Александр Сухов - Охотник

– Благодарю тебя, Великий! – еще ниже склонил голову молодой горгул.

Но Таяз-гха-Эйнур его уже не слушал. Он пристально смотрел на преспокойно заснувшего под надежной опекой крыланов законного наследника престола империи Дарклан.

«Что же мне с тобой делать, ваше величество?» – думал пожилой горгул.

Он еще раз основательно поскреб лысый гребенчатый череп своими устрашающего вида когтями и обратил черные бездонные глаза к небесам, будто в ожидании какого-нибудь знамения. И в этот момент далеко на западе ярко полыхнуло, затем еще и еще. Несомненно, к Бааль-Даару приближался мощный грозовой фронт. Таяз-гха-Эйнур сначала с недоумением, а потом со все увеличивающимся интересом принялся вглядываться в закопченное дымом бесчисленных пожарищ небо.

– Чудеса, Таахт! – громко воскликнул вождь крылатого племени. – Мы с тобой здесь уже шестьсот местных лет, но я не помню, чтобы посреди засушливого сезона в этих краях упала хотя бы капля дождя. А тут намечается гроза, и не просто гроза – светопреставление! Не иначе, как весточка от Ловкача Ламбара!

– Но Великий Спаситель ушел из этого мира пятьсот лет назад, – решился подать голос Таахт-рул-Банья, – и, насколько мне известно, люди не живут так долго.

– Молодой глупец! Спаситель не был обыкновенным человеком. А может быть, и вовсе не был человеком. Вспомни, с какой легкостью он заткнул Прорву, поймал и переместил Огненных Птиц на другие планы бытия. А как ловко он заманил Безымянного в хроноловушку и заточил на веки вечные вместе с материализованными кошмарами его извращенного разума. Несомненно, Ловкач Ламбар подает нам знак из какого-нибудь отдаленного плана бытия, куда его занесло в поисках истины, и настоятельно требует от Давших Клятву безоговорочного исполнения всех условий договора. Вполне вероятно, что от этого комочка живой плоти в скором времени будут зависеть судьбы великих царств, а может быть, и всего этого мира.

– Что же нам делать, о Великий? – Молодой горгул с недоумением воззрился на своего вождя. – Как мы сумеем уберечь наследника престола?

– О наследнике побеспокоюсь я, – оскалился в устрашающей улыбке Таяз-гха-Эйнур. – Есть у меня в Гномьем Уделе, что в Серых горах, один старинный приятель. Надеюсь, он не откажет в незначительной просьбе старине Таязу, тем более, если эта просьба будет подкреплена некоторым материальным бонусом. – Неведомо откуда в лапе горгула появился кожаный кошель приличного размера. Крылан поднял его над головой и легонько потряс. Кошель отозвался специфическим хрустящим звуком трущихся друг о друга камней. – Кристаллический углерод – в нашем мире ничем не примечательный минерал – здесь ценится превыше всех прочих драгоценных камней. Никогда не думал, что частичка родной земли, прихваченная мной на память, послужит средством платежа.

– Откуда у тебя, о почтенный Таяз-гха-Эйнур, знакомые среди смертных?

– Ты хочешь оспорить мое право вождя делать все, что мне заблагорассудится, в том числе путешествовать по этому миру и заводить знакомства со смертными? – плотоядно оскалился крылан.

– Ни в коем случае, Великий. Ты – вождь, я – огненный червь из лавовых болот, – испуганно выпучил глазенки юный крылан и все-таки рискнул продолжить: – Но, насколько мне известно, до Серых гор не меньше трех суток лета. Все это время малыша нужно будет чем-то кормить, к тому же из человечьих младенцев постоянно что-то непроизвольно выливается и вываливается. Фу!

– Согласен, метаболизм у этих существ крайне несовершенен, но я не намерен терять трое суток. Тут неподалеку имеется «каменный цветок», через него я как раз и попаду аккурат в Гномий Удел. Короче, ждите меня к восходу Анара.

– А нам что делать, Повелитель? – нетерпеливо переступил с ноги на ногу Таахт-рул-Банья.

– Для оставшихся будет особое задание, – весело оскалился Таяз-гха-Эйнур, словно удачная идея только что пришла ему в голову. – Дождетесь разгула стихии, хорошенько подпитаетесь грозовым электричеством и совершите налет на императорскую казну. И чтобы ни единого медного гроша не досталось узурпаторам. Ценности спрячете на Змеином острове, что на выходе из Бааль-Даарского залива. Останешься там за стража – это и станет твоим наказанием за сегодняшний твой проступок. Хорошенько запомни запах мальчика! Вполне возможно, он сам, без нашего сопровождения, заявится за тем, что принадлежит ему по праву.

Подчиняясь приказу своего повелителя, молодой горгул наклонился над заснувшим ребенком и легонько лизнул его в щеку.

– Ваш приказ исполнен, Повелитель, – четко, как и подобает дисциплинированному воину, доложил он.

– Ну, вот и хорошо.

С этими словами старый Таяз-гха-Эйнур подхватил своими могучими лапами невесомое тельце, расправил огромные крылья, взмахнул ими и грациозно взмыл в воздух. Перед тем как растаять в темноте ночи, он сделал круг над дворцом, проклекотав что-то на прощание своим соплеменникам.

Наконец подсвечиваемый яркими огненными всполохами грозовой фронт придвинулся вплотную к пылающему городу. Усилившийся ветер на какое-то время раздул огонь пожарищ, но вскоре на многострадальный Бааль-Даар обрушился настоящий водопад, не давая шанса огню сожрать уцелевшие здания некогда прекрасной столицы бывшей империи Дарклан.

Магический светильник окончательно сдох на пятом подземном уровне. Как следствие под древними каменными сводами, чей покой не нарушался вот уже не одно тысячелетие, раздался весьма раздраженный голос, хоть и нарочито-басовитый, но принадлежавший, несомненно, молодому мужчине:

– Проклятый фонарь! Чтоб тебя и старого прохиндея Варгу, всучившего мне эту рухлядь, источило какое-нибудь особенно зловредное умертвие! «Бери, Глан! Не сумлевайся, Глан! Вещица безотказная, хоть в воду, хоть в пыль или еще какую грязь уронишь – не подведет. Даже едкой, будто кислота, драконьей крови не боится…» А ведь сомневался, Вельх его побери!.. Этому жучиле лишь бы продать. Ой, доберусь я до тебя!..

Какая кара ждала нечистоплотного на руку торгаша, Глан не сказал, но, судя по многообещающему пыхтению, настроен он был весьма решительно, и попадись тот самый Варга ему сейчас под руку, старому пройдохе оставалось бы только посочувствовать.

Вслед за озвученной выше тирадой в кромешной тьме глубокого подземелья послышалось легкое шуршание развязываемых тесемок заплечного мешка, а еще через пару мгновений кресало высекло из кремня сноп искр. Извлеченный из влагонепроницаемого рыбьего пузыря трут занялся моментально, а вслед за ним ярко вспыхнул льняной фитиль керосинового фонаря, предоставляя возможность хорошенько рассмотреть любителя одиночных подземных путешествий.