Александр Романов - Пока Бог спит

— Активность Черных Туманов завершилась восемь лет назад, — заметил Ермаков.

— Нам так и не удалось выявить, с чем были связаны Черные Туманы, — возразил Энгар. — Да и начались они на тринадцать лет позже. Но, во всяком случае, здесь никаких их следов не ощущается, могу ручаться. Но это не главное. В зоне максимальной концентрации ментала — что, как я напомню, соответствует собственной территории Города — наблюдается и очень мощная магическая составляющая.

— Насколько мощная? — спросил Ермаков, отмечая что-то на карте.

— Точно сказать не могу. Я опасался обнаружить себя и не проявлял чрезмерной активности. Это не великий маг, во всяком случае. Но гроссмейстер — совершенно однозначно. Понятное дело, я не могу сказать, кто это может быть.

Ермаков хмыкнул.

— Не велика проблема! Магов такого уровня, конечно, на Побережье побольше будет, чем Великих, но все же известны они все. Если связь есть — вычислить можно не сходя с этого места. Но этого всего я, дружище, в общем, ожидал. Пусть и не в таком виде. Это существенно, но в данный момент не основное. Ты мне скажи…

— Как ожидали? — удивился Энгар. — Почему? Не было же никакой возможности проникнуть под Купол…

Ермаков рассмеялся.

— Господи, Энгар! — сказал он. — Ну что вы за народ такой — маги? Монбасса точно так же удивился, когда я ему сказал. Горы роете, чтобы разобраться в природе феномена, "Теоретическую магию" Козловского до дыр зачитали, а нет, чтобы посмотреть на график, как обычный человек. Тогда бы вы сразу поняли, что магические выбросы из купола никакая не аномалия. А просто выход избытков чьего-то повторяемого заклинания. Ты хронограммы этих выбросов помнишь?

Энгар подумал.

— Серия импульсов примерно одинаковой мощности, — сказал он. — Потом пауза неравной протяженности. Потом снова серия. Потом пауза. Потом опять… И передний фронт на графике… Елки-палки! — выругался он на земной манер. — А ведь действительно, похоже!..

— Кто-то долбит в самом эпицентре мощнейшим заклинанием! — закончил за него Ермаков. — А паузы ему нужны то ли для восстановления сил, то ли еще для чего. Ну, ты же сами маг, знаешь, что нельзя одним и тем же заклинанием работать непрерывно! Собственно, нашу экспедицию только поэтому и разрешили, раз уж это мимо тебя прошло: потому что подтвердилось, что здесь действительно кто-то есть; значит и условия под куполом вполне пригодны для человека. Но в данный момент это вторично. Ты мне главное скажи: как со связью? То, что наш переговорник здесь не работает — это я уже знаю: мне Мезенцев сказал. Что ты добавить можешь? Реально восстановить работу этой деревянной колоды или проще будет ее выкинуть?

Энгар подумал.

— Выкидывать ее не стоит, пожалуй, — сказал он, в конце концов. — Сам амулет вполне исправен. Я это знаю. Но наружу пробиться через купол невозможно. Так же как и оттуда к нам. Совершенно глухой блок. Очень похожий на блокаду Поднебесной и Вечный Туман Восточных пределов. Природа их мной, сами понимаете, не улавливается.

— Ясно, — заключил Ермаков. — Связи нет и не будет. Значит, вся наша экспедиция накрывается медным тазом. Без связи мы работать не можем, — он недовольно скривился. — Придется возвращаться…

— Не спешите, пожалуй… — остановил Ермакова Энгар. — Ну, во всяком случае, давайте не прямо сейчас. Мне хотелось бы один эксперимент произвести, если будет такая возможность. Может связь и заработает.

— Что, серьезно? — насторожился Ермаков. — А чего ж ты говорил…

— Нет, барьер и в самом деле не пробиваем, — качнул головой Энгар. — Но у меня появилась одна мысль, делиться которой я не хочу, предварительно ее не проверив. Слишком уж она неожиданна. Никто такого раньше не пробовал. Во всяком случае, насколько я знаю.

