Майкл Муркок - Элрик из Мелнибонэ

– Ты только что объяснил, как добраться до входа в Туннель Под Болотом.

– Правда? – Ниун хлопнул старческими ладонями. – Замечательно. Теперь я уже и это забыл. А вы кто такие?

– Мы те, кого лучше всего забыть, – сказал Ракхир с мягкой улыбкой. – Прощай, Ниун, и спасибо тебе.

– Спасибо за что?

– За то, что помнишь, и за то, что забыл.

Они прошли по жалкому городу Амирону, оставив позади счастливого старого колдуна. Из окон или дверей на них посматривали старые лица, а они старались вдыхать как можно меньше этого грязного воздуха.

– Кажется, из всех обитателей этого заброшенного места я завидую одному только Ниуну, – сказал Ракхир.

– А мне жаль его, – сказал Элрик.

– Почему?

– Я подумал, что, когда он забудет все, он вполне может забыть и о том, что ему позволено покинуть Амирон.

Ракхир рассмеялся и ударил альбиноса по спине, облаченной в черные доспехи.

– Ты мрачный спутник, Элрик. Неужели все твои мысли так безнадежны?

– Боюсь, что они склоняются в этом направлении, – сказал Элрик, и на его лице появилось какое-то подобие улыбки.

И двинулись они по этому печальному и мрачному миру, пока наконец не достигли болота.

Болото было черным. На кочках росла черная остролистная трава. Там было холодно и сыро. Темный туман лежал Почти над самой землей, а в тумане иногда возникали какие-то приземистые силуэты. Из тумана поднимался какой-то Черный предмет, который мог быть только тем монументом, о котором говорил Ниун.

– Монумент, – сказал Ракхир. Он остановился и оперся на свой лук. – Он далеко в глубине болота, а как до него добраться, непонятно. Как ты думаешь, это разрешимая проблема, друг Элрик?

Элрик осторожно поставил ногу на болотистую почву и почувствовал, как холодная топь засасывает его. Не без труда вытащил он ногу.

– Здесь должна быть тропинка, – сказал Ракхир, поковыряв в костлявом носу. – Иначе как бы туда мог попасть твой кузен?

Элрик оглянулся через плечо на Красного Лучника и пожал плечами.

– Кто знает? Может, с ним были колдовские помощники, которым пройти по болоту не составляет труда.

И тут Элрик опустился на влажный камень. От резкого запаха соли с болота на него нахлынула слабость. Действие снадобий, которые он принял, перед тем как пройти во врата Теней, заканчивалось.

Ракхир подошел к альбиносу и встал рядом с ним. Он улыбнулся, и в улыбке его читалось сочувствие.

– Ну что ж, господин колдун, а ты не можешь вызвать таких же помощников?

Элрик отрицательно покачал головой.

– Я почти ничего не знаю о том, как вызывать малых демонов. У Йиркуна есть его колдовские книги, его любимые заклинания, его обращения к миру демонов. Если мы хотим добраться до того монумента, нам придется прибегнуть к обычным способам, воин-жрец из Фума.

Ракхир извлек из недр своего одеяния красный платок и высморкался. После этого он протянул руку, помог Элрику подняться на ноги, и вместе они пошли вдоль края болота, не выпуская из виду черный монумент.

Наконец они нашли путь. Но это была не природная тропинка, а своего рода мраморные мостки, уходящие во мрак трясины. Эта мраморная тропинка была скользкой, покрытой липкой ряской.

– Я бы сказал, что это ложная тропинка – обманка, которая приведет нас к смерти, – сказал Ракхир. Они с Элриком стояли у начала этой тропинки, уходящей вглубь болота. – Но нам уже нечего терять.

– Идем, – сказал Элрик, осторожно шагнув на мостки. В руке у него было некое подобие факела – связка потрескивающего тростника, который давал неприятный желтый свет и много зеленоватого дыма. Но это было лучше, чем ничего.

Ракхир, прежде чем сделать очередной шаг, проверял почву луком, при этом он насвистывал легонькую, незатейливую мелодию. Его соплеменник признал бы в этой мелодии «Песню сына героя Высшего Ада, готового пожертвовать своей жизнью», популярную в Фуме, особенно среди воинов-жрецов.

Элрика эта мелодия раздражала и отвлекала, но он ничего не сказал, потому что все свое внимание сосредоточил на том, чтобы не упасть со скользкой поверхности мостков. Те раскачивались так, будто плавали на поверхности трясины.

Они уже прошли половину пути до монумента, чьи очертания были теперь хорошо различимы: огромный орел распростер крылья, нацелившись мощными когтями и клювом на жертву. Орел был сделан из того же черного мрамора, которым вымощена была неустойчивая тропинка под их ногами. Элрику этот монумент напомнил надгробный памятник. Может быть, здесь был похоронен какой-то древний герой? Или это надгробье было сооружено как хранилище Черных Мечей, их тюрьма, – чтобы они никогда больше не смогли попасть в мир и похищать там человеческие души?

Мостки зашатались под их ногами еще сильнее. Элрик пытался сохранить равновесие, но ему для этого приходилось переминаться с ноги на ногу. Факел в его руке бешено дергался. Наконец Элрик поскользнулся и свалился с мостков в болото, сразу увязнув по колено.

Он начал погружаться все глубже и глубже.

Однако он не выпустил из рук факела и в его свете различал одетого в красное лучника, вглядывавшегося вперед.

– Элрик?

– Я здесь, Ракхир.

– Ты тонешь?

– Да, похоже, болото вознамерилось поглотить меня.

– Ты можешь лечь?

– Лечь – могу, но мои ноги уже засосало. – Элрик попытался пошевелиться в трясине, которая затягивала его. Что-то метнулось перед его лицом, издавая приглушенное бормотание. Элрик изо всех сил старался сдержать страх, который грозил поглотить его. – Я думаю, ты должен оставить меня, друг Ракхир.

– Что? И потерять надежду выбраться из этого мира? Ты, вероятно, слишком хорошо обо мне думаешь – я эгоист, друг Элрик. Держи.

Ракхир осторожно опустился на мостки и протянул Элрику руку. Оба они теперь были покрыты липкой грязью, оба дрожали от холода. Ракхир тянулся к Элрику, а Элрик – к Ракхиру, пытаясь дотянуться до его руки, но это было неВозможно. И с каждой секундой Элрик погружался все глубже и глубже в трясину болота.

Тогда Ракхир снял с себя лук и протянул один его конец альбиносу.

– Хватайся за лук, Элрик. Можешь?

Растягивая каждую косточку и мышцу своего тела, Элрик все же сумел ухватиться за лук.

– А теперь я должен… Ой! – Ракхир, тащивший за лук, поскользнулся на мостках, которые теперь раскачивались, как безумные. Он выбросил руку, чтобы ухватиться за край мостков с другой стороны, не выпуская лук из другой руки. – Поторопись, Элрик! Скорее!

Элрик, превозмогая боль, изо всех сил пытался вылезти из болота. Мостки по-прежнему безумно раскачивались, и лицо Ракхира теперь было чуть ли не бледнее лица Элрика – Ракхир отчаянно пытался удержаться за мостки и не выпустить из рук лука. Но альбинос, весь в грязи, трясине, сумел подобраться к мосткам и вылез на них. Факел продолжал гореть в его руке, а сам Элрик, лежа на мостках, тяжело дышал.