Элизабет Рудник - Малефисента

Малефисента оглянулась по сторонам, и ее окатила волна грусти. Эта комната когда-то явно была детской Авроры. У одного из трех огромных окон на дальней стене комнаты стояла колыбелька, накрытая такой же прозрачной тканью. Но если большая кровать блестела, то колыбельку покрывал толстый слой пыли. Такой же слой пыли лежал на игрушках и задвинутой в дальний угол лошади-качалке.

«Все это дело моих рук, — подумала Малефисента, оглядывая печальную комнату. — Здесь Аврора должна была проводить многие часы, играя, читая со своей матерью, разливая воображаемый чай своим воображаемым друзьям. Но я отняла у нее все это. Я отняла у нее даже последний шанс стать счастливой на вересковых топях. А теперь она лежит здесь без признаков жизни, и мне некого винить в этом, кроме самой себя».

Тряхнув головой, Малефисента подошла чуть ближе, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не встревожить пикси или Филиппа. Все-таки оставался маленький, очень маленький шанс на то, что еще не все потеряно. Но это невозможно постичь или предугадать.

— Почему она спит? — спросил Филипп, не подозревая о появлении Малефисенты.

— Она заколдована, — ответила Нотграсс.

Малефисента закатила глаза. Эти пикси неисправимы. Филипп ничего не знает о магии. Разговоры о колдовстве могут его отпугнуть.

К счастью, с Филиппом такого не случилось. Он приблизился еще на шаг к Авроре и сказал:

— Она самая красивая девушка, какую я когда-либо встречал.

Пикси обменялись взволнованными взглядами.

— Хотите ее поцеловать? — спросила Фислвит.

— Очень хочу, — кивнул Филипп.

— Так приступайте, — сказала Нотграсс, указывая в сторону кровати.

— Мне неловко, — замялся Филипп. — Мы почти не знакомы. Мы встречались только однажды.

Сердце громко застучало в груди стоявшей поодаль Малефисенты. Он должен поцеловать ее. Должен! Пикси не могут дать Филиппу уйти, будь он хоть воплощением учтивости! Он может оказаться последним шансом и для них. Эта любовь может быть настоящей! Почувствовав на себе взгляд Диаваля, Малефисента обернулась. Она знала, о чем сейчас думает Диаваль: «Я говорил вам. Поцелуй истинной любви существует». Но сейчас ей было не до этого. На Малефисенту нахлынула новая волна надежды, ломая, отбрасывая в сторону застарелое, зачерствевшее недоверие, столько лет переполнявшее ее.

К счастью, пикси пока и не думали отпускать Филиппа из комнаты.

— Разве вы не слышали о любви с первого взгляда? — спросила Флиттл, подталкивая принца ближе к кровати.

— Поцелуйте ее! — уговаривала его Нотграсс.

Филипп медленно наклонился, осторожно отвел в сторону легкую ткань. У Малефисенты перехватило дыхание, когда она увидела, как Филипп прикрывает глаза, как тянется губами… Вдруг он отпрянул назад и спросил:

— Вы сказали, что она заколдована?

Малефисента едва не вскрикнула от отчаяния, а пикси дружно защебетали: «Целуйте ее!» — и сообща принялись подталкивать Филиппа назад.

Какое-то время Филипп сомневался, и Малефисенту начала охватывать паника. Но потом он снова склонился над принцессой.

А затем очень медленно и нежно поцеловал ее.

Это был чудесный поцелуй. Мягкий, нежный, полный невысказанных обещаний. Именно о таком поцелуе грезят все девушки, лежа по ночам в своих постелях. Именно о таких поцелуях поэты пишут стихи. Это был сказочный поцелуй. Малефисента и представить себе не могла такой прекрасный поцелуй шестнадцать лет назад, когда она наложила проклятие на невинного ребенка.

Впрочем, какое имеет значение, насколько изумительным был этот поцелуй или насколько глубоко влюбленным оказался Филипп.

Потому что Аврора не проснулась.

— Теперь что-то должно произойти? — спросил Филипп, выпрямляясь и выжидательно глядя на пикси.

У Малефисенты упало сердце. Надежда улетучилась, опять нахлынули вся горечь и все отчаяние, которые она прогнала прочь от себя в тот момент, когда встретились губы Филиппа и Авроры. Малефисента должна была знать, что истинной любви не существует. И Аврора никогда не проснется, и Малефисента никогда не сможет с ней объясниться. Им никогда больше не ходить вместе по вересковым топям, не смотреть на закат, не играть со Снежными феями на лугу. Аврора будет спать… вечно. Малефисента неожиданно поняла, что ее родители были абсолютно правы — в этом мире действительно есть хорошие люди, ценящие и любящие природу ничуть не меньше, чем феи. Она поняла, что мир между их народами возможен, что нельзя всех людей отождествлять с жестокостью. Но как же поздно она это поняла!

Стоявшие возле кровати пикси от расстройства всплеснули руками. Правда, огорчены они были из эгоистичных соображений — трудно представить, что с ними сделает король Стефан, узнав, что они не смогли разбудить его дочь.

— А я была уверена, что он тот самый, — сказала Флиттл, вместе с подругами подталкивая Филиппа к выходу.

— Нужно продолжать поиски, — кивнула Нотграсс, идя вслед за юношей. — Поскребем по сусекам. Пусть это даже будет не принц. И даже не красавец.

— И даже не чистюля, — вставила Фислвит. Пикси вышли из комнаты и прикрыли за собой дверь.

Покинув свое потайное убежище в спальне, Малефисента приблизилась к кровати. Опустившись на колени рядом с Авророй, всмотрелась в прекрасное лицо принцессы. Даже во сне она выглядела доброй и ласковой, и Малефисента с новой силой почувствовала свою вину за то, что она сделала с этой невинной как младенец девушкой. Кто тогда, много лет назад, мог подумать, что все повернется именно так? Что проклятие окажется для Малефисенты таким же тяжким наказанием, каким было и для самой Авроры!

Печально вздохнув, Малефисента нежно отвела с лица Авроры упавшую прядь волос. Диаваль стоял рядом, его молчаливое присутствие было пусть небольшим, но утешением для Малефисенты. Она глубоко вдохнула и, обращаясь к Авроре, негромко заговорила охрипшим от волнения голосом:

— Я не прошу у тебя прощения. То, что я сделала, непростительно. Я тогда была сильно охвачена ненавистью и жаждой мести… Я никогда не думала, что смогу так полюбить тебя. Ты овладела тем, что еще оставалось в моем сердце. А теперь я навсегда тебя потеряла. — Она замолчала, чтобы смахнуть слезу. — Но клянусь, никакое зло не коснется тебя, покуда я живу… и не пройдет ни дня, когда я не буду скучать по твоей улыбке…

Малефисента умолкла. Она не могла ничего больше ни сказать, ни сделать. Оставалось лишь попрощаться. И ей хотелось, чтобы их прощание было запоминающимся. Она наклонилась, накрыла своей ладонью руку Авроры и нежно поцеловала девушку в лоб.