Джон Толкин - Властелин колец

Фермер Коттон собрал эскорт из двух дюжин крепких хоббитов.

– Это только предположение, что в Торбе-На-Круче нет больше разбойников, – сказал он. – Мы точно не знаем.

И они пошли пешком. Впереди шли Фродо, Сэм, Мерри и Пиппин.

Это был один из самых печальных моментов в их жизни. Перед ними поднялась большая труба; и когда они подошли ближе к старому поселку через ряд новых домов по обе стороны дороги, они увидели новую мельницу во всем ее безобразии: большое кирпичное здание, перегородившее ручей и наполнявшее его грязью и зловонием. Все деревья вдоль Байуотера и дороги были спилены.

Когда перешли мост, взглянув на холм, они были потрясены. Даже Сэм, смотревший в зеркало, не был готов к увиденному. Старый дом на западной стороне был снесен и его место занял ряд приземистых вымазанных смолой бараков. Все ореховые деревья были вырублены. Живые изгороди выкорчеваны. По всему голому вытоптанному полю в беспорядке стояли большие телеги. Посреди Бэгшот Роу зиял песчаный и гравийный карьер. Торба-На-Круче была видна из-за большого скопления хижин.

– Они все срубили! – сказал Сэм. – Они срубили дерево приема! – И он указал на то место, где стояло дерево, под которым Бильбо произносил свою прощальную речь. Теперь это дерево, высохшее, с отрубленными ветвями лежало в поле. Этого последнего удара Сэм не выдержал и разразился слезами.

Конец им положил смех. Смеялся грубый хоббит, стоявший у низкой стены мельничного двора. У него было грязное лицо и черные руки.

– Не нравится, Сэм? – насмехался он. – Ты всегда был слишком мягким. Я думал, ты уплыл на кораблях, о которых всегда болтал. Чего тебе здесь нужно? У нас хватает работников в Уделе.

– Вижу, – ответил Сэм. – Некогда умыться, но достаточно времени, чтобы подпирать стены. Послушайте, мастер Сэндимен, у меня немалый счет в этой деревне, не удлиняй его своими насмешками. Ты пытаешься гнаться за слишком большим для тебя мечом.

Тэд Сэндимен сплюнул через стену.

– Гарри! – сказал он. – Ты не посмеешь меня тронуть, я друг босса. Но он-то уж тебя тронет, если ты будешь раскрывать рот.

– Не трать слов на дурака, Сэм! – сказал Фродо. – Надеюсь, немногие хоббиты похожи на него. Это было бы самым большим вредом нанесенным людьми.

– Ты грязен и невежественен, Сэндимен, – сказал Мерри. – И не очень хорошо соображаешь. Мы как раз идем на холм смещать твоего драгоценного босса. С его людьми мы уже разделались.

Тэд разинул рот, впервые заметив эскорт, который по знаку Мерри начал переходить мост. Нырнув в мельницу, он выбежал с рогом и громко затрубил.

– Побереги дыхание! – засмеялся Мерри, – лучше я…

Подняв свой серебряный рог, он затрубил в него, и его чистый звук полетел над холмами. Из нор, навесов и домов хоббитона послышались ответные крики. Множество хоббитов, с громкими криками приветствий выбежало и последовало за отрядом к Торбе-На-Круче.

На верху аллеи отряд остановился, а Фродо и его друзья продолжали подъем; наконец они пришли на некогда любимое свое место. Сад был забит хижинами и навесами, некоторые были построены так близко к окнам, что закрывали свет. Повсюду груды мусора. Дверь была изрублена, дверной колокольчик сорван. Стук в дверь ни к чему не привел. Они толкнули ее, и дверь поддалась. Они вошли. Внутри все было грязно и беспорядочно. Отвратительно пахло. Похоже, что тут уже давно никто не жил.

– Где прячется этот жалкий Лото? – спросил Мерри. Они обыскали все комнаты и не нашли никого, кроме крыс и мышей. – Не поискать ли в бараках?

– Это хуже, чем Мордор, – сказал Сэм. – Гораздо хуже. Беда пришла к тебе в дом.

– Да, это Мордор, – согласился Фродо. – Это его работа. Саруман все время выполнял ее, хотя и думал, что действует в своих интересах. То же самое с теми, кого Саруман обманул, как Лото.

Мерри в отчаянии и отвращении оглянулся.

– Идемте отсюда! – сказал он. – Если бы я знал об этом раньше, я заткнул бы своим кисетом Саруману глотку.

– Несомненно, несомненно! Но вы этого не сделали, и поэтому я могу приветствовать вас дома.

У двери стоял сам Саруман. Он выглядел сытым и довольным, глаза его блестели от злорадства и удовольствия.

Неожиданно Фродо все понял.

– Шарки! – воскликнул он.

Саруман засмеялся.

– Значит вы слышали это имя? Так меня называли мои люди в Изенгарде. Знак восхищения, я думаю (вероятно, происходит от орочьего шарку – старик, прим. автора). Но, очевидно, вы не ожидали меня увидеть здесь.

– Я не ожидал, – сказал Фродо. – Но должен был догадаться. Гэндальф предупреждал меня, что вы можете еще навредить.

– Совершенно верно, – согласился Саруман и добавил, – и не просто навредить. Вы, хоббиты, вообразившие себя повелителями, заставили меня хохотать, когда проехали вместе с этими великими господами, такие уверенные, такие довольные своими маленькими личностями. Вы решили, что хорошо со всем справились и теперь можете просто вернуться и спокойно жить в своей стране. Дом Сарумана разрушен, сам он изгнан, но вас-то уж никто не тронет. О, нет!

Саруман снова засмеялся.

– Гэндальфу до вас больше нет дела. Когда его инструменты выполнили работу, он их бросает. Можете бегать за ним, тратить зря время, болтать и ездить вдвое более далеким путем, чем нужно. «Что ж, – подумал я, – если они такие глупцы и дают мне возможность опередить их, я им преподам урок. Одно злое изменение влечет за собой другое». Урок был бы гораздо лучше, если бы вы дали мне немного больше времени и людей. Все же я многое успел, и вам теперь придется потрудиться, чтобы исправить это. И мне будет приятно вспомнить об этом среди своих обид.

– Что ж, если вы находите в этом удовольствие, – сказал Фродо, – мне жаль вас. И уходите немедленно, никогда не возвращайтесь!

Хоббиты из отряда видели, как Саруман вышел из одного барака и теперь подошел к двери Торбы-На-Круче. Услышав слова Фродо, они гневно загомонили:

– Не отпускайте его! Убить его! Он негодяй и убийца. Убить его!

Саруман посмотрел на их враждебные лица и улыбнулся.

– Убить его! – усмехнулся он. – Убейте меня, если можете, если это в ваших силах, мои храбрые хоббиты. – Он распрямился и мрачно посмотрел на них своими темными глазами. – Но не думайте, что если я утратил свое могущество, то вместе с ним я потерял и силу! Ударивший меня будет проклят! И если моя кровь обагрит Удел, он заболеет и никогда не выздоровеет.

Хоббиты отступили. Но Фродо сказал:

– Не верьте ему! Он потерял свою власть, кроме голоса, который может еще обманывать. Но я не позволю его убить. Бесполезно на месть отвечать местью: это никому не поможет. Идите, Саруман, кратчайшим путем.