Александр Зорич - Семя Ветра

Тогда Герфегест не понимал Элиена, не понимал, что означает новая отрешенность в его взгляде. И только встретившись с Тайен, он понял, что в жизни нет и не может быть ничего лучше покоя, ничего выше любви. Ни слава, ни могущество, ни борьба во имя призрачной справедливости не стоят ни любви, ни даже покоя.

Сейчас, стоя с обнаженным мечом перед своим кровавым прошлым, которое жестоко и решительно вторглось в безмятежность настоящего, Герфегест принял решение, о котором – он это знал совершенно доподлинно – ему никогда не придется жалеть. Ни ему, ни Тайен.

Герфегест разжал левый кулак и протянул Семя Ветра Мелету.

– Вот оно. Возьмите его и уходите. Можете передать Гамелинам, что Герфегест из Дома Конгетларов умер сегодня ночью от укуса горной сольпуги.

Мелет, удовлетворенно кивнув, неспешно направился к нему, чтобы взять Семя Ветра и уйти. Так велел ему тот, кому он служил. Люди Алустрала жестоки, но они никогда не язвят побежденных – если, конечно, не получили приказания язвить их. Мелет шел молча, ничто не выдавало его торжества над Герфегестом.

– Этого нельзя делать, Герфегест, – россыпью «крылатых ножей» прозвенели слова Тайен. Она говорила на языке герверитов – она не хотела, чтобы ее понимали Мелет и его люди.

Вслед за этим зазвучало уже слышанное Герфегестом заклинание на Истинном Наречии Хуммера. События посыпались, как горох из треснувшего мешка.

Тайен, вскинув лук и рывком натягивая тетиву, послала стрелу в Мелета.

С ужасом перед необратимостью происходящего наблюдая, как Мелет падает, неловко подворачивая раненую ногу, Герфегест почувствовал, что его тело охвачено уже знакомым порывом обратиться в средоточие древесной плоти.

Тайен оставалось произнести еще ровно два слова, чтобы Изменение завершилось окончательно, но лучники уже выстрелили. Три стрелы рассекли утреннюю дымку.

Часть силы Семени Ветра уже вошла в Герфегеста и только это спасло его от смерти.

Стрела лопнула в четырех пальцах от его груди и упругие волокна расщепленного ивового прута, хлестнув его по лицу, отпрянули назад, слизнули с ладони Семя Ветра, упали на землю.

Две другие стрелы были назначены Тайен и обе отведали ее плоти. У Тайен еще оставались силы произнести заклинание до конца, но в нем уже не было смысла – в руке у Герфегеста больше не было Семени Ветра. Он почувствовал, как незавершенное Изменение стремительно обратилось вспять, оставляя его при прежней человеческой сущности.

Мелет во всю глотку призывал Ярость Вод Алустрала снизойти на головы вероломных обманщиков, но и без его приказаний люди Гамелинов были уже совсем близко.

Истекающая кровью Тайен наградила Мелета еще одной стрелой – на этот раз слишком самоуверенно. Стрела истратила всю убойную силу, чтобы пробить ромбовидное зерцало на груди Мелета, и вошла едва до середины наконечника.

Перенапряженные струны зыбкого равновесия, когда еще можно было разойтись с миром, лопнули все до последней.

Герфегест, бросив прощальный взгляд на Тайен – его подруга умрет быстрее, чем он, любое из двух ранений смертельно, – почти неуловимо и пугающе быстро приблизился на полтора шага к нападающим.

Ровно на полтора шага – чтобы расстояние до ближайшего воина сократилось быстрее, чем тот, ослепленный жаждой мести за своего предводителя, успел остановиться. Быстрый удар с полузамаха пришелся между щегольским наплечником и шеей воина. Недостаточно, чтобы перерубить позвонки, но более чем достаточно, чтобы из вскрытой артерии забила струя крови.

Отпрыгнув от падающего тела, Герфегест увидел разом два полукружия секир, рушащихся на него из серого утреннего неба, и что было силы швырнул свое тело назад. Докрутившись до полного прыжка через спину, он снова оказался на ногах, но уже – у самой стены святилища.

Прямой колющий удар секиры, направленный в его живот, пришелся в камень. Прежде чем нападающий успел подать древко назад, Герфегест проткнул его чуть выше тяжелой поясной бляхи – там, где у всякого ежа есть свое мягкое подбрюшье.

Удар ноги под колено еще одному недругу заставил того на несколько мгновений забыть себя от боли. Этих мгновений хватило Герфегесту, чтобы, захватив его за короткую косицу, выбившуюся из-под шлема, обрушить податливую тяжесть под ноги двум праздным зевакам с оружием.

Он пока еще совсем не устал. Он плевать хотел на глубокий надрез, оставленный острием чьей-то неучтенной секиры на предплечье. Он мог себе позволить до поры до времени не замечать рваную рану между ребрами и кровавое пятно на месте снятого лоскута кожи с ягодицы.

Проведя серию обманных выпадов, Герфегест ранил еще одного и оказался наконец там, где ему следовало бы быть с самого начала – в дверях святилища, служившего ему домом последние семь лет и, похоже, становящегося теперь усыпальницей для него и для Тайен. Здесь можно было продержаться еще какое-то время. Но только зачем? Зачем, если против него еще девять совершенно здоровых и готовых к схватке головорезов?

Люди Алустрала, убедившись, что Герфегест неуязвим в рукопашной, расступились, предоставив трудиться лучникам.

Три свежие стрелы искали сердце Герфегеста, но он не дал им убить себя. «Веером бражника» прогудел его меч и стрелы, перерубленные, измочаленные, сломанные, застучали по деревянной двери.

– Никому не вверяй Семя Ветра, Герфегест. Никому.

Это были последние слова Тайен. Она умерла у его ног, по щиколотку вязнущих в замешанной на крови земле. Герфегест понял, что у него нет больше сил терпеть все это – колючую прохладу ясного утра, гнетущий рокот статуй-хранительниц и невыносимое ощущение близкой смерти, каждое мгновение которого тянется дольше века.

Герфегест хрипло вскрикнул и ринулся навстречу лучникам. Пусть на крыльях трех стрел его душа отправится в Святую Землю Грем. Последний Конгетлар уйдет легко, как ветер, который волен приходить и уходить, и ничто не удержит его в этом мире.

Лучники смотрели на Герфегеста, бегущего к ним по прямым дорогам их взглядов, простертых над стрелами. Лучники понимающе улыбались самоубийце.

Все трое захрипели разом. Улыбки сменились гримасами предсмертного отчаяния. Их луки дрогнули, стрелы ушли в небеса.

Герфегест, который ждал смерти, увидел, как его несостоявшиеся убийцы упали один за другим.

Воины с секирами, которые спокойно ждали роковой развязки, благородно предоставив Герфегесту самому выбирать свою смерть, сорвались со своих мест. Они понимали только одно: последний Конгетлар почему-то жив, стрелки почему-то мертвы и, следовательно, убить гибкого фехтовальщика придется им самим.