Николай Волков - Дело грусти

- Что с ним сделать?

- Да что угодно.

Она пригляделась к плетению, и аккуратно вмешавшись тонким энергетическим жгутом изменила его цвет, слегка перестраивая плетение.

- Оригинально… Слушай, да этому же просто цены нет… Он сам это придумал?

- Нет. Сказал, что нашел какой-то безумно древний манускрипт, в котором это описывалось. Еще до Смутных Времен этим пользовались, а потом знание то ли утеряно было, то ли было слишком непопулярным… В общем – все дружно про это забыли и стали пользоваться готовыми плетениями, называя их заклинаниями. Поэтому новых заклинаний и не придумывают уже несколько столетий, а комбинирование разных заклинаний для совместного эффекта – жуткая морока. Я нашла, к примеру, способ как сделать заклинание шестого уровня силы пользуясь только четвертым. В общем, за такое нестандартное мышление меня в Гильдии и ценили…

Глау тихонько потянулся энергетическим щупом к шарику и осторожно расправил один из элементов плетения. Под таким воздействием шарик резко начал темнеть, и упал на стол кусочком льда.

- Ого… Надо быть осторожным…

- Еще как… Сейс мне рассказывал, что он сдуру поэкспериментировал с боевым заклинанием, и у него каким-то образом получилось сделать так, что взрыв, который должен был произойти в результате обычного использования, происходил не за секунду, как положено, а растянулся по времени на восемь часов.

- То есть взорвался только через восемь часов?

- Нет. Взорвался он сразу. И взрывался каждую долю секунды в течение восьми часов. В помещение, куда он его закинул – смотреть страшно было. Но можно было бы сделать и отложенный взрыв.

Глау как-то странно посмотрел на нее.

- В чем дело?

- Если ты покажешь это своим преподавателям, они тебе сразу зачтут переаттестацию и сделают Высшим Магом. Но главное – не в этом. Главное в том, что ты подарила мне идею, как можно организовать это путешествие в прошлое. Если у меня все получится – мы сможем это устроить. Только экспериментировать долго придется…

Он поцеловал ее в щеку и вскочил с места.

- Я с тобой потом свяжусь.

С этими словами он покинул заведение.

- Я закончил с партнерами, и вернулся раньше. Как у вас дела?

- Почти все закончено, Артем Викторович.

- Леночка, давай без этого…

- Конечно, Артем Викторович.

Отчим махнул рукой, признавая за мной право, называть его так, как мне это будет удобнее.

- Осталось согласовать итоговый вариант, и, если все пройдет гладко, то после этого мы сможем вернуться назад.

- Хорошо. Кстати, Леночка, ты не хочешь подумать о том, чтобы еще поработать на меня? Я был бы рад, если бы ты осталась в моей команде. Да и Стасику явно нравится с тобой работать…

- Я подумаю.

И подумать было над чем. За то время, пока отчима не было рядом с нами, наши со Стасом отношения приняли просто пугающий размах. Да, я влюбилась. По уши. Мне было безумно трудно контролировать себя, находясь рядом с ним, и это сказывалось уже просто на всем подряд.  Чтобы поработать нам приходилось разбегаться по разным комнатам, но и тогда думать о работе было очень сложно.

Когда же мы не работали, то вынуждены были торчать в максимально людных местах, чтобы…

Я и сама не понимала, вообще-то, для чего. Наверное, все дело было в том, что я боялась этих отношений. Боялась и хотела их. Боялась потому, что у отчима мог появиться дополнительный рычаг для воздействия на меня, боялась потому, что эти отношения были для меня неизведанной территорией, боялась… Боялась потому, что все могло получиться, а я не имела ни малейшего понятия, как мне с этим справиться.

Я не могла нормально есть, не говоря уж о том, чтобы нормально спать. Во сне я была с ним, и…

Впрочем, зачем я буду пересказывать вам бред влюбленной дуры, каковой я себя считала. Достаточно и того, что уже наговорила.

- Ладно. Я договорюсь об итоговом согласовании договора на завтра. Надеюсь, вы все успеете?

- Нам осталось дооформить два абзаца.

- Это хорошо.

Отчим помолчал, слегка болтая коньяк в бокале.

- Леночка…

- Да, Артем Викторович?

- Я бы хотел с тобой поговорить.

- Слушаю вас.

- Присядь…

Пришлось подчиниться.

- Я уже не молод, и у меня нет других детей. Ты – единственный близкий мне человек, которому, разумеется, достанется все, но есть одно «но»… Ты не умеешь вести бизнес.

Я терпеливо ждала.

- Я просто не смогу отдать тебе все. Ты не справишься с тем, что будет, когда меня не станет. Совет директоров, будь он неладен, оставит все себе, а тебя кинут по полной. А я на свою компанию много времени потратил.

- Извините, Артем Викторович, а причем здесь я? Я не прошу о том, чтобы вы мне что-то оставляли. Я не прошу ни о чем, кроме как поскорее закончить работу, для которой вы меня наняли, и вернуться домой.

Он укоризненно посмотрел на меня.

- Девочка моя, я хочу позаботиться о твоем будущем…

- Как я уже давно вам говорю, я не девочка, и уж тем более – не ваша девочка. Кроме того – с чего вдруг вам заботиться обо мне? Проснулся комплекс вины за смерть моей матери?

- Я…

- Вы не должны были допустить даже возможности того, чтобы с ней это случилось. Вы должны были стать ей мужем, а мне – отцом. Вы должны были заботиться о нас тогда, а не пытаться сейчас сунуть мне кусочек пожирнее, чтобы заткнуть пасть вашему чувству вины. А сейчас – мне уже ничего от вас не надо. Мертвых – не вернуть, а это единственное, что могло бы меня устроить. И не надо мне тут закатывать глаза и пытаться изобразить сердечный приступ. Во первых, я знаю, что с вашим здоровьем все в порядке, а во-вторых, для того, чтобы случился приступ – надо сердце иметь.

Я встала на ноги.

- Чего ради вы выстраивали эту свою компанию? На кой черт вам сдались все эти деньги? Зачем? Они никому не нужны! Они ничего не дадут ни вам, ни кому-то еще.

Он поднялся на ноги, и на его лице отразилась так хорошо знакомая мне жесткость.

- Знаете что, Елена Артемовна, если уж вы не можете уважать меня как своего отчима, то хотя бы относитесь ко мне уважительно из-за моего возраста и положения в обществе!