Андрэ Нортон - Бремя Юртов

Ритм неожиданно прекратился. Элосса открыла глаза. Стэнс и в самом деле был здесь, рядом с Карном. Человек с лицом Атторна не смотрел на него, лицо его вновь начало изменяться. Холодная злоба сменилась растущей яростью. Глаза его открылись.

Стэнс покачнулся, как будто эти глаза были оружием, поразившим его. И в это время в сознании Элоссы раздалось громкое: «Пора!»

Элосса тоже покачнулась, шагнула к лицу и снова восстановила равновесие. Но теперь она уже вообще не ощущала своего тела — все ее внимание было обращено на лицо Атторна, все еще окутанное вонючим дымом.

Ее воля, ее талант соединились с волей и талантами других, она не была больше личностью, живым существом, ее тело стало только вместилищем для растущего могущества нового существа. Ей хотелось кричать, бороться, выгнать это страшное создание, что захватило ее, но вместо этого она стала частью его и уже не препятствовала его вхождению. Ей казалось, что она взорвется, что человеческая плоть и кровь не в силах вместить то, что собралось там, усиливалось, готовилось. Ее рот бессознательно открылся в беззвучном крике. Она не могла больше выдержать. Но ЭТО собралось, достигло вершины величайшей силы и ударило!

Элоссе казалось, что она действительно видела острие луча чистой энергии, вылетевшего из нее. Видели ли этот свет ее глаза или только сознание юрта?

Копье полетело прямо в Карна. Его руки поднялись так быстро, что Элосса едва заметила этот жест, и закрыли от нее лицо Атторна. Она покачнулась на своем месте, потому что все ее тело тряслось от силы юртов, собравшейся в ней, укрепившейся там и затем вырвавшейся наружу.

Карна не было. Но на месте человека крутилось черно-красное пламя, вытягивая огненные языки. Волосы Элоссы трещали от жара, тело чувствовало ожоги. Пламя поглощало луч энергии, пытаясь полностью уничтожить его.

Однако Элосса не сгорела. Только ее сознание отступало все дальше и дальше. Оно уже почти исчезло, то, что дрожало и качалось здесь, было всего лишь сосудом для сбора и распространения энергии.

Пламя Карна взметнулось над ней. Из него исходили звуки, они били ее, как физические удары. То, что собралось в ней, двинулось вперед, но оно уже ослабело, волна больше не была полной сил, тогда как у нее не осталось сил выносить сжигающий огонь Карна.

Углом глаза она увидела движение. Она не могла повернуть голову и посмотреть, что изменилось: она должна держаться, пока может.

— Ахххх…

Звук удара, каким топор срубает молодое деревце. Элосса выпрямилась, бросила призыв и в какой-то мере освободилась. В ней поднялась сила — она знала, что в последний раз. Она держала ее, держала до тех пор, пока не почувствовала, что ее изнеможденый мозг не в силах больше удерживать энергию. Тогда, как воин, бросающий отчаянный вызов, она выпустила этот последний поток — талант юртов, бросила его вперед…

Пламя яростно полыхнуло и взвилось вверх, но теперь она увидела, как световой луч пронзил его, сковал руки, показавшиеся в центре пламени.

— Аххх…

Был ли тот крик частью галлюцинации или вызван реальной болью и страхом? У Элоссы подогнулись колени. Она была опустошена. Энергия вышла из нее так стремительно, что как бы унесла с собой и кости, поддерживающие плоть. Девушка вытянула руки и уперлась ими в пол.

Пламя погасло. Но Карн все еще стоял, прямой, невредимый. Позади него пригнулся Стэнс. Лицо его застыло в гримасе, он задыхался. Но он бросился к Карну, вытянув руки с согнутыми, как когти, пальцами. Он двигался рывками, будто был калекой и только волей заставлял тело повиноваться ему в этой последней атаке. Король не обращал внимания на своего родственника и стоял, как статуя, в той же позе, закрыв руками лицо. Но вот руки его упали, как будто у него не было больше сил держать их. Они были мертвенно бледные, дрожащие. Он шагнул вперед, споткнулся, упал на колени со ступенек помоста. Теперь он был почти рядом с Элоссой.

Увидев его лицо, она испугалась. Глаза его были открыты, но видны были только белки. Лицо ужасно, отвратительно изменялось, становилось поочередно то лицом Карна, то Атторна, словно эти две личности сошлись в последней схватке за преобладание в нем.

Карн полз вперед, а Элосса отступала, не сводя с него глаз. Он хоть и выглядел слепым, но полз прямо ко Рту Атторна.

— Нет! — Стэнс упал и пополз за королем, казалось, из последних сил. — Он не должен… войти… в Атторна! — задыхаясь, кричал он, повернув искаженное лицо к ожидающему Рту. — Не должен…

Элосса пыталась собрать хоть какую-нибудь энергию. Она открыла сознание и послала мольбу к тем, кто был с ней, но ответа не было. Неужели множественное сознание навеки раскололось?

Карн слепо продвигался вперед. И раски еще раз бросился в атаку: он пополз наперерез, упал перед Карном и загородил ему дорогу. Они схватились, и Элосса видела, что Стэнс крепко держит короля, а тот не сражается, а лишь пытается освободиться.

Невидящие глаза Карна были обращены к каменному изображению. Он вытягивал шею, пока голова его не согнулась под странным углом. Стэнс не выпускал отбивающееся тело короля, но Карн все-таки продвигался, выигрывая по два-три дюйма.

Стэнс поднял кулак и с силой впечатал его в лицо Карна. Элосса услышала звук удара, видела, как дернулась голова Карна, но пустое выражение лица не изменилось, глаза по-прежнему оставались открытыми, слепыми.

— Нет! — пронзительно закричал Стэнс. — Не пойдешь… ко Рту!

Элосса подползла к ним. Видимо, у Стэнса были основательные причины не подпускать Карна к богу, если богом был Рот. Она схватила Карна за локоть. Ей показалось, что под черно-красной тканью рукава — металл, таким несгибаемым было напряженное тело. Ее усилия, пусть незначительные, помогли Стэнсу на миг остановить продвижение Карна. И тут король как бы сошел с ума: он дико завертел головой и вцепился зубами в руку Элоссы. Девушка выпустила его, и он рванулся вперед в последнем мощном усилии, отбросив Стэнса. Рука его тянулась вперед, к высунутому языку Атторна, чтобы с его помощью войти в Рот. Стэнс встал на колени, сжал кулаки и опустил их, как молот, на шею Карна, когда тот уже ухватился за язык и собирался подняться ко Рту.

Карн упал, ударился лбом об язык. Раздался звук, заглушивший тяжелое дыхание Стэнса. Тело короля, только что бывшее твердым и напряженным, обмякло, расслабилось, пальцы выпустили край языка.

Стэнс отшатнулся. В глазах его стоял тупой ужас.

— Если бы… он прошел… через… — сказал он дрожащим голосом, — он… продолжал бы жить. — Голос его сорвался, тело тряслось, так что он не мог управлять своими руками, только вытянул их перед собой и смотрел на них, как на что-то незнакомое.