Рожденная Огнем (СИ) - Иванова Светлана

— Пшли вон! Милиция уже едет! — я старалась сделать голос наиболее громким и бесстрашным, хотя ноги тряслись так, что едва могли стоять. От неожиданности горе грабители с громким лязгом выронили лом и шарахнулись от двери. Спохватившись, мужчины выругались и подхватили упавшее средство взлома, намереваясь уйти, когда самый отчаянный развернулся и со всей дури ударил ногой по двери. Стены содрогнулись. Я закричала. Наконец происходящее на лестничной площадке привлекло внимание соседей. Из квартиры напротив, с газовым пистолетом наперевес, выскочил отец Вовки. Дядя Толя был высоким плотным мужчиной, чьи офицерские заслуги были буквально написаны на лице. Но сейчас трехдневная щетина придавала не слишком дружелюбному обычно лицу дополнительной колоритности. Не стремясь познакомиться поближе, грабители бросились вниз по лестнице, провожаемые громкими окриками.

— Еще раз появитесь, каждому по пуле в задницу пущу! — в последний раз крикнул сосед, оборачиваясь и добавляя чуть тише: — Ладно, пойду и в правду вызову кого надо. Сходи, проверь как она там. Повторять дважды не потребовалось. Через секунду Вовка уже стучал в дверь.

— Ты здесь? Я кивнула.

— Ты что, кивнула? — спустя мучительно долгое мгновение тишины, уточнил насмешливый голос из-за двери. Я снова кивнула.

— Ты же понимаешь, что я не могу тебя видеть? Я протянула трясущуюся руку. Щелкнул замок и Вовка оказался на пороге.

— Эля?

— Я здесь. Вовка опустил взгляд и, найдя меня на полу, помог подняться.

Спрашивать о моем состоянии не имело смысла. Все было и так понятно.

Поэтому молодой человек лишь подтолкнул меня к кухне, идя следом. Чайник закипел. На стол было выложено купленное только сегодня овсяное печенье. Все бы ничего, но как не пытался молодой человек оставаться равнодушным, взгляд его все время возвращался к кастрюле с ароматным супом.

— Да что уж, наливай давай, — усмехнулась я, глядя как в очередной раз парень ведет носом и заглядывает сквозь прозрачную крышку. Поведение друга начинало веселить. — Мне тоже. Суп оказался весьма недурен, и краснеть еще и за кулинарные способности не пришлось. Вовка даже попросил добавки.

— Знаешь, слишком много происшествий за пару дней, — надкусывая печенье, протянула я, водя пальцем по краю горячей кружки. — А ведь Роган предлагал просто бросить Андрея и дело с концом…

— А это кто еще такой? — тоном ревнивого мужа возмутился Вовка.

— О, любовь всей моей жизни. Высокий кареглазый брюнет с идеальным телосложением, — мечтательно прикрыла я глаза. На улице послышался звук сирен.

— Ты прямо меня сейчас описала, ты в курсе? — рассмеялся Вовка, давясь чаем. Мой друг всегда был скромен не по годам.

— Не, Вовчик, у него есть то, что тебе даже не снилось, — подмигнула я парню. Я говорила, конечно, о бронзовом драконе, изображенном на фотографии друга по переписке.

— Могу ли я увидеть того, кто покорил сердце моей…

— Чьей? Кого?

— Не вежливо прерывать мужчину, не дав ему договорить. Моей подруги. Не обольщайся, милая. Вовка расплылся в улыбке. Я не смогла удержаться и прыснула со смеху. После довольно продолжительного веселья, молодой человек все же выведал правду о том, кто же на самом деле этот таинственный Роган. А точнее кем он не является. По подоконнику застучали первые капли.

Легко и бесшумно девушка шла по коридору. Кто-то мог бы подумать, что незнакомка и вовсе не касается пола, но ни единойдуше не известно было о ее присутствии. Она выглядела уставшей и бледной, чем-то походя на приведение, но все же уверенно двигалась к своей цели.

В стенах больницы тут и там слышался детский плач и радостные разговоры. У некоторых дверей толпился народ, словно в ожидании чего-то. Но она точно знала, где заканчивался ее путь.

Дверь палаты распахнулась, впуская девушку внутрь. Возникший порыв ветра растрепал легкие занавески.

Женщина на койке обеспокоенно обернулась, пытаясь понять причину внезапного сквозняка, но ей не под силу было увидеть таинственную незнакомку. Поднявшись на ноги, женщина прошлась по помещению, заглядывая в люльку, чтобы удостовериться, что с ее маленьким сокровищем все в порядке, и только убедившись в этом, закрыла дверь.

