Осколок зари (ЛП) - Сандерсон Брендон

– И вам никогда не приходило в голову, что в вашем методе есть изъяны? Да, вы можете создать очередную подделку. Но сработает ли она? Или еще больше правды просочится наружу? И все кончится тем, что люди заполонят остров? И вплотную приблизятся к настоящим тайнам? Тем, что вы прячете в этих пещерах? Ты говоришь, вы хотите защитить жизнь. Но если вы продолжите в том же духе, вам придется убить меня и Струну. Вам придется убить Сияющих рыцарей. Если вам и правда неприятно идти на столь отчаянные меры, не задолжали ли вы самим себе, да и космеру, сесть и хотя бы попытаться найти другой путь?

Она развернула ладони, снова показывая, что хочет начать торги.

Никли глянул на двух сородичей. Одна почти не старалась сойти за человека: ее кожа широко разошлась по швам, по телу вверх-вниз сновали кремлецы. Рисн не увидела ничего, что могло быть ответом, только усилилось пугающее жужжание.

Наконец Никли шагнул вперед и, к ее величайшему облегчению, уселся за столик.

Лопен едва успел откатиться с пути вонзившейся лапы. Его ступня взорвалась болью и неуклюже тащилась по земле, отчего из глаз полились слезы. Вокруг собралось столько спренов боли, что можно было устраивать шквальный парад.

– Боги древних гердазийцев, – прошептал он, – пожалуйста, не допустите, чтобы меня убило чудовище, которое так глупо выглядит. Пожалуйста.

Моряки с воплями забросали чудовище копьями, чтобы отвлечь его от Лопена. Копья отскакивали. Лопену удалось заставить себя встать и опереться на одну ногу, чтобы, если получится, отпрыгнуть, но боль была невыносимая. Он с трудом мог разве что ползти. И бури, он не знает ни одной шутки про одноногих гердазийцев.

Лопен плюхнулся на камни. Чудовище взревело и полностью повернулось в его сторону. Оно откуда-то знало, что Сияющий гораздо вкуснее, чем моряки. Либо его пленило величие Лопена. Его лежащего-на-земле-со-слезами-на-глазах-шквальное величие. А может, и нет.

Стараясь подбодрить, Руа принял облик рубигончей и взволнованно скакал вокруг. Прямо перед Лопеном рухнул с неба Уйо с копьем в руке, но его сияние потускнело. Эти твари осушили и его тоже или он сам истратил весь буресвет?

Лопен махнул, чтобы Уйо убирался прочь, отступал вместе с моряками. Глупец с мозгами чулла твердо встал между чудовищем и Лопеном. Взревев, чудовище замахнулось. Уйо глянул прямо на Лопена, а потом развернулся к опускающейся лапе-копью и замер.

– Уйо! – закричал Лопен.

Его кузен взорвался светом. Лопена омыла студеная вспышка, и он понял, что лежит на большом ледяном узоре в форме глифа.

Когда лапа чудовища настигла Уйо, в его руке из тумана появился самый большой и самый прекрасный осколочный молот, какой Лопен видел в жизни. Уйо со всей силы ударил им по лапе, панцирь треснул и разошелся, на камни брызнула фиолетовая слизь.

Никли вздрогнул.

– В чем дело? – спросила Рисн.

– Ваши друзья отлично сражаются.

– Они еще живы? Вы их не убили?

– Капитан и команда на корабле захвачены в плен. Я убедил остальных подождать и не убивать их, пока не поговорю с вами. – Он протянул руки. – Что я должен сделать?

– Торги начала я, – пояснила Рисн. – Поэтому я делаю предложение.

– У вас нет ничего, что нам нужно.

– Вы хотите найти способ избежать убийств. – Рисн старалась, чтобы голос звучал ровно. – Я могу вам помочь.

– Неверно. Мы желаем сохранить контроль над силой, которая способна уничтожить космер. Вот чего мы хотим, и желательно добиться этого, причинив как можно меньше страданий, но в рамках разумного.

– Значит, я могу вам помочь. Вы хотите создать подделку, которой поверят остальные? У меня это получится гораздо лучше, чем у вас. И королева Навани, и тайленский совет быстрее поверят, что Акина – западня, если это скажу им я, а не вы.

– Но тогда потребуется доверить вам тайну, слишком опасную, чтобы она покинула остров, – возразил Никли. – Кроме того, моряки на корабле видели, что я такое. Они должны умереть, даже если мы придем к соглашению.

