Кристи Голден - Джайна Праудмур: Приливы Войны

Калесгос знал, что с каждой минувшей секундой Радужное Средоточие удаляется все дальше и дальше на юг. И становилось все сложнее и сложнее его проследить. У него были определенные преимущества над остальными членами стаи. Хотя он больше и не являлся одним из Аспектов Драконов, он все еще стоял во главе синей стаи. Эта сопричастность с его родом была лишь эхом того, чем он когда-то обладал, и все же как-то она усиливала его связь со Средоточием. Когда Тералигос сообщил, что он едва ли может ощутить объект своего поиска, Калесгос закрыл глаза и сделал три глубоких вздоха. Он визуально представил в уме артефакт, сконцентрировался на нем, прочувствовал его и...

Вот оно где!

– Оно находится теперь в Борейской Тундре, ведь так? – спросил он Тералигоса, не открывая глаз.

– Да, да, так и есть, и... – фраза оборвалась резким, кратким криком. – Оно пропало!

– Нет, пока нет, – сказал Калек. – Я все еще чувствую его.

Многие драконы с облегчением вздохнули. И в этот момент раздался тихий женский голос:

– Они мертвы, Калесгос. Все пятеро.

Он открыл глаза и без сил глядел на Киригосу, пока та пересказывала, что она обнаружила с Банагосом и Алагосой.

– И вы не смогли определить, были то люди или эльфы, орки или гоблины? – спросил он, когда она закончила рассказ. – Ни по отрывкам знамен, ни по оперению стрел?

Она покачала головой.

– Все, что мы нашли, было разного цвета. Не осталось никаких следов. Растаяло много снега, и они оказались достаточно умны, чтобы не оставить следов ног на песке или крови на камнях. Все, что нам удалось узнать, Калесгос: похоже, кто-то знал, где найти их, кто-то был достаточно силен, чтобы справиться сразу с пятью драконами, и кто-то скрылся с Радужным Средоточием. Кем бы они ни были, они знали, что делают.

Ее голос на последних словах понизился. Калек кивнул.

– Похоже, так оно и было. Но мы тоже знаем. – Он говорил с той уверенностью, которой сам не чувствовал. – В общих чертах, я могу ощутить, куда оно направляется. Я последую туда и верну его.

– Но ты – наш вожак, Калесгос, – возразила Киригоса. – Ты нужен нам здесь!

Он покачал головой.

– Неправда, – сказал он тихо. – Именно потому, что я ваш вожак, я и должен идти. Настало время признаться самому себе, что произошло – что чувствует стая. Многие уже покинули стаю, исследуют мир. Когда-то мы знали, для чего мы нужны; теперь это не так, и самый наш ценный магический предмет, инструмент и символ был украден, наши лучшие драконы лежат в земле, убитые ворами. Вести и защищать вас – мой долг. И я… с ним не справился.

Было больно признавать это.

– Я потерпел неудачу, по крайней мере, сейчас, а может, и в чем-то еще. Я не нужен вам здесь, весь в тревогах и догадках, пока кто-то другой продолжает рисковать, чтобы вернуть похищенный шар. Это моя задача, и выполняя ее, я буду вам лидером и защитником.

Все обменялись друг с другом взглядами, но против никто не выступил. Ведь все понимали, что так будет лучше всего. Все было так, как он и сказал. Его вина; так и возврат артефакта ложился на его плечи. Но он не упомянул в своей речи о том, что хотел уйти. Он чувствовал себя легче, общаясь с младшими расами, а не здесь, якобы возглавляя стаю. Он поймал взгляд Кири, похоже, понявшей его тайное желание, – и одобрившей его.

– Киригоса, дочь Малигоса, – сказал он, – воспользуйся мудростью Тералигоса, и будь, пока меня нет, здесь моим гласом.

– Никто не сможет заменить тебя, мой друг, – тихо ответила Киригоса, – но я сделаю все, что смогу. Если кто из нас и может найти потерянное Радужной Средоточие в этом огромном мире, так это ты, лучше всех нас знакомый с Азеротом.

Слов больше не осталось. В тишине Калесгос подпрыгнул вверх и вылетел навстречу холодному снежному дню, следуя за слабой ниточкой, шепчущей ему: сюда, сюда. Киригоса сказала, что Калек знал Азерот лучше, чем любой другой синий дракон. Ему оставалось только надеяться, что она была права.

Бейн Кровавое Копыто выглядел беспокойным, проходя с небольшой свитой через врата Оргриммара. Единственный потомок всеми любимого и безвременно утраченного верховного вождя Кэрна Кровавое Копыто, он лишь недавно принял бразды правления, которые его отец держал долгие-долгие годы. Бейн никогда не искал этой ответственности, но принял ее со всем должным смирением и сожалением в день, когда умер отец. И с тех пор весь мир изменился окончательно и бесповоротно.

Его собственный мир пошатнулся в ту ночь, когда был убит его отец. Кэрна сразили в ритуальном поединке, мак'горе, и убийцей оказался Гаррош Адский Крик, недавно назначенный Траллом новым вождем Орды. Орк жаждал честного поединка, но кое-кто серьезно рассчитывал только на его победу. Шаманка Магата Зловещий Тотем, давно ненавидевшая Кэрна, должна была смазать топор Гарроша, Клиновопль, ритуальным маслом, но смазала ядом. Так Кэрн, благородный вождь тауренов, пал жертвой предательства.

Гаррош не сделал ничего, когда Магата попыталась покорить тауренов. Бейн сам победил выскочку-узурпатора и изгнал ее из Громового Утеса, а также всех, кто отказался присягнуть ему в верности. А после сам присягнул на верность Гаррошу, как новому вождю Орды, по двум причинам: потому что так пожелал бы его отец и потому что Бейн знал, что иначе он навлечет неприятности на свой народ.

С тех пор Бейн не появлялся в Оргриммаре. И не очень-то и стремился сюда. А теперь желал не возвращаться в этот город вновь.

Но Гаррош призвал к себе правителей всех народов Орды, и, чтобы поддержать сына Грома Адского Крика, Бейн тоже пришел. Как и все другие. Не подчиниться означало бы навлечь на себя открытую войну.

Бейн и его свита прошли на могучих кодо через огромные врата. Многие таурены, встряхивая ушами, глазели на огромные балки и уходившие ввысь строительные краны. Оргриммар и раньше не был таким же безмятежным как Громовой Утес, но теперь вовсе стал цитаделью. Грозные железные строения - тяжелые, черные и зловещие - стояли теперь на месте былых деревянных хижин. «Чтобы не допустить нового пожара», - говорил Гаррош. Но Бейн знал - чтобы пробудить в Орде память о временах мнимой славы. Чтобы напомнить всем, что даже после обрушившихся Катаклизма и ужасов Смертокрыла, с орками и со всей Ордой шутки плохи. Для Бейна отвратный новый город символизировал не силу. «Новый Оргриммар» символизировал подавление. Завоевание. Подчинение. Грубые стальные зубы его стен не дарили покой, они запугивали. Он не чувствовал себя здесь в безопасности. Вряд ли вообще кто-то, кроме орков, мог чувствовать себя здесь в безопасности.

Гаррош даже перенес крепость Громмаш из аллеи Мудрости, где ее возвел Тралл, когда строил город, на аллею Силы — и это, по мнению Бейна, прекрасно отражало природу этих двух вождей.