Людмила Безусова - Каждый выбирает по себе

— Мне по барабану, что ты с ним будешь делать, хоть сырым ешь… — ухмыльнувшись на прощанье, вручил парню пакет с покупкой. Тот облегченно выдохнул и поспешил покинуть территорию рынка проторенным путем, через пролом в стене.

Пока Баюн насыщался, урча над первыми крупными кусками говядины и задумчиво медитируя над мелко нарезанной печенью, Антон в мгновение ока проглотил лепешку с начинкой и теперь сидел на лавочке во дворе дома, медленно потягивая через соломинку холодный чай "Нестле".

Мир снова стал прекрасен…

— Ну, что, теперь куда? — парень огляделся в поисках урны, потом зашвырнул опустевшую бутылку в ближайший куст сирени, потянулся и встал.

— Обратно…

— В каком смысле? А точку перехода искать?

— А чего её искать, она не мышь, по норам не шмыгает, на одном месте всегда, недалеко от дома бабки твоей, — проболтался разомлевший после еды кот.

Вот тут Антон пожалел, что поторопился выкинуть бутылку, а как иначе выразить шустрому котофею свое "фи"?

Прохиндей, сообразив, что брякнул лишнее, отскочил подальше от изменившегося в лице парня.

— Подумаешь, прогулялся слегка, тебе для здоровья полезно, а вот мне поесть надо было…

— Обо мне, значит, заботишься? Чтоб форму не потерял? А просто попросить не мог, там рядом магазинов полно.

— Ещё чего не хватало, всякую дрянь, сто лет назад замороженную, есть, — возмутился Баюн, — ты бы мне ещё курицу-гриль предложил!

— А что? Нормальная еда…

— То-то и оно, что "нормальная", непонятно чем напичкана. Ну да вам-то что, привыкли…

— Обратно на автобусе поедем, — без возражений заявил парень и побрел искать остановку. Этот район он знал плохо, а прохожих, уточнить дорогу, не попадалось.

— Мне там лапы оттопчут, — ныл кот, но без фокусов плелся сзади. Хитрец понимал, что слишком наглеть не стоит. Антон ему нужен. Без него Бабу-ягу ни в жизнь не отыскать, ну да об этом подумают, когда на месте окажутся, чего сейчас зря голову забивать.

— О, повезло, — обрадовался парень, когда набитый битком автобус, шедший от рынка, опустел через несколько минут. Люди как-то внезапно вспомнили о неотложных делах и, словно горошины из стручка, посыпались на улицу и устремились кто куда.

— Ага, — буркнул рядом кот, целую остановку ехавший плотно притиснутый к двери, так что та едва открылась, когда автобус притормозил на остановке, — сам о себе не позаботишься, никто не догадается… — и влез на переднее освободившееся место для "детей и инвалидов".

Антон, устроившись радом, смотрел на проносящиеся мимо дома, машины, деревья, но воспринимал их, как фантомные виденья. Мысли его неотвязно крутились вокруг пресловутой "точки перехода". Как-то слабо верилось в то, что она действительно существует в их густонаселенном городе, и никто до сих пор на нее не наткнулся. Он хмыкнул, может, кто и находил дыру в другое измерение, да рассказать никому об этом не успел… А что? Пропадают же люди бесследно, вон сколько объявлений на стендах около отделений милиции висит "Помогите найти… Ушел их дома и не вернулся…", а человека уже нет. Нигде — ни в этом мире, ни в этом времени… Ему ещё повезло, что вернулся. И опять, словно по кругу, завертелось в голове — а стоило ли возвращаться? Ведь если бы он остался, может, сестра и не пропала бы? Вдруг она его искать кинулась?

*****

— Ушел? — вскользь поинтересовался Птах.

Людмила вздрогнула и нехотя кинула.

— Насовсем?

— Думаю, да… — она отвернулась от бесенка, сморгнула, чтобы тот не заметил слезинки, предательски повисшей на реснице. От обиды сжалось сердце. — Даже не попрощался…

— А ты что ж? Вроде как звал с собой?

— А как я тебя без присмотра оставлю? — отшутилась ведьма. — Тебя толком не вЫходила. Пропадешь ведь… Опять же, дом на кого брошу?

— Хозяйственная, — одобрительно протянул Птах. — Похвально, конечно, только ты о главном упомянуть забыла… — Людмила удивленно изогнула бровь. — Для чего ты тут поставлена, больно уж приманчивое место. Сам удивляюсь, как до сих пор никто на него глаз не положил.

— Почему? А Кащей, запамятовал?

— Да нет, такого как забудешь… Сколько живу у тебя, все удивляюсь, как никто из ведьм на место Хранительницы не посягнул, такую силу в руках иметь кто откажется?

— Потому и не рискуют, что боятся с этой силой не совладать, — самоуверенно заявила Людмила, — не хочу больше об этом говорить. Мне и Бессмертного во врагах хватило, хочу пожить, не таясь ни от кого.

— Это как? — усмехнулся бесенок. — В люди выйти, что ли? Общения захотелось? Так тебя там и ждут… с распростертыми объятиями…

— Нет, просто хочу спать спокойно, не просыпаясь еженощно в холодном поту от каждого стука в стену, не вздрагивать от каждого звука за спиной. Знал бы так, каково мне дались эти годы постоянного страха?

— Да, а я и не заметил.

— А нельзя мне расслабляться было. Баюн мне сразу сказал — врагов здесь у меня немеряно, вопрос только в том, кто первый до меня доберется. С колдуньями я как-то поладила, а вот Кащей… — Людмила передернулась от отвращения. — Ну хоть в лес безбоязно ходить буду, а то у меня уже скоро все припасы закончатся, что насобирала. Кимря, — позвала ведьма домовиху, — а пошли-ка мы с тобой ревизию устроим, глянем, что у нас там из трав-кореньев осталось, да прикинем, о чем в первую очередь позаботиться надо.

Лучшее лекарство от тоски — работа, кропотливая, утомительная, а изнурительней занятия, чем подсчитывание и перекладывание с места на место бесконечного количества мешочков и узелков с компонентами зелий для всяческих потреб, Людмила не знала. Разве что дрова колоть, да в этом нужды особой нет, лето пока на дворе, год только на вторую половину перевалил.

День в трудах пролетел так незаметно, что Людмила спохватилась только к вечеру, когда в избе совсем стемнело, и вспомнила, что она сама не ела и о семье забыла. И тут же сообразила, что кормить ей особо некого… Опять стало до крайности тоскливо. Слабая надежда на то, что брат вернется, все-таки теплилась в душе, но, видно, не судьба им жить вместе…

Среди ночи вскинулась. Услышала, как, старательно приглушая голос, чтобы не потревожить её, разговаривает с кем-то Антон. Узнала ломкий басок Тимофея, обрадовалась. Воротились, однако… Надо хоть чаем травяным напоить… Она вскочила, накинула на рубаху шаль, вышла на кухню. Никого… А, во дворе сидят. И то дело, ночи теплые.

Распахнула настежь входную дверь и увидела, как удаляются прочь от дома два расплывчатых силуэта, едва заметные в слабом свете только народившегося месяца.