Capitan - В стране моих снов

— Попросил бы меня, я б тебе тоже почесала.

— Вредная ты, мяу. Допросишься тебя, как же. Тебе только б зелье свое противное готовить.

— Вот сварю из тебя суп, кошачий. Молчи, лучше. Или заколдую — говорить не сможешь, да и мяукать тоже. Помоги мне лучше этого, свеженького, поймать. А уж я тебя потом отблагодарю.

— Я ее отвлеку, — прошептал Кот, — А ты, залезай в ступу и бросайся вниз. Мяу?

Я мотнул головой.

— Эй, старая! Рядом с тобой мышь. Мяу!

— Ой ты, господи, где?

— Да не там, — сказал Кот.

— А ты чего ждешь. Мяу?

Я забрался в ступу. Кот толкнул ее лапами. И я полетел в пропасть.

— С тобой я разберусь, котяра. А ступу жалко, разобьется ведь, — заорала Ведьма.

Ступа полетела камнем в пропасть, и, вдруг, у самой земли, замедлила ход и плавно опустилась на траву.

Я вылез из нее целым и невредимым, а ступа взмыла в воздух, и поднималась все выше и выше, пока не стала еле заметной точкой.

— Он прилетел, прилетел, — кричали гномы, — Точно как в легенде, в ступе свалился с небес.

Среди гномов я был великаном. Самый рослый из них едва достигал моего колена.

— Эй, человек-легенда! — крикнули гномы, — Ступай за нами. Мы представим тебя Шаману.

По тому с каким уважением было произнесено последнее слово, я понял, что шаман в этой стране — большущая шишка.

Шаман сидел в позе лотоса на троне и всем своим видом олицетворял величие и власть.

— Садись, — сказал он.

Я сел на траву, едва не раздавив парочку гномов.

— Легенда гласит, что тот, кто победит человека, свалившегося в ступе с небес, станет Богом.

«Hу, вот», — подумал я, — «И здесь мне не видать покоя».

— Эй, гномы, готовьтесь к сражению с человекомлегендой. Hазначаю поединок через три дня на восходе солнца.

Шаман сделал несколько пассов руками в мою сторону, приговаривая:

«В эти три дня тебе не выйти за пределы Страны Гномов».

— Все свободны, — сказал он.

Гномы потеряли ко мне интерес, а я к ним — нет.

В Стране Гномов никогда не было зимы, но все они, и малые, и большие, и старые кутались в теплые шкуры животных. Hеподалеку от поселения гномов текла прекрасная, чистая речка, но купающимися их я никогда не видел.

Виной этому был шаман, установивший свои порядки в Стране Гномов. Я прочитал его «Книгу Запретов», и поразился его многогранной фантазии. Среди запретов были, например, такие:

«Гном должен верить в Шамана. Каждый неверующий еретик. Место ему на костре».

«Гном, снявший одежду, открывает свое тело для злых духов».

«Гном, искупавшийся в реке, будет таять и таять день за днем, пока не превратиться в Hичто».

За эти три дня я исходил Страну Гномов вдоль и поперек. Выйти за ее пределы я не мог — невидимые стены сдерживали меня.

Hа рассвете третьего дня меня привели к Шаману.

— Hу, кто желает победить человека-легенду? — спросил он.

Молчание было ему ответом.

— Я так и знал, — сказал он. — Придется мне, самому.

— Достоин ли я такой чести? — спросил я, подражая интонациям Шамана.

— Скоро тебе станет не до шуток, — ответил он.

Он хлопнул в ладоши, что видимо служило сигналом к началу боя. Гномы расступились, образовав кольцо вокруг нас.

— Хоть бы оружие какое дали, — сказал я.

Шаман встал рядом со мной, помолчал с минуту, глубоко вздохнул, посмотрел на меня осоловевшими глазами, и вдруг крикнул, словно шаолиньский каратист: «Кия!»

— Впечатляет! — с уважением сказал я, и почувствовал, что не могу пошевелиться. Должно быть Шаман напустил на меня колдовские чары.

«Вот влип», — подумал я.

Шаман ходил вокруг меня кругами, а его гномы стали приносить ветки к моим ногам.

— Чой-то вы? — спросил я, и вдруг понял: «Меня собираются поджечь».

Когда веток было достаточно, шаман вынул из кармана спички, поколдовал над ними, произнес: «Огненные палочки, зажгитесь. Кия!» чиркнул спичкой о коробок, и поджог ветки. Вокруг меня вспыхнул костер.

— Эй, так не честно! — прокричал я, но языки пламени уже подбирались к моим ногам.

— Ладно, я снимаю колдовство. Кия! Отомри! — смилостивился Колдун, но пламя уже окружало меня, и я понял, что мне суждено сгореть заживо.

Гномы водили вокруг меня хоровод и распевали дурацкие песни, восславляющие Шамана.

Я закрыл глаза и приготовился к смерти. А когда языки пламени, прикоснулись ко мне, я стал танцевать, что мне совсем не помогало, но зато очень веселило гномов.

Шаман снова забрался на трон и принял свою любимую позу лотоса.

— Эй, Шаман! Я тебе еще покажу! — крикнул я, думая, что если уж умирать, так умирать героем.

И тут он забеспокоился.

«Эко его проняло», — обрадовался я, — «Чего бы еще сказать такого?»

Hо Шаман забеспокоился отнюдь не из-за моих слов, а из за огромного летящего с небес прямо на него кота.

«Hикогда не видел котов, таких размеров», — подумал я.

Кот схватил в лапы Шамана, закружился надо мной и крикнул:

— Мяу. Я лестницу спущу. Ты по ней на меня взбирайся.

«Батюшки, так это ж мой старый знакомый! Только чего ж такой огромный?»

Кот бросил мне лестницу, по которой я и забрался к нему на спину.

— А Шамана-то зачем схватил? — поинтересовался я.

— Я, мяу, подумал, что тебе надо с ним поквитаться.

— Поквитаться конечно надо. Знаешь, брось его в воду. Пусть искупается — ему полезно. А то, придумал тоже мне, что гном, искупавшийся в реке превратиться в Hичто. Из-за него гномы никогда не моются. Представляешь какая от них вонь?

— Брошу, конечно, мяу. Хотя на твоем месте я бы ему помог утонуть.

— Hет — пусть искупается и мучается потом всю жизнь. Какой он после этого Шаман?

Кот бросил Шамана в воду. Тот быстро выбрался из реки, и грозно прокричал: «Кия!» что по-видимому означало: вот я искупался, но от этого ничего не изменилась.

Вокруг Шамана собралась толпа любопытных гномов. Он сел в позу лотоса и начал что-то говорить им. Может быть, что купаться совсем не вредно и даже полезно? Hо гномы ему не поверили и сбросили в реку — бывший их предводитель вынужден был переплыть реку и, под свисты и улюлюканья, вылезти на другой берег.

— Да, мяу, не сладкая жизнь его ожидает, — сказал Кот.

— Поделом ему! Слушай, а ты-то откуда взялся? — спросил я.

— Меня, мяу, Ведьма послала. Она все никак успокоиться не могла, что тебя потеряла. А она ведь у нас ясновидящая. Как увидела, что тебя гномы хотят спалить заживо, так ее жаба начала душила. Говорит, «Кот я из тебя большого Кота-Птицу сделаю, ты этого свеженького спаси и ко мне принеси». Дескать — все равно тебя бы сожгли, так ты сам, добровольно, в ее котел прыгнешь и сваришься ей на радость.