Крэг Гарднер - Гости Голоадии

– Все обстоит еще хуже, чем я думал! О нет, только не это! - простонал Снаркс.

Он указал вперед. Там, на высокой платформе, стоял Гакс Унфуфаду во всей своей мерзости, облаченный в грязно-серо-буро-малиновую мантию.

– Что это на нем надето? - прошептал я.

– А-а, это… - рассеянно ответил Снаркс. - Это просто национальные цвета Голоадии. Гораздо важнее - что у него за спиной!

За спиной Гакса высилось какое-то огромное сооружение из серого металла, которое урчало и взревывало, подобно дикому зверю.

– Что это? - спросил я, чуя недоброе.

– Это слизеварня, - мрачно сообщил Снаркс.

– Что? - Во рту у меня пересохло. - Для чего она?

– Лучше тебе этого не знать! - заявил Снаркс еще угрюмее. - Только теперь я понял, как опасен Гакс. Если мы не поторопимся, весь поверхностный мир завалят слизьбургерами!

Между тем на платформе что-то происходило. Несколько сподвижников Гакса Унфуфаду собрались вокруг своего вождя. Он же быстро ретировался вглубь платформы, откуда его пришлось выманивать уверениями вроде: «Не бойся, это не она!», «На много миль - ни одной пожилой дамы!». Помощники великого Гакса уговаривали его самыми елейными голосами.

В конце концов Гакс снова показался народу и улыбнулся - сама уверенность в завтрашнем дне. Он провозгласил:

Со всем стараньем и юродством

Займемся слизи производством!

Собравшиеся ответили могучим «ура!» и подняли повыше плакаты и транспаранты.

– Теперь понимаете, что я имел в виду? - жалобно спросил Снаркс. - Почему я дал Эбенезуму уговорить себя! Зачем я в это ввязался! Лучше быть стертым с лица земли, чем увидеть слизеварню! Кто знает, может, со временем я бы и почувствовал вкус к жизни на поверхности!

– Стыдись! - возмутился Бракс. - И ты еще называешь себя демоном! Так легко сдаться! Даже не попытаться вернуть золотые дни! Ты помнишь прежнюю Голоадию? Демон тогда был демоном, а слизь - всего лишь слизью. Помнишь, как на каникулах бегали потешаться над пропащими душами? Помнишь первый глоток горячей магмы, которым ты обжег себе нёбо? А помнишь, как ты впервые попробовал Сладкий Демонский Пирог и в нем оказалось столько черники, что у тебя губы склеились? Это не просто приятные воспоминания. Прежнюю Голоадию можно вернуть! И любой демон снова сможет гордиться тем, что он - скромный торговец подержанным оружием! - Бракс умолк, едва сдерживая слезы, но вскоре справился с собою. - Пришло время и мне прочесть свое произведение:

Если надо, тебя погибну ради я,

Душная, грязная, чудная Голоадия!

Он смахнул скупую мужскую слезу и вполголоса Добавил:

– Голоадия навсегда!

– Слушайте! - насторожился Дилер Смерти. - Там еще что-то!

Мы затаили дыхание. Может быть, меня согревала тайная надежда, что появится кто-то или что-то, чего так боится всемогущий Гакс. Но я и на этот раз не услышал ничего, кроме гула толпы, политических стишков Гакса Унфуфаду и урчания слизеварни.

– Сзади! - уточнил Дилер.

И тогда я услышал! Это был топот и три голоса, твердящие в унисон:

– Мы пришли собрать вас!

Я совсем забыл о Сборщиках Ужаса! Какой удачный момент, чтобы сцапать нас всех сразу! Нельзя было этого допустить!

– Проклятие! - озвучил мои мысли Хендрик. - Что делать?

– Есть только один путь, - спокойно заметил Дилер Смерти. - Вперед, к нашей цели! - И с этими словами он со всех ног побежал к… слизеварне.

– Он прав! - согласилась Нори.

– Пр-роклятие! - загрохотал Хендрик.

– Возрождение! - подхватил Ззззз.

– Голоадия навсегда! - воскликнул Бракс.

– Ип-ип! - хором поддакнули хорьки.

– Зачем я только ввязался в это! - возопил Снаркс.

– Извините, но у меня срочное дело, - пробормотал окончательно сбитый с толку Эмир.

Все, кроме него, побежали, продираясь сквозь толпу демонов в сторону слизеварни. Что мне оставалось делать? Я к ним присоединился.

«Есть правда и есть ложь, и нет на Земле и в Голоадии ничего такого, что не являлось бы либо тем, либо другим. За исключением политики*.

Из «Наставлений Эбенезума», том LXXXVIII

На бегу я выхватил меч.

– Опять! - взвыл Катберт. - Эй, берегись! Вокруг полно демонов!

– Мы пришли собрать вас для Гакса! - неслись над толпой голоса трех чудовищ. Они были уже совсем близко. Демоны в замешательстве топтались на месте, толкая друг друга. Я в ярости сметал с дороги их поганые плакаты и локтями прокладывал себе путь в толпе. Только бы уйти от Сборщиков!

–. Мы вцепимся в вас зубами и когтями! - декламировали хором мерзкие твари.

– Нет! - убивался Катберт. - Не хочу я с ними рубиться! Хватит с меня зеленой крови!

Демоны, напуганные говорящим мечом, бросились врассыпную - путь был свободен! Все-таки от Катберта есть кое-какая польза!

– Послушай,- доверительно шепнул меч,- тебе никогда не приходило в голову, что меня можно использовать иначе? Помимо способности резать и крушить мне присущи и другие весьма ценные качества. Я не только большой специалист по дальней связи и свечению в темноте, но и прекрасно нарезаю… сыр!

Отпихнув маленького зеленого демона, имевшего несчастье подвернуться мне под ноги, я поднял меч над головой и принялся вращать им с самым угрожающим видом. Еще дюжина демонов в страхе разбежалась.

– Так вот, - продолжал Катберт, - я способен выполнять более ста одной домашней обязанности, но разве кто-нибудь когда-нибудь вспомнил об этом? Никогда! Только и слышишь: «Катберт, рази! Катберт, круши!»

Громовой голос провозгласил:

Здесь посторонние!

Рвутся ко мне!

Остановить их!

Я нужен стране!

Значит, Гакс наконец заметил нас.

– Какой крупный демон! - плотоядно воскликнул Дилер Смерти.- Он, помнится, ускользнул у меня из рук перед тем, как мы свалились в Голоадию! Ничего, теперь-то я его достану! - Дилер радовался как ребенок. - Никогда мне еще не доводилось душить по-настоящему крупного демона! Может, и дикий кабан не понадобится, если с этим громилой все получится! - И он попер сквозь толпу с удвоенной энергией, расшвыривая демонов, как котят.

Почуяв неладное, Гакс заверещал:

Нас много!

Мы сильны!

Чужие!

Вон из нашей страны!

– Проклятие! - Хендрик расчищал себе дорогу, круша демонов заколдованной дубинкой. А те, что успевали увернуться, доставались мне. Путь к платформе был почти свободен, и в следующем стихотворном шедевре Гакса звучали панические нотки: