Сергей Фокин - Ночь перед Рождеством 2020

Оксана вдруг почувствовала такую страшную усталость, будто перенесла с места на место гору огромных камней. Тело её болело и ныло. Анестезия, вызванная чрезвычайными обстоятельствами — встречей с Лешим и пробуждением неведомых прежде способностей — понемногу проходила, уступая место ощущению изломанности. Необходимость поспать дала о себе знать во весь голос. В голове не роилось ни одной мысли — только об отдыхе, да и те словно приглушённые.

Едва волоча ноги, поплелась девушка домой, иногда посматривая на заметно бледнеющий восток. Начинался новый день…

Кузнеца не было дома. Ушёл ещё с вечера. На общем сходе порешили: пока не найдутся девушки, организовать силами местных мужиков ночные обходы вокруг села. Для того чтобы точно убедиться, что не опасна нечисть лесная для жителей. Старухи подняли крик — мол, опять Леший одолевать начал, девок себе в невесты ворует. И то, скажи, по одной бы! Нет же, мало ему показалось, обеих уволок. Знать, давно холостяком живёт, натерпелся без хозяйки.

Те, кто мыслил поздоровее, отмахивались от таких разговоров, только объяснить пропажу людей тоже не могли.

Степанида Ивановна знала об этом многое. Частично сама принимала участие, частично советы давала. Но и она не могла бы ответить, куда девчонки запропастились. Все сроки уже вышли, за это время слетать в город и обратно сподобишься раза три, не меньше. О самом страшном думать не хотелось: ведь предупредила Оксану об опасности. И тогда решила она снова сварить отвар виденья.

Воспользовавшись тем, что сын на дежурстве, поднялась на полати и набрала нужных трав, а тем временем поставила кипятиться большой чугун. В обычном состоянии она его двумя руками едва поднять могла, а в момент волшбы на ухвате держать умудрялась да ещё по комнате ворочать от печи до стола. Что говорить, очень приятное ощущение испытываешь, когда просыпаются в тебе сверхъестественные способности.

Вода закипела, произнесла Степанида Ивановна нужные заклинания, и вытащила чугун из печи. Сняла крышку, бросила травы с кореньями, крысиный хвост и опять боком к огню подвинула — чтобы томилось. А сама стала наговоры бормотать. Время уже рассветное, скоро мужики должны по домам разойтись. И полёты до следующей ночи откладываются. Если не вернулись девки — знать, что-то случилось с ними неприятное. На другую ночь придётся, видать, самой лететь на поиски. Знать бы ещё, куда…

Посмотрела на часы. Рассвет уже. Волшебная сила в этот час затухает, а поднимается обычная, человеческая. Если постараться, можно провести сеанс за счёт неё. Результат, как правило, бывает удовлетворительным.

Перенесла чугун на стол и снова откинула крышку. Пока пар расходился в разные стороны, бросила на все четыре стороны света щепотки соли, обратилась к духам помочь ей и склонилась над дымящей ещё поверхностью отвара.

Первое, что она увидела там, была Оксана, едва перебирающая ногами. Девушка уже подходила к своему дому, и на плечах её висели валенки с калошами.

— Ай, да молодец! — воскликнула Степанида Ивановна и уважительно покачала головой. — Хороша сноха будет!

Успокоило её зрелище. Значит, выгорело дело, которое она планировала. Пусть с заминками, но завершилось благополучно.

Перенеся фокус внимания на Ларису, Степанида Ивановна едва не подпрыгнула на стуле от неожиданности.

Картина, которую показал ей чугун, действительно не вписывалась ни в какие ворота. Девушка находилась в комнате, которую освещала пара керосиновых ламп. Все окна были занавешены, а возле стены, на диване, лежала та, за кого Александр Иванович, сельский староста, мог отдать половину своего богатства. Она была почти голой, чуть прикрытая полупрозрачной накидкой, с протянутыми вдоль тела руками, а возле неё мелким бесом суетился с большой бутылкой отец Савелий. В посуде булькала не иначе настойка трав на самогоне, и он размазывал жидкость по всему телу девушки. Та закрыла глаза и закусывала губу, иногда вздрагивая или откидывая голову назад. Грудь её высоко поднялась и выглядела весьма соблазнительно, а живот вибрировал в такт движениям лекаря.

Кровь бросилась в лицо Степаниде Ивановне.

— Да что это такое, в самом деле! — возмущённо воскликнула она, во все глаза всматриваясь в поверхность отвара. — Совсем стыд потерял, старый пердун! К молодым тянется, смотрите на него! Не хватает ему зрелых да умелых! Дитятко малое, всё баловаться бы с новыми игрушками… Чем бы ни тешился, только бы… Ух! Да как же его Бог-то не накажет?

Она продолжила бы свой монолог и дальше, если бы Савелий не принялся осторожно переворачивать девушку на живот, ненароком совсем скинув с неё куцее покрывало. На спине Ларисы ещё виднелись красные пятна: это отходило от мороза тело.

— Какой извращенец! — Степанида Ивановна забыла даже сделать выдох и едва не задохнулась. — Что же ты смотришь-то на неё своими глазищами бесовскими? Видишь — томится девка, себя уже не помнит. Заиграла в ней кровь, душа рвётся наружу… Ну, сделай же хоть что-нибудь, колымага ты плешивая!

И Савелий сделал. Смяла Лариса руками свою подушку и вцепилась в неё зубами, чтобы не закричать…

— Ох! — Будто отлегло у Степаниды Ивановны на сердце. Засветились алым её щёки, она даже обмахиваться платочком начала. — Молодец, старый чёрт! Я в тебе нисколько не сомневалась.

Она, больше уже не глядя в чугун, задумалась на минуту. После увиденного подала голос её ревность, даже предложила немедленно вскочить и бежать к дому Савелия на защиту поруганной невинности… Но сдержалась Степанида Ивановна, объяснив себе это так: кто знает, что такое женское счастье? Может, обабиться в двадцать лет и выйти замуж за состоявшегося и крепкого мужика? Или найти подходящую невесту для своего сына, а потом растить внуков да подтирать им сопли? У каждого оно своё. Если даст Бог, отыщет и она себе подходящего старичка. На крайний случай звал её Леший погостить…Понятно, может он так дело обставить, что затянется это на десяток-другой лет. Зато мужик он — всем бабам на зависть. Не смотри, что седой да борода до пояса. Внутри — огонь. Любить такого непросто, но кто хочет простого и много, никогда не получит и малости.

Вздохнула Степанида Ивановна, подтёрла глаза, набухшие слезами, и задумалась. Всё-таки сложная она штука — бабье счастье. И достойного себя отбирает тщательно. Потому мужики и сделались импотентами, потому и рождаются в семьях по одному ребёнку — в ущерб численности рода человеческого, что женщины пытаются отхватить кусочек счастья сами, не дожидаясь подарка судьбы.

Когда-нибудь это изменится. Никакие отклонения от нормы не живут долго. Они развиваются, а потом умирают вместе с теми, кто привносит их в общество. Или умирает само общество. И всё равно на его руинах появляются ростки грядущего, насыщенные новой энергией и диалектическим взглядом на жизнь. Это как глоток свежего воздуха после ночёвки в грязном и сыром подвале.