Олег Небогатов - Время мёртвых

 Блин, как же зовут эту девочку? Лежит себе, понимаешь, в его собственной кровати и не признается! Хоть бы визитку, что ли какую на тумбочку положила, или беджик с именем на ... а на что этой обнаженной красотке нацепить беджик? Ладно, придется пойти ва-банк!

 - Оленька ...

 - Даша, - быстро поправила его сонная девушка, продирая свои заспанные зеленые глазки. Что ничуть не смутило Виталика ... только развеселило чуток. «Какая же я скотина», подумалось ему грешным делом, но, не с укором, а скорее ... будто он констатировал забавный факт своей «поросячьей» жизни. Стоило отметить, что девчонка, действительно была не дурна собой. Молодое стройное тело, довольно большая грудь, двумя упругими бугорками, которые вздымались и опускались под покровом тоненькой простыни. Виталику даже подумалось, не стоит ли еще разок воспользоваться ее красотой в собственных корыстных целях. Но, не входило в его правило завтракать в компании своей жертвы. За редким исключением, конечно. Но, это не тот случай. Поговорить будет не о чем, а неловкое молчание – это кошмар! Решено было продолжать действовать по старому и потрепанному сценарию – помахать девочке ручкой и ... наслаждаться свободой, конечно!

 - Дашенька ... ммм ... тут такое дело ... скоро придут мои родители, и ... ммм ... они очень трепетно относятся к неприкасаемости спальни их единственного сына ... вот я и подумал, - к чему уж тут стесняться, ведь Виталик не планировал больше пересекаться с этой легкодоступной девицей. Этот рубеж уже пройден, Эверест Даши покорен, - в общем, тебе нужно собираться, - нацепив дежурную улыбку, больше нахальную, чем дружескую, завершил он.

 Далее, как обычно, вспыхнул небольшой скандальчик, которому не суждено было разгореться. По крайней мере, при участии двух. Хочет скандалить – пусть орет в пустую стену. Даша кричала, что Виталик козел, что заманил ее хитростью, что «она-то думала, что у них все серьезно» ... в общем, все то, что Виталий слышал не раз. А потом, она ушла, напоследок громко хлопнув входной дверью и, наконец, воцарилась благословенная тишина. Голова немного гудела от выпитого вчера спиртного, с лестничной клетки слегка доносилась террада спускающейся по ступенькам Даши ... но, это уже излишки производства, так сказать ... должна же она, рано или поздно выйти из подъезда? А соседи ... а что соседи? Те уже давно привыкли к утренним крикам разъяренных девиц. Не один Виталик такой в этом доме живет. Вон, Борис Сергеевич с верхнего этажа, так и ночью девушку может выпроводить, если с утра рано вставать. Или, мало ли, что там ему может не понравиться? Толстый банкир в пикаперстве гораздо сильнее молодого Семенова. а уж в «свинстве», тот вообще «хрюкает» не переставая. Поговаривают, что не стесняется и ударить особо упрямую девку, если та бастовать начинает. В жизни Бориса Сергеевича есть место лишь для одной женщины – его матери. Она-то и вытащила этого хряка буквально за уши к вершинам финансовой свободы и полнейшей безнаказанности. Она где-то в муниципалитете не на последнем счету, надо полагать, находит способы помочь единственному отпрыску?

