Кирилл Клеванский - Чернокнижник. Черная Месса

Стеллажи с ними начинались у последнего прилавка и уходили к южной стене, перечертив собой все помещение.

— Вы что‑то искали? — за старым механическим аппаратом буквально материализовался продавец.

Он идеально вписывался в обстановку. Эдакий британец из числа потомков эмигрантов времен второй войны. Прямая осанка, побитые сединой темные волосы, волевой подбородок и чуть более длинный нос, чем подошло бы такому лицу. Одетый в белую рубашку, черные брюки и жилетку в тон, он постоянно теребил золотые часы на цепочке.

— Я по объявлению, — ответил Алекс, протягивая клочок газеты.

Продавец жестом попросил положить бумажку на прилавок.

— Значит Вы пришли в поисках комнаты, — подытожил он, пробежавшись глазами по тексту. — Не знал, что тут есть второй этаж… Но раз написано, что есть — значит есть.

Дум начал пятиться к двери, но неожиданно понял, что та теперь находится не слева, а справа. Будто бы здание успело само себя перепланировать, поменяв местами восточную и западную стены.

— Вы согласны с условиями? — спросил продавец.

— А в чем суть работы?

— Ничего особенного, — сверкнули темно — карие, почти черные глаза. — с восьми до девяти вечера работать за кассой и выполнять мелкие поручения.

— А в какие дни?

— В какие придется, — тут же прозвучал ответ.

Если подумать, то расписание не так уж и волновало Алекса. Книги из библиотеки брать не разрешается, но ему и не требовалось. Для любой подготовки или реферата достаточно было лишь пролистать толмуд, а затем воспроизвести его в памяти.

— Но я не вижу здесь ценников! — вдруг понял Дум.

— Товар стоит столько, сколько клиент готов за него дать.

— Интересный подход, — кашлянул парень, пытаясь скрыть свое удивление. — Что же делать, если принесут продавать?

— Мы не покупаем, только принимаем. Обычно наши клиенты готовы даже доплатить, лишь бы избавиться от того, что попало к ним в руки.

Продавец нес всю эту чушь как нечто, само собой разумеющееся. Даже бровью не повел. Да и в принципе на его лице не отразилось ни намека на эмоции. Каменная маска, не иначе.

— «Дружише, ты ввязываешься в авантюру» — убеждал себя Александр. — «Хотя, вся эта затея с приездом в Америку и так одна большая авантюра».

— Я согласен с условиями, — сказал парень. — Где мне расписаться?

— Вы расписались, как только согласились. Вход на второй этаж найдете сами. Если его ищите Вы, так только Вы и найдете.

С этими словами продавец растворился в полумраке вереницы стеллажей.

— Но где мне…

Дум так и не договорил фразу. Там, где раньше была дверь, теперь обнаружилась лестница. Слишком монументальная, чтобы её успели «спустить» за время разговора. В два пролета, сделанная из того же камня, что и пол, она вела на пресловутый второй этаж.

По привычке поправив лямку, Дум побрел наверх. Он осторожно ступал по ступенькам, боясь, что те действительно окажутся иллюзией и исчезнут прямо под ногами. Сбежать от «родственников», перелететь океан, пережить подземку Большого Яблока и все ради того, чтобы погибнуть в непонятном ломбарде. Не самое интересное приключение. К счастью, лестница оказалась надежной и выдержала небольшой вес Алекса.

На этот раз никакой двери не было. Парень просто оказался в огромном, светлом зале с несколькими несущими квадратными колоннами, из которых торчали начавшие ржаветь арматуры. Пространства же на этаже действительно хватало на упомянутую стоянку. Здесь бы поместилось как минимум с два десятка машин, да еще и место осталось.

Пройдя по ничем не прикрытому бетонному полу, Дум добрался до угла, где рядом с батареей лежал матрас, стоял старый платяной шкаф и обычный стол, с не подключенной к розетке лампой. Походив вокруг, Алекс так и не нашел розетки, а потрогав радиатор, убедился, что тот холоднее сердца его мачехи.

— Не Ритц конечно, — вздохнул юноша, плюхаясь на жесткий матрас. — но везде хорошо, где не дома.

Говоря это, Думский еще не знал, что к дому на сорок седьмой улице бежит низенький мужчина в зеленом котелке. В руках у него квадратный тканевый сверток, а в глазах — ничем не прикрытый ужас. Расталкивая безучастных прохожих, маленький человечек пытается уйти от погони.

Где‑то позади за ним неотрывно следуют франты в дорогих костюмах, а предводительствует им сурового вида качок. За спиной он держит длинный тубус, слишком тяжелый и длинный, чтобы убирать в него чертежи. Скорее уж — меч, нежели листы бумаги. Но кто поверит, что в двадцать первом веке за спиной можно таскать меч.

Вот и тысячи прохожих не верили, продолжая идти по своим делам и не замечая, что творится вокруг них.

Алекс еще не успел разобрать сумку, как вспомнил о самом важном. Отделу по делам студентов нужен его адрес, а следовательно — необходимо его как‑то подтвердить.

Дум закрыл противно скрипящую дверцу шкафа и сбежал вниз по лестнице. Благо, за двадцать минут в ломбарде ничего не изменилось. Дверь никуда не перемещалась и прилавки не обзавелись новыми, странными вещичками.

— Мистер… — тут парень понял, что не знает как зовут продавца и, видимо, владельца.

Оглядевшись, Дум внезапно осознал, что в магазине находится он один. Правда, так продлилось не долго. Не успел парень подойти к толстому гроссбуху в надежде, что там найдется пара визиток, как массивная дверь буквально слетела с петель. На пороге показался низенький джентльмен в смешном зеленом котелке. Настолько высоким, что посетитель слегка покачивался, пытаясь сохранить равновесие.

— За мной гоняться! — с ходу крикнул он.

— Это Нью — Йорк, — философски заметил Алекс. — здесь всегда за кем‑то гонятся.

Коротышка проигнорировал скрытую насмешку и перешагнул через полоску камня. В этот же момент Алекс понял, что означает выражение — открыть рот от удивления. По телу джентльмена прошла легкая рябь, а его котелок внезапно увеличился до таких размеров, что на долю мгновения закрыл собой все тело. Когда же головной убор вернулся на законное место, то перед Думом предстало нечто.

Нечто со смешными остроносыми туфлями с бубенцами, зелеными в белую полоску леггинсами, зелеными же шортами, коротким камзолом того же цвета и фиолетовым лицом. Огромные, миндалевидные глаза без белков (только зрачок и зеленая радужка) и острые уши, увенчанные короткими волосиками.

— Великий Змей, — всхлипнуло нечто, подлетая к прилавку и обрушивая на него толстый фолиант завернутый в парчу. — я простой лепрекон, а не Хранитель для гримория.

— П — п-простите, что?