Охотник за нечистью и Похититель Душ (СИ) - Видана Анастасия

— Значит, так и поступим. Вот только как правильно указать на колдуна Аблис-Марру? Его ведь не Бодрейв зовут… Вредный дух вполне может лишить памяти какого-нибудь несчастного с точно таким же именем.

— Выходит, мы не сумеем повелевать ифринну отсюда, из Сантаррема. Нужно добраться до колдуна вместе с кольцом и шкатулкой, выпустить духа и указать ему на того, кого касается наш приказ, — пожал плечами эймир. Это простое движение далось ему с явным трудом.

— Пожалуй, — вздохнул Хафис. — И обязательно проговорить: «сей колдун, именующий себя Бодрейвом» — на всякий случай… Я сделаю это, мой господин.

— Ехать должна я, — тут же заспорила Рун. — Мне известно, где находится его замок, и как туда доехать. Он знает меня и уверен, что я его не предам — у него ведь в плену моя дочь! Я сумею к нему подобраться.

— Это слишком опасно, — покачал головой эймир.

— Это разумно!

— Нет, и не спорь. Ты не поедешь. Тот, кто владеет кольцом ифринна, находится в большой опасности. Если что-то пойдет не так, этот дух сумеет обратить любой приказ во вред тому, кто его отдал. Ты не прикоснешься к кольцу, Рун, — даже не думай.

— А Хафис никогда не сумеет проникнуть в Болотный замок!

— Будь я здоров, сделал бы это сам, но я умею трезво оценивать свои силы… Да, Хафису не добраться до Бодрейва — а тебе я не позволю подвергнуть себя опасности. Значит, либо приказ должен прозвучать отсюда — и быть выверен от первого до последнего слова! — либо к колдуну отправится кто-то другой — тот, кого он захочет выслушать.

На этот раз молчание было долгим. Сидящая на ковре около ложа эймира Рун подтянула колени к груди, обхватила их руками, опустила голову на расшитое золотом покрывало и закрыла глаза. Накидка соскользнула на плечи, но девушка этого не заметила. Заитдан протянул руку и рассеянно погладил ее по волосам. Хафис с силой потер руками лицо. Что же делать?

— Подарок! — закричал вдруг Хафис и хлопнул себя ладонями по коленям. Заитдан и Рун непонимающе уставились на него. Старик ликовал. — Кто-то должен передать колдуну дар — кольцо и шкатулку с плененным ифринном! Этого человека он точно захочет выслушать. Может быть, тот назовется посланником Рун: допустим, эймир Заитдан оказался весьма осторожным и подозрительным, и девушке никак не удается выведать его тайное имя. Она волнуется за дочь и в знак своей преданности отправляет Бодрейву подношение — похищенного из сокровищницы эймира ифринна. Колдун обязательно купится на подобное, ведь ифринну по силам практически все! Оказавшись в непосредственной близости от Бодрейва, наш посланник выпустит духа и произнесет приказ, а затем убьёт колдуна. А! Хорош план?

— Если в голове Бодрейва разом стихнут все голоса порабощенных, он будет растерян — и этим можно воспользоваться, — кивнул Заитдан. — Человек, которого мы отправим, должен быть предан, силен и быстр. Выберем того, кто не соблазнится властью над ифринном и сумеет уничтожить колдуна. Это должен быть сильный и храбрый воин… Ты хорошо придумал, Хафис!

— Нет! — сказала вдруг Рун и поднялась на ноги. — Нет, нет, нет. Мы не можем этого сделать! Если Бодрейв погибнет — ты тоже умрешь, эймир. Только ему под силу снять наложенное на Глаз Дракона заклятье.

Заитдан внимательно посмотрел ей в лицо, и глаза его потеплели. Девушка искренне за него беспокоилась! От старика это тоже не укрылось — он пожевал губами, потеребил свою длинную бороду и кивнул сам себе головой.

— Умоляю тебя, эймир, — не делай этого! — в разноцветных глазах Рун блеснули слезы. — Мы придумаем другой план…

— Хорошо, — согласился неожиданно Заитдан. — Не плачь. Мы подумаем об этом завтра — со свежими силами. Приготовь для меня отвар, чтобы я мог поспать, — и сама ложись. Ночь на дворе.

— Ты обещаешь? — девушка улыбнулась сквозь слезы, не смея верить. Эймир кивнул.

Ночью, когда все уснули, из дворца эймира Сантаррема выскользнул человек. В руках у него была деревянная резная шкатулка, на пальце — кольцо, и одет он был по-дорожному. Дойдя до конюшни, он вывел из стойла сильного выносливого жеребца, вскочил на него и растворился в ночи.

