Кирилл Шатилов - Под флагом серо-золотым

— Ну и что ты предлагаешь?

Локлан едва заметно наклонил голову:

— Я не вижу другого выхода, как только укреплять наши заставы. Если мы этого не сделаем, рано или поздно их сожгут.

— Это и ребенку понятно. Скажи — как? Камнем? У нас его нет. Как еще?

— Камень можно найти. — Хейзит все еще не знал, стоит ли делиться с Ракли своими сокровенными мыслями, но, судя по всему, иного выхода не оставалось. — Одну каменоломню я нашел прямо напротив Вайла’туна.

— Это где же? — встрепенулся медленно погружающийся в сон главный виггер Торлона. — Если не врешь, мне будет впору казнить моих каменщиков за то, что проглядели.

— Много камней находится на той стороне Бехемы.

Ракли присвистнул и досадливо махнул рукой, будто прогоняя собеседника:

— Великое открытие! На той стороне! Может, ты еще расскажешь, как собираешься их оттуда доставлять?

— Если нельзя переправиться через реку, то можно выкопать подземный ход. — Заметив, что теперь на него внимательно смотрят две пары глаз, Хейзит осмелел: — Я сумею сделать так, что потолок не провалится под тяжестью воды. Можно рыть не ровный проход, а со сводами, как в этой башне. Такой потолок будет прочнее. Да и дерева на подпорки жалеть не стоит.

— А время? Ты прикинул, сколько на твой проход уйдет зим?

— Смотря как глубоко рыть и сколько людей вы сможете на это выделить, хелет Ракли.

— Мало, потому что мы не можем забывать о заставах. Пока ты будешь копать яму, их, как ты заметил, сожгут. Как видишь, каменоломня близко, да только камня нам не видать.

— Тогда я смогу его сделать. — Вот оно, сорвалось.

— Сделать? — Ракли аж подскочил от такой наглости. — Локлан, ты слышал, что он говорит? И ты настаивал на том, чтобы я его выслушал? Знаете что, друзья хорошие, дайте-ка мне лучше поспать! Ступайте! Оба!

Хейзит отпрянул так, словно ему влепили пощечину.

— Из камня, который я готов сделать собственными руками и показать вам, построена эта башня. Только ведь она слишком древняя, чтобы найти строителя, который ее возводил. Он давно умер, никому так и не передав своего секрета. Когда мы сегодня шли сюда, я его разгадал.

Ракли недоверчиво погрозил Хейзиту пальцем, спустил ноги с лавки, подошел к ближайшему ковру и, отогнув его край, внимательно изучил стену. Локлан стоял у него за спиной, подсвечивая отцу факелом.

— Это настоящий камень, — наконец заключил Ракли, оглядываясь на Хейзита. Локлан утвердительно кивнул.

— Нет, — сказал Хейзит. — То есть это почти что камень, но я тоже смогу такой сделать.

Надо ли пояснять, что творилось в эти мгновения в его душе. Он совершенно не был уверен в том, что говорит. Только чувствовал, что у него все получится, если ему дадут время и глину, но ведь сейчас он стоял перед самим Ракли и настаивал на своей правоте. Так что если, в конце концов, он не справится, кто знает, какова будет расплата за подобную дерзость? Да еще допущенную в присутствии свидетеля.

— И ты придумал этот способ только что?!

— Да, на лестнице.

— Расскажи.

Больше всего он боялся именно этого естественного приказа. Естественного со стороны того, кто владеет Вайла’туном и от кого зависит слишком многое, чтобы церемониться с людьми. Для тех, кто привык зарабатывать на жизнь не поборами, а ремеслом, сохранение некоторых рабочих секретов разумелось само собой. Даже Ротрам никогда не делился с Хейзитом тайнами торгового ремесла, заключавшегося всего лишь в том, чтобы знать, где, у кого и когда купить подешевле, а кому и когда продать подороже. Что уж тут говорить об оружейниках, пивоварах или строителях, соревнующихся друг с другом в легкости, аромате и прочности? Их секрет можно было иногда выкупить, но выспросить — никогда.