— Ну, хорошо, проверяй, — согласился Ермаков. — Сколько времени тебе потребуется?

— День или два. Наверное. В зависимости от результатов.

— Хорошо, — повторил Ермаков. — Проверяй. Думаю, это время мы без связи продержимся. Контрольный срок у нас был трое суток в любом случае. Но если нет, скорей всего придется возвращаться. Слишком ситуация здесь может оказаться рискованная… Ага, вон и наш дедушка талисманного дела идет. Что скажете, Семен Михайлович?

К костру подошел Локтев, держа в руке густо исписанный листок бумаги. Он протянул листок Ермакову и тяжело опустился рядом с остальными.

— Жрать хочу, — сказал он. — Вымотался как собака. Чего у нас сегодня на ужин?

— Как? — сдержанно поразился Ермаков. — И это все?

— Нет! — ответил Локтев категорично. — Выпить я тоже бы не отказался.

Энгар отложил ложку, молча полез за пазуху, вынул оттуда серебряную плоскую фляжку и протянул Локтеву. Семен Михайлович так же молча взял, отвинтил крышку и сделал изрядный глоток. Завинтил и отдал обратно.

— Ну вот, — сказал он удовлетворенно. И обратился к Олегу с Санчесом, которые все это время сидели за болванов. — Ребята, давайте, что есть!

Санчес принялся накладывать из термоса в приготовленную одноразовую посуду, а Локтев, не отрываясь, следил за его манипуляциями. Ростовцев вскрыл упаковки с хлебом и соком, раздал всем остальным.

— Что, так хреново? — спросил Ермаков.

— Все равно, что в высоковольтный щит голым лазить, — ответил Локтев, принимая у Санчеса чашку с ложкой. — Или под пулеметом в степи лежать… — он принялся за еду и голос его стал неразборчивым.

Все терпеливо смотрели, как он ест.

— Семен Михайлович, — не выдержал, наконец, Ермаков. — Не томи. Что удалось узнать?

Локтев выскреб ложкой чашку и облегченно выпрямился, поставив ее на колени.

— Удалось? — переспросил он. — Да. Удалось. Та же хрень, что и снаружи, только изнутри. Совершенно непонятно, что это такое!

— А вот Энгар говорит, что Купол напоминает ему Барьер в Поднебесной и Туман над Восточными Пределами, — заметил Ермаков.

— По какому параметру? — Локтев по очереди посмотрел на начальника и на мага. — По неощутимости? Так и раньше было известно, что это не магический объект. На Восточной Стене и в Поднебесной я был, если вы помните… Похоже, конечно. Но как похоже? Как ежик на слона. Или как Энгар вон на Завра. Есть, конечно, общее — но разницы гораздо больше. Барьер в Поднебесной темпоральный. Это хорошо изучено. Там компактифицировано две временных координаты, по сути, получился гигантский темпостат: время линейное, ничего никогда не меняется. Ну, почти… В Восточных пределах… Я не уверен, исследования завершить не успели… Но скорее всего там помудрили с безразмерными характеристиками, в результате весь край живет совершенно не по нашим фундаментальным законам — я бы в него не советовал лезть даже на Звере Прямого Пути. Причем даже на Звере, выведенном в нашем Лабораториуме. А здесь… Я бы предположил, что по фронту Купола кто-то изменил третью пространственную координату. Точнее пока не скажу — данных мало. Но именно изменил. Не схлопнул. В результате образовалось нечто вроде стружки, — Локтев задумался, оценивая придуманное сравнение. — Да, вроде стружки. Завиток такой… Стружка эта закручена сама на себя и находится в перенапряженном состоянии… Извините, — прервал он свои рассуждения, — это уже частности. Но это действительно, как стружка с острыми заусеницами. И заусенцев этих очень много. Того и гляди зацепишься. Почему и не люблю с ним работать. Отчего оно выглядит именно так — не знаю, — Локтев пожал плечами.