Дитя лежало на мягком покрывале, укутанное в пеленки. С все возрастающим интересом она смотрела на появившуюся перед ней незнакомую девушку. От незнакомки не чувствовалось угрозы, как и от женщины, что она увидела впервые в жизни и что каждый день смотрела на нее с искренней заботой и любовью.

Провидица улыбнулась крохотной девочке и протянула руку, проведя по мягкой щеке. Словно след от ее пальцев на коже остался огненный отпечаток, тут же тая и не оставляя следов.

Дитя не проронило ни звука, продолжая беззубо улыбаться и хлопать серыми глазками.

Девушка щелкнула пальцами и на раскрытую ладонь из воздуха опустилась золотая цепочка с кулоном. Оставив на груди младенца этот подарок, провидица лишь мельком взглянула на ее мать и исчезла. Ее путь был завершен.

Возможно, тому виной было желание досмотреть странный сон до логического завершения, но проспала я довольно долго, а проснувшись, чувствовала себя еще более разбитой, чем с вечера. С чего вдруг в последнее время мне снится эта странная девушка? Разве не убили ее в повозке? Полчаса под прохладным душем лишь слегка успокоили тяжелую голову. Но окончательно прийти в себя помог стук в дверь.

Настойчивый и громкий. Завернувшись в халат, гадая, что же такого умудрилась сделать, что вернувшиеся родители решили не дожидаться моего выхода, а начать орать сразу с порога, я распахнула дверь. Занеся кулак для очередного удара, чуть не пришедшегося мне по голове, за дверью стоял Вовка. Вид у него был испуганный.

— Ты в порядке?

— В данный момент? Не очень. Вовка, ты что здесь вообще делаешь?

— У тебя дверь открыта. В квартире черте что творится!

— Да нет, быть того не может, я же буквально только что… Отодвинув друга в сторону, я вышла в коридор, направляясь в комнату. Гостевая представляла собой жертву компактного, но мощного торнадо, сумевшего разворотить абсолютно все, не сметя на пути разве что окна и двери. Техника была не тронута, зато вещи из шкафов, ящиков и полок скопом валялись на полу. Украшения из шкатулок вытащены и разбросаны, но не забраны. Вообще, судя по комнате, можно было предположить, что грабители просто решили навести жуткий беспорядок, не утруждая себя излишней ношей. Моя комната чем-то смахивала на увиденное ранее, за исключением того, что разруха царила лишь в одной ее части, заканчиваясь в районе открытого шкафа, содержимое которого горой лежало на полу.

Подойдя к маленькой бархатистой коробочке, что раньше была припрятана от посторонних глаз, я заглянула внутрь, уже догадываясь, что пропало. Еще в детстве мама отдала мне золотую цепочку с небольшим кулоном, похожим на пляшущие языки пламени. Ее принесла добрая фея — сказала она тогда. Зная пристрастие матери к фантастике, я лишь улыбнулась и забрала красивую вещицу, повесив на шею и не снимая довольно долгое время. Точнее, я не снимала его почти никогда.

Ситуация изменилась лишь после школы, когда к необычному кулону стали проявлять излишнее внимание. Тогда я убрала его подальше от любопытных глаз, лишь изредка доставая из коробки, когда было особенно трудно. Кулон словно давал мне силы и уверенность в себе и завтрашнем дне. Сейчас уверенность таяла на глазах.

— Что-то украли? — Вовка выглянул из-за плеча, рассматривая пустую коробочку.

— Кулон. Помнишь, золотой такой, я его раньше часто носила.

— Точно, странный такой. Кому он мог понадобиться? В голове послышался тихий, но отчетливый голос. Он звал за собой, одновременно приказывая и моля уходить. В большей степени приказывая. Как бы ни хотелось спросить у голоса, куда и зачем он зовет, сознание немедленно подчинилось. Я резко вскочила на ноги, чуть не заехав другу головой по челюсти. Почти забравшись в шкаф, не обращая внимания на вытянувшееся лицо молодого человека, выудила джинсы и майку и принялась переодеваться. Вовка встрепенулся и ушел в поисках телефона, чтобы вызвать помощь. Переодевшись и схватив сумку, валявшуюся в коридоре, я натянула сапоги, накинула куртку и выбежала из квартиры, хлопнув дверью, замок на которой оказался не взломан. Странное ограбление и предшествующий ему сон не давали покоя. А голос в голове становился все более требовательным.