— Давайте я вам лучше покажу, когда у меня получится, — не веря, что отважился на такие слова, пробормотал Хейзит.

Если он теперь уступит, то навсегда останется жалким подмастерьем. Если нет — ему могут открыться такие горизонты, о которых он и не мечтал.

— А ты, я вижу, не так прост, как прикидываешься, — задумчиво покачал головой Ракли, кладя ладонь на плечо сына. — Как ты полагаешь, чего он добивается?

Локлан улыбнулся, давая Хейзиту понять, что никто не собирается на него сердиться.

— Обычно люди хотят славы или денег. Не удивлюсь, если он не прочь подзаработать.

— Ты ошибаешься: обычно люди хотят и славы, и денег. Чего же хочешь ты, подмастерье?

Ему предлагали сделать выбор. Вернее, назвать свою цену. И Хейзиту внезапно сделалось так спокойно и нестрашно, словно он всю жизнь ждал это мгновение. Почему бы не ответить, когда тебя спрашивают?

— Я хочу стать строителем. А если мне удастся с вашей помощью наладить изготовление камней, то зачем отказываться от лишних денег?

Ракли оставил плечо Локлана в покое. Подойдя к очагу, он положил в него толстое полено из тех, что лежали тут же, и некоторое время наблюдал, как языки пламени облизывают сухое дерево.

— Вот видишь, теперь он заговорил по-взрослому! — Ракли поковырял в очаге кочергой. — И что тебе нужно, чтобы начать?

Хейзит ответил сразу, не задумываясь.

— Я знаю, что при замке есть своя гончарная мастерская. Мне понадобится глина, но я не могу пока позволить себе ее купить. Одолжите мне ее для работы, а через несколько дней я принесу вам готовые камни.

— А потом?

«Он похож на Ротрама, когда тот слышит о готовящейся вылазке в Пограничье, — мелькнуло у Хейзита в голове. — Деньги, жадность и расчет. А я-то что делаю? Неужели торгуюсь с самим Ракли?»

— Потом вы дадите мне еще глины, а я сделаю еще камней.

— А потом — еще? — Да.

Ракли отставил кочергу, отряхнул ладони и скрестил руки на груди. Когда он повернулся к собеседнику, лицо его не выражало ничего, кроме усталости.

— Ты думаешь, твой секрет изготовления камней из глины надолго останется секретом для других строителей? Не скрою, я приятно удивлен тем, что мой молодой подмастерье умеет рассуждать здраво и придумывать новые средства строительства, а также достаточно дерзок, чтобы держать их в секрете от правителя, коим меня по-прежнему считают в этих местах. Однако я не менее огорчен тем, что он лишен дальновидности и не понимает, что желание обогатиться за счет неведения других еще ни к чему хорошему никого не приводило.

Хейзит мысленно прощался с родными и не спускал глаз с бороды Ракли. Он поспешил, конечно, поспешил с изложением своего замысла, а тем более в такой неприемлемой форме, да к тому же сейчас, когда Ракли явно мается после бессонной ночи под грузом навалившихся забот.

— Поэтому, — продолжал тот, не меняя позы и глядя то на одного, то на другого юношу, словно сравнивая, — я предлагаю тебе покровительство Меген’тора. Вижу, что ты удивлен, но зато теперь ты будешь знать, как делаются у нас важные дела. Я говорю с тобой так откровенно потому, что нас не может услышать никто из посторонних. А Локлан будет тому свидетелем. Он, кстати, рассказывал мне о тебе и до поездки в Пограничье и после. А поскольку я знавал старого Хокана, то мне известно, откуда ты родом. Мои люди, особенно виггеры, частенько бывают у вас в таверне. Так что я надеюсь, что могу на тебя полагаться и считать, что твое молчание не требует лишних клятв — оно в твоих же интересах. Ты пока все понимаешь, что я говорю?