– Нет, – сказала Рисн.

– Вы не в той позиции, чтобы...

– Я не отдам жизни капитана и членов команды. Это не обсуждается. Я несу за них ответственность.

Никли развел руками, словно говоря: «Я же предупреждал, что ничего не получится». Как же жутко, когда в этом жесте все его пальцы немного разошлись, и изнутри показались лапки, как у насекомых.

Рисн не могла удержаться, чтобы не пялиться.

– Что... что ты такое? – прошептала она, хотя, пожалуй, лучше бы сосредоточиться на торгах.

– Я как вы, – ответил Никли. – Ваше тело состоит из отдельных крошечных частиц, которые называются клетками. Мое тело тоже состоит из частиц.

– Из кремлецов.

– Я и мой вид произошли с другой планеты, поэтому мы предпочитаем термин «ордлецы».

– И один из них твой мозг?

– Многие из них. Мы храним воспоминания в особенных, выведенных для этой цели ордлецах. Когнитивная база доступна разным членам роя.

Никли повел пальцами, и маленькие кремлецы – нет, ордлецы – снова расцепились.

– У моего народа ушло три столетия, чтобы вывести ордлецов, имитирующих человеческие пальцы. И все равно большинству из нас не удается как следует изображать людей. Нам недостает манер, мыслей. Я моложе остальных, зато более искусен в подражании. – Он оглядел ее. – Рисн, со временем я немного научился понимать людей. Мне нравится проводить с вами время, разговаривать. Я люблю ваш вид, но даже меня убедили в том, как нужно поступить. Мы в безвыходном положении.

– Нет, решение есть. – Рисн против воли заставила себя говорить осторожным, рассудительным тоном, который вдолбил в нее бабск. – Ты говоришь, что тебя видели моряки – это можно обернуть нам на пользу. Лучшие подделки мало отличаются от правды, и множество свидетелей, которые подтвердят мои слова, нам на руку.

Никли покачал головой.

– Рисн, в космере есть силы, которые мы едва способны опознать, не то что отследить. Силы зла, которые при возможности устроят конец миров. Они разыскивают это место. Древние стражи Акины почти все вымерли, и теперь ее защищают Неспящие. Если ее отыщут враги, умрут миллиарды. – Он махнул на фреску. – Осколок зари...

Никли смолк на полуслове. Потом прищурился. Вскочил на ноги. Из его черепа выскочили крылатые ордлецы и подлетели к фреске. Они засновали по ней, к ним присоединились ордлецы двух его сородичей.

– Что вы наделали? – заревел Никли. Как же жутко, когда он говорит, а его голова разрезана надвое и один глаз ползет по щеке. – Что вы наделали?

– Я... просто смотрела на нее, и...

Никли резко дернулся, разговоры кончились. Он перегнулся через столик и схватил Рисн за отвороты жилета. Струна вскрикнула и попыталась его ударить, но от удара тело лишь развалилось на куски, и отдельные ордлецы полезли по рукам внутрь доспеха.

Остальные ордлецы набросились на Рисн. Человек превратился в чудовище. Он ее убьет. Рисн не знала, что наделала, но ясно, что торгам конец и пришел черед ее казни.

В самом разгаре пещеру сотряс низкий, грохочущий рев.

Лопен так остолбенел от трасформации Уйо, что на короткое время забыл о боли.

Уйо. Уйо опередил его с Третьим идеалом?

Бури! Руа радовался, и... что ж, Лопен тоже рад за Уйо и его спрена. Но бури! Его кузену не хватило совести даже принять смущенный вид. Уйо увернулся от еще одной лапы, вскинул осколочный молот – тот услужливо превратился в копье – и метнул. Копье серебряным росчерком полетело прямо в цель и ударило в голову чудовища. Не в глаз, но с осколочным оружием разницы нет. Копье прошило толстый панцирь и вылетело с другой стороны.

Гигантское, похожее на личинку чудовище покачнулось и рухнуло с таким треском, что Лопен сразу вспомнил, какой же он голодный. Нет ничего лучше крабовых ножек после того, как из тебя целый день выбивали дурь.

Запыхавшийся Уйо с восторгом смотрел на свои руки, в которых снова появился осколочный молот. Он повернулся с глупой ухмылкой на лице и бросился к Лопену, чтобы помочь тому сесть.