

— Для начала я приглашен на присягу Первого Копья Верховной сестры. Несомненно, это будет лорд Драко.

— Он считался телохранителем Верховной сестры, — возразила Р'шейл, — но Трайла погибла от руки убийцы.

— Должность Первого Копья — крайне тяжелое бремя: многих претендентов отталкивает необходимость принятия обета безбрачия.

— Так он останется на своем посту? Даже если он не справился? — Терпение Дженги быстро иссякало.

— Р'шейл, Драко отсутствовал в кабинете момент убийства. Трайла посчитала, что в одиночку разберется с презренным мальчишкой-язычником и приказала телохранителю выйти. Ну, теперь ты все спросила?

— Нет. Мне просто любопытно, вот и все.

— Тогда, дитя мое, определяйся с вопросами поскорее. У меня еще много дел: повесить убийцу, написать письма, отдать приказы…

— И вернуть изгнанных Трайлой офицеров? — с надеждой добавила она.

Дженга покачал головой:

— Я не могу отменить приказы Верховной сестры, Р'шейл.

— Верховная сестра умерла.

— Это не значит, что я могу перекраивать мир по собственному желанию.

— Но это значит, что вы можете изменить кое-что среди защитников, — напомнила девушка и улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой, устоять против которой было практически невозможно. — Пожалуйста, лорд Дженга. Верните Тарджу домой.

Тарджа Тенраган вытянулся на сырой земле, окидывая взглядом раскинувшуюся перед ним бескрайнюю пустую равнину. После утреннего дождя от земли пахло свежестью. Аромат пыльцы множества полевых цветов щекотал ноздри, вызывая неудержимое желание чихнуть. В этот ранний час тишину нарушали только отдаленный крик ястреба да ленивое журчание родников. Дождь сделал воздух еще более влажным, но ничуть не уменьшил жару. Льняная рубашка под мягким кожаным камзолом насквозь промокла от пота, который уже не впитывался, а раздражающе струился по спине.

Перед ним лежала граница между Хитрией и Медалоном. Граница не была отмечена ничем кроме каменистого брода через мелкую речушку, известную жителям Медалона и Хитрии как Пограничный ручей. Тарджа спокойно вслушивался в доносящиеся звуки. После четырех часов такой игры он знал, что где-то движется верховой отряд хитрианцев.

Внезапно его внимание привлек посторонний шум. Обернувшись, Тарджа увидел шагавшего к нему Гоуна. Тот даже не пытался пригнуться или как-то замаскироваться, его щеголеватый красный мундир издалека бросался в глаза среди коричневых тонов окружающего пейзажа.

«Ему даже мишень на грудь вешать не нужно», — раздраженно подумал Тарджа. Как только Гоун оказался рядом, Тарджа схватил его за руку и резким движением пригнул к земле.

— Я же приказал вам избавиться от этого проклятого мундира! — прошипел он.

— Я горжусь своей формой, капитан. Я — защитник. Я не собираюсь корчиться в траве от страха перед варварами.

— Вам придется пойти на такую жертву, если хотите здесь выжить, — Тарджу трясло от ярости. Его собственный аккуратно свернутый красный мундир дожидался своего часа в седельной сумке, равно как и мундиры всех его подчиненных. На Тардже была старая рубашка, удобные потертые кожаные штаны и камзол. Едва ли это можно было назвать подходящим нарядом для бала в Цитадели, но на границе, по соседству с меткими хитрианскими стрелами, лучшей одежды и не придумать. Тарджа рассеянно стряхнул с плеча не в меру любопытного жука и снова вернулся к наблюдению за бродом, мысленно проклиная Дженгу. Гоун был лишь одним из множества твердолобых молодых офицеров, посланных Лордом Защитником в течение последних четырех лет на южные границы набираться военного опыта. Большинству юнцов даже удавалось остаться в живых. Однако насчет Гоуна у Тарджи возникали некоторые сомнения: он торчал здесь уже два месяца, но до сих пор пытался придерживаться столичных традиций.

— Чего мы ждем? — на фоне тихого шелеста ветерка голос Гоуна прозвучал как тревожный набат.

Тарджа ожег его свирепым взглядом.

— Какое сегодня число? И нечего так орать.

— Четырнадцатый день месяца фаберона, — ответил Гоун, изрядно смущенный неожиданным вопросом.

— По хитрианскому календарю, — уточнил вопрос Тарджа. Гоун нахмурился, все еще пребывая в раздражении от первого полученного им по прибытии в приграничный городок Застава задания командира — выучить языческий календарь.

— Сегодня двадцать первый… нет двадцать второй день рама-фара, — поколебавшись мгновение, отрапортовал Гоун. — Но я не понимаю, при чем…