Хроники девятиконечной звезды - Никита Переста

- Один, два, три, четыре…

Александр Яковлевич прибежал к месту экзекуции, но он не мог ничего сделать и понуро упустил голову. Нанеся пятнадцать ударов, девушке надоело, её руки устали. Наказываемый уже не визжал, а тихо причитал, молился и извинялся.

- Я думаю, Андрюш, тебе надо продолжить.

- А то, я из него всю душу выбью за вашу честь, барыня.

По спине и заднице Фильки полились удары, отдающие куда большей болью. Сильная рука Вахнова старалась вовсю. Кровавые полосы по телу так и искрились.

- АААААААААААААААААААААААААААААААААААА!

- Получи, мразота!

Нанеся пятнадцать ударов, Вахнов разбежался и пнул Фильку между ног. Развеселившаяся Юля поддержала его, не обратив внимание на страшный вопль, сделала тоже самое. Народ загоготал.

- Может вообще отрежем ему хозяйство, барыня?

- Не надо, хватит с него, в следующий раз может быть.

Петька Борзов облил Фильку грязью и сказал, чтобы радовался, что это не дёготь. Проходя мимо, Александра Яковлевича, он рявкнул:

- Только попробуй его освободить без разрешения господ!!! Мы и тебе устроим сладкую жизнь!!!

Народ стал расходиться. Самое интересное закончилось, и все, позёвывая, стали вспоминать про повседневные дела и обязанности, которые сами собой не сделаются. Юля и Вахнов думали уйти подальше от деревни, туда, где им можно будет взяться за руки. Но внезапно появившийся Модест Карлович нарушил их планы.

- Юлиа Дмитриэвна, прошу слэдовать за мной. Ваш отець приехал-с. Он ожидаэт вас в своёом кабинэте.

Юля обратила грустный взгляд на Андрея. Он её понял и безмолвно кивнул.

Девушка прошла с Модестом Карловичем до усадьбы и поднялась на второй этаж. Что же сегодня за убитый день. Может быть на ней проклятье? Сначала подкат к ней этого идиота, теперь отец вернулся и прямо сразу вызвал её к себе в кабинет. Зачем? Что могло случиться такого важного?

Кабинет отца располагался на втором этаже в конце коридора. Модест Карлович аккуратно постучал в дверь.

- Да, заходите.

Управляющий распахнул дверь. Каждый раз, заходя сюда, Юлю охватывало сильное неприятие царящего в непроветренной комнате «творческого беспорядка». Ей больше по душе её собственная ламповая ухоженная спальня. Дмитрий Индианов, даже не переодевшись из дорожного платья в домашний костюм (что не удивило Юлю), уже сидел за столом. Он активно макал перо в чернила и писал что-то на бумаге. Его традиционное дорожное платье – засаленная кремовая рубашка, кожаная куртка с золотыми эполетами (дворянский знак), коричневые брюки и шляпа, которую он кинул на заваленный всяческим барахлом пыльный стол. Различные книжки об истории, мифологии, астрологии, астрономии, химии… Были книги и на русском, и на английском, и на французском, и на даже на китайском языках. Всякие подделки из дерева – фигурки полинезийских идолов, египетского сфинкса, скандинавских викингов, монгольских ханов, русских царей… Корабли в бутылках… Куклы Наполеона, Джорджа Вашингтона, Тамерлана, Рагнара Лодброка, Христофора Колумба… Юля знала, что все эти книги и вещи – лишь приятные безделушки для отца. По-настоящему важные вещи – исторические артефакты, свои записи и исследования, Индианов хранил в сейфе за шкафом.

Стены кабинета были обвешаны различными картами, на которых Индианов обычно отмечал флажками с липучками места, где он побывал, и портретами личностей, которых он уважал. Среди карт были: карты Саратовской губернии, Российской империи, Европы, США, Индии, Китая, Южной Америки и даже карта мира. На портретах были изображены царь Александр, Кутузов, Джордж Вашингтон, Юлия Индианова, его любимая дочка, и, конечно же, сам он. Юля знала, что чувства собственного величия папенька не лишен. Где-то в захромах у него были запрятаны оловянные солдатики, сделанные по образу и подобию его благородия, обер-офицера Индианова, и роты, которой он командовал при Бородино.

- Барин, я привэл Юлиа Дмитриэвна к вам-с.

- Спасибо, Модест, можешь идти.

Управляющий поклонился как можно ниже, аж до самого пола, и покинул кабинет. Девушка почувствовала на себе холодный проницательный взгляд отца. Их глаза встретились. Индианов был небритый и имел вымотанный вид. Но он был явно чем-то сильно увлечен. Она заметила, что волосы на его висках ещё больше поседели.

- Здравствуй, папенька.

- Hello, my dear daughter! Cometome.

Юлия подошла к отцу. Она старалась, чтобы её улыбка казалась как можно более тёплой. Он обнял её, сильно прижав к себе, и поцеловал в лоб.

- Присаживайся.

Она присела на гостевой стул. Видимо разговор будет долгий. Увы. Папенька достал бутылку красного вина и разлил игристую жидкость по бокалам.

- Выпей со мной, доча, за приезд.

Они чокнулись стаканами и осушили их.

- Видимо твой саратовский вояж прошел очень удачно. Ты выглядишь увлечённым и взволнованным.

- Да, детка, мне очень повезло… Модест Карлович говорит, что ты утром ездила в поля с крестьянами. Интересные ты себе нашла занятия. Это так… pretty.

Юля старательно пыталась не показывать волнение. Он знает?

- Да, папенька, ездила. Ну, ты же говоришь, что я должна быть для них примером и второй мамой. Вот я и решила, что надо не только пропагандировать грамотность и честность, но и труд, старательность, терпение. Необходимо быть для них по истине своею.

Индианов широко улыбнулся.

- Это похвально, доченька. Молодец!

Он налил себе ещё вина.

- Помнишь, я тебе рассказывал про Артемия Ибрагимовича Федунтьева?

Да, она прекрасно помнила рассказы отца об этом таинственном человеке. Федунтьев не являлся дворянином, но называл себя полковником и был очень богатым и могущественным. Отец говорил, связи Артемия Ибрагимовича столь масштабны, а имеющиеся у него технологии настолько продвинутые, что это позволяет думать о некой тайной организации у него в подчинении. Перед поездкой он сказал ей название организации – «Красный террор». Довольно зловещее название, и были это отнюдь не масоны.

- Я помню, папенька. Ты говорил, что это преприятнейший человек!

- В этот раз мы с ним наконец разоткровенничались. И довольно сильно…

Индианов сделал паузу, словно собираясь с мыслями.

- Он поможет мне совершить экспедицию в Самарканд к гробнице Тамерлана.

Юля была немного обескуражена.

- Зачем тебе его помощь? Почему бы не написать твоим покровителям в Петербург?

Индианов поцокал языком.

- Если честно, они даже не знают о чаше в Самарканде. Я рассказал им о том, что манускрипт был расшифрован и переведён, но отослал фальшивый перевод. Они убеждены, что коротышка Наполеон искал философский камень на Урале и священный камень лингам в Индии. Уже готовится несколько экспедиций, в которых я отказался участвовать. Ибо моя обожаемая прелестная дочурка очень больна. А сам