Далия Трускиновская - Королевская кровь

Но паж знал, с которой стороны ложится спать его красавица, потому что, вставая, сразу делала она два шага — и оказывалась у окна. А уж окно это паж, можно сказать, наизусть выучил, каждое утро его из замкового сада созерцая.

Если бы эту парочку поймали сейчас слуги — плохо пришлось бы нашему пажику. Сразу же стало бы ясно, что привел он старую ведьму для ворожбы, не иначе. Ведьме бы дали раза два по шее и выпроводили из замка — кому охота с нечистой силой связываться? А пажу бы досталось на орехи…

Но от своего отчаяния так осмелел бедный паж, что и не думал вовсе об этом. Чудом удалось ему заполучить бабку в замок, и он резонно полагал, что больше такого чуда ему не совершить. Поэтому отважно лез он во все закоулки спальни и шарил руками за стропилами, не боясь напороться на какую-нибудь дрянь вроде заржавевшей от крови иголки. Ведьма же, глядя, как он взбирается по подоконнику и даже по столбу балдахина, давала ему краткие и негромкие указания… И светила, конечно! Светец они позаимствовали на кухне господа мои. Ведьма — она хоть и ведьма, а от старости, возможно, стала хуже видеть впотьмах. А пажу этого и вовсе не полагается, он графский паж, дитя человеческое, а не лесной кот.

Сама бабка тоже времени зря не теряла. Спустила она на пол кота и следила, как ходит эта зверюга на полусогнутых лапах, принюхиваясь и хвостом след заметая. Также ощупала за это время ведьма стульчик молодой графини, туфельки ее утренние, платьице, брошенное на коврик, и испод коврика. Обнаружила она там некую подозрительную пыль, которую долго нюхала, позвала кота, дала и ему понюхать, после чего крепко задумалась.

— Истолченные лягушечьи кости? — бормотала ведьма озадаченно. — Или жабьи? Не понять… А цвет, как у сушеного мухомора… Нет, все-таки жабьи! Кто бы мог додуматься?.. Как вы мне все надоели…

При этом теребила она край платьица и нашарила-таки зашитый в подол шнурок.

— Эй, внучек! — окликнула ведьма пажа. — Кинь ножичек!

— Берегись! — откликнулся из-под потолка паж, запуская свой кинжальчик так, что вонзился он в пол аккурат возле ведьминых ножек, обутых в ладные сапожки.

Там, под потолком, висела, понимаете ли, новомодная деревянная люстра с севера. Ее опускали на веревке, зажигали свечи и опять подтягивали наверх. Вот паж и сообразил, что к люстре можно тоже заговоренную травку привязать. Но, господа мои, граф для дочек ничего не жалел, и люстра эта вполне годилась бы для тронного зала у кого-нибудь из западных королей, чьи дворцы ненамного больше конюшен у наших славных графов. А, значит, была она побольше колеса от боевой повозки, запрягаемой быками, и весила тоже не менее быка, и веревка, на которой ее тягали вверх-вниз, была с пажескую руку толщиной. Так что спустить это чудище самостоятельно наш пажик никак не мог, вот и пришлось ему карабкаться по веревке.

Пока ведьма вспарывала подол, паж тоже отыскал кое-что интересное. Это оказались сухие веточки, прилепленные воском так, что снизу и не заметишь — ну, потекло со свечи и потекло…

Одновременно они окликнули друг друга и шепотом похвастались добычей.

— Тысячелистник, — едва взглянув вверх, определила ведьма. — А у меня, гляди-ка, волосы. Ну, внучек, вспоминай, у кого в замке длинные черные космы вроде конской гривы?

Паж, сидя на одном из толстенных рогов люстры, задумался. Ведьма же подошла к постели и подула на каждую из юных графинь.

— Хорошо спят, — сообщила она. — Ну, думай, думай, времени-то маловато…

И тут непонятно откуда раздалось пение дудочки, тоненький такой голосок.

Паж подумал, что это замкового свинопаса подняло ни свет ни заря и он выводит свое стадо из хлева. Но поглядел он на старуху с котом — и стало ему жутковато. Потому что, господа мои, кот сделал горб и зашипел, так и целясь выскочить в окошко, а старуха зашипела не хуже того кота и тоже подобралась, как перед прыжком.

— Ох, дура, ох, дура! — запричитала ведьма. — Не не лягушечьи то были кости и не мухомор сушеный!

А что это такое было — так и не сказала, потому что общее для всех юных графинь одеяло зашевелилось и все три девицы, не открывая глаз, сели. Высунулись из-под одеяла три босые ножки и нащупали наугад туфельки. Потом появились еще три ножки, и тоже каждая нашла свою туфельку. А потом встали красавицы во весь рост и гуськом пошли к огромному заморскому зеркалу.

Зеркало это, господа мои, не стоило тех денег, что отдал за него граф. Только-только научились мастера выдувать и раскатывать такие большие стекла. И получались зеркала — одно другого страшнее. Поглядишь в этакое зеркало — то у тебя пузо перекосит, то рожа огурцом, а видывал я одно откуда смотрел на меня мерзавец с двумя носами, ухмыляясь при этом кривым, длинным как дождевой червяк, ртом. Так что для молодых красавиц полезнее было бы три маленьких зеркала, чем одно такое, с причудами.

Положила старшая из девиц свою белую ручку на львиную морду полированную, что над левым верхним углом зеркала, и поехало оно в сторону, а за ним провал раскрылся, глубокий и черный. Но, как видно, вела в тот провал лестница, и по ней, не открывая глаз, стали спускаться графские дочки.

Бедный пажик чуть с люстры не сковырнулся.

Задвинулось зеркало.

— Ну, — говорит ведьма, удерживая своего свирепого кота, — не повезло тебе, внучек. Дочки-то у графа зачарованные. Знаешь, куда их дудочка позвала? Они теперь до утра плясать будут. И так — каждую ночь подряд. Ждут их в подземелье три рыцаря, а может, и не рыцари это, а вовсе даже графские оруженосцы, или даже пажи, вроде тебя. И будут они с девицами плясать под дудочку, пока не устанут. А тогда они дадут девицам выпить из каменного кубка волшебного питья… и, право, не знаю, как тебе и сказать… Такое оно, это питье, интересное, что много о чем забывает, проснувшись поутру, девица… Да… Нашли мы с тобой, внучек, то, чем девиц очаровали. А как теперь быть — не знаю… Ну, сожжем мы волосы, зашитые в подол, и знаки над огнем сделаем — заболеет тот, чьи это были волосы, и только. Ну, выметем пыль из-под коврика, развеем по двору — тоже ничего не изменим. И тысячелистник с люстры снимем — люстра чище станет разве что… Главное-то уже сделано — слушаются девицы дудочки. А дудочку ту найти непросто…

— Найдем дудочку! — бодро заявляет паж, качаясь на люстре. — Пойдем сейчас за ними следом, поглядим, с кем это они там отплясывают, и отнимем дудочку!

— Ох, ничего у тебя, внучек, не получится, — отвечает ему ведьма. Мы с котом с места не тронемся. Откуда я знаю, кто графских дочек очаровал, кто дудочку изготовил? Может, все эти проказы с дочками и с дудочкой — ловушка, которую для меня Маргарелон расставил? Не-е, не пойду! И веди-ка ты меня лучше в комнату с восемью углами, как обещал. Устала, отдохнуть хочу. И коту покой нужен.