Услыхав донесшийся с улицы топот копыт, Заитдан закрыл глаза и облегченно вздохнул. Проклятый колдун умрет — и Рун воссоединится с дочерью. Если ради этого эймиру тоже суждено попрощаться с жизнью — что ж, он оставил все нужные распоряжения. На престол Сантаррема взойдет Шакнатт — сын младшего брата матери Заитдана. Это не принято — наследование всегда происходит по мужской линии, но Шахриянн была не просто женой эймира — она носила титул эймирани, единственной в истории Сантаррема! Шакнатт воспитывался при дворе, и пусть они с Заитданом не были родными братьями и не всегда во всем соглашались, он справится с возложенной на него ответственностью — должен справится. И за Рун он присмотрит — Заитдан попросил его об этом в письме, которое передадут брату, если с эймиром что-то случится.

Теперь можно спать. Великий эймир Сантаррема выпил отвар, приготовленный для него Рун, и вытянулся на ложе, стараясь не обращать внимание на боль, терзающую тело. Ничего, это жизнь — пока еще жизнь. Ничего…

Высокий темноволосый мужчина уверенно пересек холл Болотного замка и свернул в один из боковых переходов. В мешке, который он нес на плече, слабо трепыхалось что-то живое. Наблюдающая за ним девочка знала, что это упирия — так ей подсказывало чутье. Она вообще видела больше других — и не всегда глазами. Вот и в этом мужчине с приметным шрамом на лбу и следами когтей на шее ей чудилось что-то такое… Девочка даже самой себе не могла объяснить свои странные ощущения, однако всякий раз, когда он появлялся в замке, она покидала комнату, в которой жила, и, пробираясь одной только ей известными потайными ходами, наблюдала за каждым его шагом. Девочка знала, что он — Охотник за нечистью, а значит, враг. Ей было жаль тех существ, которых он доставлял колдуну. Бодрейв приносил их всех в жертву: Древо Смерти забирало их жизни, а хозяину замка доставалась их сила.

Иногда ей хотелось рассказать об Охотнике Туру — но тот был еще слишком слаб. Его и самого пытались принести в жертву Древу. Бодрейв так и не узнал, что этого не случилось… Туру уж точно есть за что ненавидеть всех приспешников колдуна!

Девочка знала, что Охотник таким родился — он не избирал этот путь, скорее, наоборот: путь выбрал его. Для нее было совершенно ясно, что он ничего не может с собой поделать, так же как не дано изменить свою природу, скажем, оборотню, упирии или демону. Девочка и сама обладала силой — и, должно быть, немалой, если даже подвластное лишь богам Древо Смерти никак на нее не влияло. Бодрейв старался лишний раз не бывать в красных покоях, где оно питалось жизнями своих жертв, Темные Жнецы тоже обходили их стороной, Тур чуть не умер там, а она — ничего, спокойно входила и выходила, и даже сумела оказать норавийцу помощь.

Охотник ощущал ее присутствие — это было заметно по его поведению, настороженному взгляду зеленых глаз, внимательно осматривающих все закоулки и темные углы замка, и напряженной готовности к любому подвоху. Девочка была уверена, что он никогда ее не заметит, но иногда ей казалось, будто он смотрит прямо на нее: наверное, это чутье подсказывало ему, что некое одаренное существо где-то рядом… Впрочем, замок Бодрейва был напитан силой до такой степени, что находиться здесь Охотнику должно быть просто невыносимо. Однако, девочку не удивляло его присутствие здесь: он действовал не по собственной воле, а значит, и его тайное имя было украдено колдуном.

Может быть, именно из-за того, что ни у кого из них — ни у нее, ни у зеленоглазого Охотника, ни у доставляемых им в замок существ — не было выбора, девочка не чувствовала к нему никакой вражды. Ей казалось, она его знает — это было странно, но с нею происходило немало странностей, и она не умела их себе объяснить. Порой ей хотелось выведать тайное имя Охотника — иногда у нее получалось заглядывать в голову Бодрейва, но там царил такой хаос, что на нее тут же накатывали слабость и дурнота. Было бы хорошо что-нибудь там разобрать и попытаться перехватить власть над разумом хотя бы одного человека… Девочка не владела Магией Тайного Имени и никого не хотела порабощать, но идея освободить Охотника попросту не давала ей покоя. Тур рассказывал: его друг сумел провернуть подобное, вызнав каким-то невероятным образом имя. С тех пор норавиец хоть и не освободился полностью от власти Бодрейва, но получил, по крайней мере, возможность сопротивляться. Сейчас-то колдун был ему совершенно не страшен: отданных в жертву Древу порабощенных колдун отпускал из-под власти собственной воли, опасаясь, как бы Оно не поглотило и его тоже.