 Бутылка Jack Daniels была уже на две трети пуста, когда Александр Назарович отметил, что ничуть не опьянел. Горе давило ему на грудь, и даже тонне выпитого виски не растопить ее, не унять боль, грызущую изнутри. На полпути в больницу, Фаерман-старший встретился с проезжавшей на встречу с включенными проблесковыми маячками машиной скорой помощи. Он не посигналил им, не сбавил ходу. И все же, в больницу Алиса приехала уже мертвой, о чем несколько раз пытался пояснить, глядя в выпученные не верящие глаза Фаермана, выбежавший к машине врач. Александр Назарович стоял неподвижно, уставившись в белую стену здания больницы, когда из Land Rover-а вытаскивали холодное тело его единственной дочери, когда укладывали его на носилки, когда закрывали простыней ее мертвецки бледное лицо. Нужно было звонить Олесе, жена обязана знать о случившейся трагедии, но руки отказывались набирать ее номер. Как рассказать ей о том, что спустя всего пару дней после ее отъезда, глава семьи допустил смерть их единственной дочери? Да и чего уж тут говорить, когда руки не способны были даже удержать этот несчастный телефон? Ноги стали ватными, во рту пересохло, язык, будто присох к небу. Домой Фаерман шел пешком, так и бросив машину открытой у подъезда к дверям больницы. По пути он зашел в большой винный магазин и купил бутылку виски. Конечно же, старину «Джека». Этот виски стал излюбленным напитком Александра, запав к нему в душу после услышанного рассказа о его создателе - мистере Джеке Дэниэле. Который умер от банального невезения и не достаточной развитости медицины в одна тысяча девятьсот одиннадцатом году. Однажды, мистер Дэниэл пришел в свой офис, чтобы что-то достать из сейфа. Но, он не смог его открыть, потому что забыл комбинацию цифр. Освирепев от злости, Джек со всей силы двинул по сейфу ногой и сломал большой палец. Сквозь рану в кровь попала инфекция, а она, в свою очередь, его и убила. Какой можно было вынести из данного рассказа вывод? Да, выводов можно было бы сделать очень много. Говорить о контроле гнева или о том, что пароль следует запоминать тщательнее. И подбирать пароль надо такой, чтоб ассоциировался с чем-нибудь еще, например, с датой рождения супруги. Но, Фаерман, поразмыслив над историей гибели талантливейшего винокурщика, сделал один – главный вывод, следуя которому, с той поры покупал виски только под этой маркой. Почему именно «винокурщика», а не винодела? Потому что, мистер Дэниэл содержал именно винокурню – помещение для производства спирта, как водилось в те далекие времена, кустарным способом. Выйдя из магазина с бутылкой «Old No.7» - тем самым, за который мистер Джек получил на всемирной выставке, проходящей в штате Миссури, золотую медаль, и который тогда же был признан лучшим в мире - пить ее он начал еще с порога. Жгучая горькая смесь лилась в горло, как вода, не оставляя следов. Все выглядело так, словно не виски пил Фаерман, а вовсе, яблочный сок, или холодный чай, более подходящий тому по цвету. Дома было тихо ... непривычно тихо, казалось, даже большие настенные часы, висящие в зале, решили, что сегодня будут «тикать» шепотом. Несчастный отец семейства сидел на том же месте, где еще утром нашел свою дочь и завидовал невезучей судьбе Джека Дэниэла. Ему хотелось бы иметь дома большой прочный сейф, чтобы сломать о тот ногу и тоже скончаться от заражения крови, ибо наложить на себя руки был не в силах. Путь домой сопровождался сигналами множества автомобилей, чуть было не сбивших его, выходящего на дорогу на красный свет. Но, ни одна из машин так его и не сбила - а ведь он искренне желал этого. Как назло, Фаерману не встретилась, какая-нибудь шабутная группа подростков или уголовников, на которых бы он смог нарваться и встретить смерть из их рук. И даже сейчас, смотря на лежащее прямо перед ним на столе лезвие, то самое, коим Алиса покончила с собой, Александр Назарович не смел к нему прикасаться. Его ноги скользили в еще не до конца высохшей крови. Он потянулся к столу за бутылкой и не смог удержать ее. Бутылка со звоном разбилась о пол, смешав свое содержимое с кровью, но не размыв, а лишь увеличив и без того огромную багряную лужу. Александр протянул руку к полу и провел по нему ладонью, не обращая внимания на впивающиеся в кожу осколки, поднял ее к глазам, посмотрел на окрашенную в красный цвет ладонь. Кровь дочери, виски, собственная кровь – коктейль Дьявола, ни больше, ни меньше. Что ж, патентуй скорее, Сатана, пока, удивительно постаревший за последние несколько часов и уставший, подобно вьючной лошади, человек празднует свое горе!