Яна Алексеева - ОХОТЯЩАЯСЯ В НОЧИ

Небесный купол закружился и вздрогнул, планируя на землю…

Ой…

Погребет…

Знакомые руки выдернули меня из-под удара воздушного хлыста…

Полынь? Павел… живой?

Короткий полет в центр рунного узора и падение, вышибающее из легких с таким трудом попавший туда воздух. Алая пелена разорвалась, и черепа, медленно кружась, опустились на землю. Подкованный серебром сапог наступил на самый маленький, и тот с противным хрустом рассыпался… Из остальных вверх вырвались струйки алого, распространяющего вокруг аромат гнилых растений, дыма. Возвышающаяся надо мной фигура, протянув руку, ловко поймала один длинным тусклым клинком. Оплетая лезвие, дымок потянулся вверх по запястью, закованному в опаленный наруч, и выше… плечо, шея… Алая лента прильнула к бледной коже и с вдохом проскользнула в приоткрытый рот…

Дикий, полный отчаяния вой откуда-то со стороны слился с оглушающим грохотом.

А я ведь так и лежу, обессилено глядя в небо. Оставшийся от страсти уголек медленно тлеет внутри. Лунный свет прижимает меня к земле, алая магия рисует перед глазами узоры… И я вижу, как, мигнув несколько раз, гаснет защитный купол.

Хрипло кашляя, Павел с трудом подхватил меня на руки, перекинул через плечо и шагнул в тень.

Темнота разочарованно выплюнула меня в реальность спустя несколько мгновений.

Полупустой желудок выворачивало наизнанку. Капли густой слизи падали на траву, смешиваясь с сочащейся из прокушенной губы кровью. Во рту образовался гадкий привкус. Сжавшись, я переждала очередной приступ боли. Резкие спазмы будто выкручивали и выжимали все внутренности, потом тупой нож принялся терпеливо пилить горящие внутренности. Руки подогнулись и я со стоном рухнула на откос. Скатившись вниз, обессилено раскинулась на дне овражка.

С трудом подняв руку, потерла лицо. Кожа горела, будто присыпанная угольками… Почему я здесь? Что… случилось? Последние минуты полностью стерлись из памяти. Ну и ладно, ничего приятного в той схватке и перемещении по теням не было, а уж почему я в таком состоянии… Ой, как больно-о…

— Плохо выглядишь, — дохнув на меня непередаваемой смесью ароматов боя и смерти, заметил Павел. Он склонился надо мной, осторожно отирая лицо какой-то грязной тряпкой.

Я хотела спросить, где мы, но из горла вырвался только непроизносимый хрип разбавленный рычанием…

— Молчи, кровь демона сожгла тебе горло, — и в ответ на незаданный вопрос, — мы ушли вовремя и далеко.

Похоже… кругом густые заросли, на одном склоне слегка примятые моим скатившимся вниз телом.

А вампир… я отвела взгляд от темнеющей травы… хорош. Лицо пятнали ожоги, из носа тяжелой густой струйкой тянулась кровь. Губы посинели. В глазах — дикая усталость… и довольство.

— Как…

— Тише. Все закончилос-сь.

— Кха-а, — меня вновь скрутил приступ. Выгнувшись дугой и впиваясь когтями в землю, дико закашлялась. Павел придерживал меня, пока мышцы выкручивала неудержимая судорога. Потом я обессилено затихла, прислушиваясь. Почему-то звуки ловились выборочно. Будто через толстый-толстый слой ваты. Тихий рокот где-то вдалеке, шелест ветра… По шее побежала быстрая горячая струйка.

Вампир осторожно приподнял меня и губами собрал кровь, льющуюся из ушей. Привалился к склону, придерживая безвольное тело, вздохнул…

— Ра… кх-э… расскажи…

— Посмотри вверх.

Голова мотнулась в сторону, я скосила глаза и потрясенно выдохнула. Вокруг царила ночь, но понять это было очень сложно. Горизонт был залит огнем, сверкали молнии и метались вихри. Северное сияние и осколки лунного света рассыпались по густым зарослям…тени плясали на небе безумный танец, хороводы звезд разбивали реальность… По щекам побежали слезы.

— Сейчас там разборки учиняют другие гости, — прошептал мне на ухо Павел, — отдыхай.

Прикрыв глаза и устроившись поудобнее в кольце его рук, провалилась в темноту бессознательного… пахнущую полынью и солнцем…

Вампир еще раз вздохнул, устало поведя плечами. Аккуратно положил волчицу на траву. Как-то жалко она выглядела. Не то, что какой-то час назад… пылающая яростной энергией, уверенная в успехе безумного предприятия… А сейчас грязная, грудь в царапинах, на руках и лодыжках застыли инеистые узоры, несмываемый след демонической магии, неподвижное лицо присыпано пеплом. Он смешался с густой демонической кровью, намертво прикипая к коже. Павел стянул прожженный в десятке мест плащ, поежился от пробирающейся за шиворот прохлады и завернул в плотную ткань легкое тело. Откинулся на склон и прижал ученицу к себе, пытаясь согреть. Интересно, она очнется? Энергии из нее демон выпил… много.

Напарница, надо же… Ей бы каплю энергии, но где ее взять?

Голова кружилась от слабости.

Каждый отдаленный удар силы отдавался в пустой до звона голове гулким рокотом. И он не мог даже сказать, какое расстояние отделяет их от эпицентра творящегося беспредела. Не очень большое, скорее всего.

Схватка вспоминалась какими-то странными урывками. Резкое чередование света и теней, вспышки, озаряющие застывшие на миг картины происходящего. Раскосые глаза Чена, изливающаяся с его рук тьма, хрупкое тело ребенка и рубиновые капли крови, взметывающиеся в воздух… Куда лучше он помнил ощущения. Боль в ладонях, протянутых навстречу осколкам реальности, брошенным вперед Одержимым, ледяное прикосновение тонких нитей стали к груди, вытягивающая последние силы прохлада теней… Танец на грани возможного…

И чувство полной, острой как прорезавший кожу клинок, беспомощности, когда он понял, что не успевает, не успевает… вытащить из-под удара хлыста распластавшуюся на земле напарницу…

Особенно сильная волна, приласкавшая землю, подсказала, что погиб кто-то из неожиданно нагрянувших на огонек Карающих. Как Лена говорила… гадкий медовый привкус был у этой силы. Павел зло усмехнулся. Кто бы мог подумать, что у них двоих получится подманить сюда такое сборище? Только волчица в своей непосредственности и могла быть в этом уверена. Впрочем, свою часть работы она выполнила…

Время бы тянулось резиновой бесконечностью, но…

Дальше смерти последовали одна за другой. Теперь, кажется, Чен заработал в полную силу. Им двигали страх и ненависть, приправленные отчаянием загнанного в угол человека… Вот это очень неприятно.

А немного раньше… какие неприятности могли ему причинить булавочные уколы Одинокого Охотника, потерявшего силу? Мелочь, неприятная мелочь на пути к основной цели… Полукровка только раздраженно отмахивался, что безумно злило Павла, всего пару дней назад владеющего огромной силой… Но он стерпел, и выиграл все, что было возможно, а вот маг… Его сгубила самоуверенность. Самоуверенный полукровка позволил выманить себя из огороженного огнем узора. И проиграл. Понадеялся на то, что противник не сможет нарушить защиту, построенную на смерти и крови. Но разве вампир побоится шагнуть в круг, где началась инициация ритуала Мертвой чумы, много веков назад погубившей древнее царство? Особенно если нет другого выхода…