Терри Пратчетт - Страта

– Конечно.

– Но не здесь, разумеется?

– Не здесь. Тут у меня только вот это. – Он сделал неуловимый пасс, и его левая рука исчезла. – Считай, что на мне плащ-невидимка.

– Могу ли я… гм, взглянуть на эту штуку поближе? Он кивнул и протянул ей пустую ладонь. Кин тоже протянула руку и прикоснулась… к чему-то. На ощупь это больше всего напоминало грубую ткань. Очертания ее правой кисти, кажется, немного размылись.

– Изгибает световые лучи, – заметил Джало, осторожно вытягивая что-то из ее пальцев. – Ну а чтобы плащ не потерялся в комоде, есть специальная метка, которую можно активировать. Смотри!

Кин увидела тонкую, извилистую линию оранжевого света, которая окаймляла совершеннейшее ничто.

– Потрясающе, – сказала она. – Но почему ты пришел именно ко мне?

– Потому что ты – Кин Арад, которая написала «Непрерывное творение». Ты знаешь все о Великих Королях Веретенников, а я думаю, что плащ сделали они. Он ведь не мой – я его нашел. И еще много других интересных вещей.

Кин бесцеремонно изучала его бесцветную внешность. И наконец произнесла:

– Мне хочется подышать свежим воздухом. Ты уже завтракал, Джаго Джало?

Джало покачал головой.

Флайер Кин покружил над административными зданиями и устремился на север, к большому комплексу на W-континенте. Прямо по курсу она увидела пласт-машину, на которой еще пару часов назад работал Хендри; ее новый мастер-пилот прилежно выкладывал путаный узор прибрежных рифов. Шевельнув штурвалом, Кин послала флайер по широкой дуге. Этот маневр предоставил им прекрасную возможность полюбоваться огромной серебристой чашей энергоприемника на самом верху пласт-машины. Внутренняя поверхность чаши была глубокого бархатисто-черного цвета.

– Зачем потребовалось делать крюк? – спросил не отлипающий от иллюминатора Джало, когда они вернулись на прежний курс.

– Пласт-машина получает энергию от нескольких орбитальных коллекторов. От нас даже пепла не осталось бы, пролети мы сдуру над чашей.

– А что случится, если эта машина сделает неудачный маневр и луч не попадет в чашу?

Кин добросовестно задумалась.

– В точности не знаю, – сказала она. – Такого не может быть. Но если случится, то никто и никогда больше не увидит ее мастер-пилота, уж это точно.

Они пролетели еще над полудюжиной мелких, но чрезвычайно живописных островков. Выращенные в лабораторных чанах молодые дельфины, все еще взбудораженные своим путешествием в чреве мегатанкера из лаборатории в океан, отчаянно выпрыгивали из волн в азартной погоне за тенью флайера. Кругом было сплошное «непрерывное творение» на форсированном ходу.

В то время мысль о собственной книге показалась Кин на редкость удачной. Потом оказалось, что придется абсолютно все сделать самой. Написать книгу как раз оказалось проще всего, проблемы начались, когда надо было научиться делать бумагу. Потом Кин пришлось нанять солидный штат роботов, поставив перед ними задачу соорудить механический и притом надежный печатный пресс. Это была первая печатная книга, выпущенная за последние четыре столетия, и одно лишь сообщение о ней произвело сенсацию во всех мирах человечества.

Но были еще и слова Кин, заключенные в изысканные, ужасно дорогие переплеты. В этих словах не было ничего особенно нового, но ей каким-то образом удалось так органично и убедительно связать между собой все новейшие разработки и методы практической геологии, что «Непрерывное творение» буквально зажигало умы. Возникла даже пара неформальных религий, которые признали Кин Арад пророком Всеобщего Творца, а ее книге присвоили статус Новейшего Священного Писания.

Кин искоса взглянула на своего пассажира. Она не смогла определить его происхождение по акценту. Джало говорил слишком правильно, тщательно произнося слова, как человек, только что выучивший язык с помощью ментальной ленты и не имеющий разговорной практики. Его неприметное одеяние можно было приобрести в автоматах на дюжине миров. Сумасшедшим он не казался, но настоящие психи никогда не выглядят настоящими психами.

– Значит, ты читал мою книгу, – сказала она, завязывая беседу.

Он обратил на нее бледные глаза в каемке красных век.

– Да, – ответил он. – Я читал на корабле, пока летел сюда. Но не жди комплиментов, мне попадались тексты и получше.

Кин почувствовала, что краснеет, к своему собственному стыду и неудовольствию.

– Не сомневаюсь, – сказала она ровным голосом. – Ты, должно быть, прочитал целую гору книг.

– Да, несколько тысяч, – небрежно кивнул Джало. Кин резким ударом ладони включила автопилот и повернулась к нему.

– Я прекрасно знаю, что во всех мирах существует всего лишь несколько сотен книг! Старые библиотеки утрачены!

– Извини, я не хотел тебя обидеть, – поспешно произнес Джало.

– Да что ты о себе вообра…

– Автору необязательно самому делать бумагу, – мягко перебил ее Джало. – Когда-то, в старые времена, книги выпускали издатели. Автору надо было только написать слова, вот и все.

– Старые времена? Сколько же тебе лет, Джаго Джало?

Он неловко поежился.

– Точно сказать не могу, вы несколько раз меняли календарь. Но, насколько мне удалось подсчитать, мой приблизительный возраст… около одиннадцати столетий. Плюс-минус десять или двадцать лет, должно быть, так.

– Но в те времена еще не было генной инженерии, – сказала Кин с раздражением.

– Зато у нас были корабли серии Терминус, – спокойно ответил Джало.

Под флайером проплыл новехонький вулканический остров. Его центральный конус неравномерно плевался дымом; должно быть, техники решили погонять на переменных режимах еще не обкатанный вулкан. Кин проводила остров невидящим взглядом, ее губы зашевелились.

– Джало, – медленно проговорила она. – Джаго Джало! Недаром это имя показалось мне знакомым… Но о Терминусах я знаю только то, что они никогда не возвращались.

– Абсолютно верно. – Он криво усмехнулся. – Мы были добровольцами… восторженные кретины. Терминусы изначально не рассчитаны на возвращение.

– Я знаю, – сказала Кин. – Ужас.

– Ну, если взглянуть с точки зрения тогдашней эпохи, то в этом был некий определенный здравый смысл. Мой корабль не вернулся, разумеется…

Он резко наклонился к ней и шепнул прямо в ухо:

– А вот мне удалось!

Риц был неофициальным городком, к нему не приложил руки ни один дизайнер. Разросся сам по себе вокруг первой Линии, которая теперь осталась последней на планете. И город уже начали разбирать, отсылая строительные модули и разный прочий скарб вверх по Линии на орбиту, где кружили в терпеливом ожидании огромные грузовые корабли. Еще месяц, и здесь все будет закончено; последнюю равнину покроют глубоким пушистым снегом, последнюю стайку колибри выпустят в тропический лес. Новенькую, только что с иголочки планету покинут последние работники Компании и вознесутся на небеса.