Анастасия Шевцова - Наследники отречения

 Дочь обиженно нахмурилась и повернулась к старшему брату. Она была послушной и нежной девочкой, но всегда имела свое мнение - подчас приходилось проявлять настойчивость, чтобы не дать ее характеру стать похожим на мой. Впрочем, непростое детство не оставило на девочке даже отпечатка застенчивости. С одной стороны я была этому рада, с другой – всерьез за нее опасалась. Слишком неустойчива сейчас была обстановка, слишком уязвимы мои дети для тех, кто противился переменам. Слава Богу, за дочерью всегда присматривал Поль: под покровом его любви, она была недосягаема злу.

 Торжественный обед начался в положенное время. За высокими узкими окнами Большого зала ярко светило солнце, бросая косые лучи на белые скатерти расставленных кругом столов. Неприметно стоящая у дверей Линни, словно дирижер управляла слугами, превращая беспорядочное снование туда-сюда в слаженную симфонию.

 Жаркое из молодого оленя получилось сочным и нежным как никогда. Судя по наступившей тишине, не одна я так думала – многочисленная родня, не сводившая с меня глаз последние два часа, наконец-то отвлеклась на собственные тарелки.

 Во главе центрального стола, справа и слева от королевских кресел, сидели те, кто принадлежал к Ведущей линии. За ними шли представители нашего рода из крупных городов и уже потом те, в ком от рождения доля бесценной крови составляла не менее половины: таковых было большинство. За противоположным полукружием собралась  знать из десяти остальных родов.

 Князь Кристиан на пару с близнецом, невозмутимо отвечали на периодически доносившиеся с разных сторон вопросы. Вопросительные взгляды, которые я украдкой бросала на них, оба брата упорно игнорировали. Впрочем это не помешало отменить, что Карл был немного встревожен: складка между его бровями не исчезала даже тогда, когда герцог улыбался и вскользь отпускал замечания по поводу общего аппетита.

 -Что-то случилось? – шепнула я, воспользовавшись тем, что слуги убирали посуду перед переменой блюд.

 Он едва уловимо покачал головой.

 -Кое-какие неотложные дела.

 -Настолько неотложные, что заставляют тебя волноваться?

 -Едва ли… Просто устал. – Карл натянуто улыбнулся и пожал плечами, - не бери в голову.

 -Уверен? - мне все больше не нравился его тон: слишком ласковый, слишком успокаивающий…

 -Разумеется.

 На этом диалог пришлось прервать: извинившись, Линни поставила между нами пиалу с желе.

 -Отец! - раздался рядом тихий голос.

 Брат резко обернулся и, коротко обняв сына, молча отослал его прочь. Извинившись перед гостями, маленькая Мари поспешила за двоюродным братом - детям тяжело было высидеть шесть часов за скучными разговорами.

 Игристое вино к десерту было доставлено из самой Бартайоты лично дядей Аармани. В память о былом, я всегда считала долгом пригубить бокал – это уже вошло в традицию. Боль от нелепой смерти Витдана, все еще лежала на душе тяжелым грузом, и в такие моменты необходимо было почтить память старого друга. Впрочем, кроме самых близких людей, мало кто мог догадаться, что значит для меня этот последний общий тост.

 -За здоровье Ее величества! - раздался возглас откуда-то с середины стола.

 Все встали.

 -И за ее долголетие на благо Королевства! - громкий баритон Карла перекрыл шум от сотни отодвигаемых стульев.

 Улыбнувшись, брат быстро взял мой бокал и, торжественно приподняв, выпил. Я растерянно взглянула на его и, протянув руку, взяла другой. Стало вдруг очень тихо, воздух словно зазвенел от невидимого напряжения. Казалось, вместо хрупкого стекла, в моих руках застыл алый лед.

 Липкое предчувствие обволокло сердце, замедляя его ход. А потом изнутри стал подниматься ужас. Бокал, выпавший из руки брата, со звоном разбился о гранит на тысячи осколков и несколько из них, колючим веером впились в мою ногу. Время остановилось, время не дало осознать…

 Пошатнувшись, Карл оперся о стол и попытался одной рукой обнажить меч. Лицо герцога вдруг сделалось белым, слившись по цвету с безупречным камзолом.

 -Измена! – едва слышно прохрипел он, пытаясь обернуться к князю.

 Издав приглушенный крик, Кристиан подхватил брата под руку. Его стул с глухим ударом опрокинулся на пол. Я испуганно замерла, все еще не понимая, а потом чьи-то сильные руки обхватили меня, не давая броситься вперед. Я кричала, пыталась вывернутся… Но Карл упал, а меня рядом не было. Кристиан опустился на колени и заслонил его, он тоже что-то кричал, что-то делал… А потом замолчал, медленно поднялся и с перекошенным от боли лицом обернулся ко мне.

 -Прикажи немедленно арестовать лорда Фирсара и принца Эллада Валлора за измену трону и убийство принца Крови.

 -Что? – недоверчиво переспросил Параман откуда-то сбоку.

 -Таков был последний приказ Его высочества. Мне известно, где находятся собранные им доказательства

 «Измена?» - я опустилась на колени, чувствуя, как ледяная воронка закручивает меня вниз, вниз... – «Мой сын? Нет-нет… Не может быть. Не должно быть! Невозможно…»

 Стальные тиски, наконец, отпустили плечи, и, вскочив, я метнулась к брату. Его руки были теплыми, но совершенно белыми, а из носа двумя тоненькими струйками застыла кровь.

 -Карле! - обняв его, прошептала я, но он не ответил. И не вздохнул. А между черными бровями все еще лежала горькая складка… - Почему ты не рассказал! Ну, почему ты ничего не рассказал? Ты же обещал, давал слово!

 -Оставь! – резкий голос Кристиана, заставил меня вздрогнуть. - Есть вещи, над которыми человек не властен, - оторвав мои руки, князь поднял меня и, обняв, с силой прижав к груди. Я попыталась вырваться, но брат держал слишком крепко. Обмякнув, я заплакала… Кошмар стал явью, и не дано было проснуться от него. Никогда.

 Меня подняли, куда-то понесли, что-то говорили - было абсолютно все равно. Я осталась там, на полу, вместе с Карлом. И там же умерла.

 Перекрыв боль и горе, в душе поднялась злость и такая всепоглощающая ненависть, что перехватило дыхание. Собрав остатки рассудка, я взмолилась ввысь о спасительном небытии, дабы не совершить то, о чем могла потом пожалеть.

 Бог услышал меня… Душа, с воплем, рухнула во мрак.

 Рассвет просачивался под занавески, освещая комнату сначала серым, потом нежно розовым и, наконец, теплым оранжевым светом. Марк спал в кресле у изголовья кровати, положив ноги на матрас и неестественно запрокинув голову. Ночью я металась по постели так, что ему и Кристиану, в конце концов, пришлось прибегнуть к успокоительному и завернуть меня, словно младенца, в одеяло.