Место под солнцем (СИ) - Блэр Фей

- Мне ничего не нужно! – неожиданно даже для себя вдруг вспылил Мар, вскочив. И ушёл бы, если бы Амени не схватил его за запястье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Сядь, - негромко приказал он. – Сейчас.

Мар было резко дёрнулся – но сел, всё-таки вырвав у него свою руку.

- Посмотри на меня, - то ли приказал, то ли попросил Амени, не делая больше попыток к нему прикоснуться. – Себастьян, посмотри на меня повнимательнее. Как тебе кажется, кто я?

- Ты? Один из Древнейших, полагаю, - раздражённо ответил Мар.

- Посмотри на меня, - невозмутимо повторил тот. – Почувствуй. Кто я, Себастьян?

- Я не знаю, - помолчав, отозвался Мар. – Не могу понять. Никогда не видел такого.

- Я бог, - просто сказал Амени. – Тот самый, которого теперь называют языческим.

- Что значит – «бог»? – недоумённо и даже недоверчиво переспросил Мар.

- «Бог» значит «бог». Бессмертный, если так хочешь. Живой – и бессмертный. Смотри, - Амени взял его за руку. – Чувствуешь, какая горячая у меня кожа? Совсем как у людей, не так ли?

- Так, - Мар, помедлив, убрал руку. – Верно… Так ты, значит, не вампир? – спросил он, с огромным любопытством разглядывая его. – Ты – если всё это правда – создал когда-то это место…

- Я был вампиром, - поправил его Амени. – Не так уж и давно. Смотри, - он быстро прокусил собственное запястье и протянул кровящую – яркой, человечески яркой кровью – руку Мару. – Попробуй. Просто попробуй. Лизни. Не бойся – даже будь я вампиром, от такого количества с тобой ничего не будет.

- Я не боюсь, - Мар подался вперёд и слизнул пару капель.

Вкус был очень странным. Не человеческим, не животным, не вампирским, он словно сочетал все их в себе, добавляя к этому странному коктейлю что-то ещё, что даже и сравнить было не с чем.

- Видишь? – Амени так и не убирал руку, продолжая держать её на весу. – Кстати, я давно хотел провести один эксперимент… попробуй зализать мне рану. Честно скажу – не знаю, что выйдет. Но сомневаюсь, что тебе станет дурно, - он улыбнулся.

Мар поколебался, однако спорить всё-таки не стал и исполнил просьбу. Сделать это оказалось столь же просто, сколь обычно – во всяком случае, насколько он помнил, потому что в последний раз кусать человека ему доводилось лет полтораста назад, ещё до того, как появилась такая замечательная вещь как медицинский шприц. Однако, стоило ему оторваться, как перед глазами его всё поплыло, и Мар неловко склонился набок, силясь унять это непонятное головокружение.

- Я рад отблагодарить тебя, - услышал он сквозь звон в ушах. – Спи – тебе давно пора. Недолго – но тебе будет довольно, - Мар почувствовал, как куда-то падает, а потом его поглотила темнота.

Амени же, с лёгкостью подняв его на руки, отнёс Мара в комнату и там уложил в постель. Укрыл одеялом, проверил ставни – крепко ли и плотно ли закрыты – и неслышно вышел, плотно прикрыв дверь.

Его путь лежал теперь в другой дом – в дом того, где его, он знал, совсем не ждали. Стучать Амени не стал – просто толкнул дверь и, поднявшись по лестнице, прошёл по коридору и вошёл в столовую в тот момент, когда Аргел подносил ко рту чашку с кофе.

- Пахнет вкусно, - сказал Амени, подходя к столу и глядя в глаза словно бы окаменевшему при его появлении Аргелу. – У тебя всегда был превосходный кофе.

- Ты, - наконец, выдохнул Аргел, очень медленно опуская чашку на место.

- Ты ждал, я полагаю, - полувопросительно проговорил Амени, садясь за стол напротив Аргела.

- Я узнал руку, - подтвердил Аргел. – Но я… не был уверен.

- Ты почти не справился, - сказал Амени. – В этом есть моя вина, признаю – но её немного.

- Возьми, - Аргел вынул из кармана кольцо с тёмно-красным камнем и положил его на стол. – Я никогда не хотел этой доли.

Амени протянул руку и, забрав кольцо с вырезанной на камни печатью, некоторое время молча его разглядывал – а затем положил обратно и слегка подтолкнул, так, чтобы оно, скользнув по скатерти, остановилось у самого края.

- Оставь себе, - сказал Амени. – Почти – бывает очень важно.

- Я устал, - Аргел покачал головой. – Я никогда не хотел власти. А теперь…

- Таких осталось слишком мало, - Амени взял с блюдца маленькое шоколадное печенье и, покрутив его в пальцах и понюхав, положил в рот. Прожевал – медленно и с удовольствием – затем сглотнул и лишь тогда продолжил: - Я переформирую Совет. Отчасти. Времена меняются так быстро – я слишком многое пустил на волю случая.

- Прошу тебя, - с нажимом сказал Аргел. – Есть более достойные. К примеру, Маркос. Экхард.

- Нет, - ответил Амени. – Ты остаёшься.

Аргел тяжело вздохнул и неохотно взял кольцо, но надевать не стал, убрав его в карман.

- А теперь, - довольно сказал Амени, - перейдём к обсуждению кандидатур в новый Совет.

Такси, которое Клара взяла прямо у базельского вокзала, выехало из города и, добравшись до одного из пригородов, съехало с основной дороги и свернуло на боковую улочку, остановившись возле почтовых ящиков   — рядом с ними сейчас аккуратной кучкой стояли чёрные мусорные мешки. Клара, просидевшая всю дорогу тихонько и, кажется, даже не шевелясь, слегка вздрогнула и, открыв кошелёк, растерянно уставилась на него, пытаясь понять, почему там нет ничего, кроме нескольких монеток самого разного достоинства. Потом, чувствуя, что вот-вот заплачет, шмыгнула носом и, виновато попросив подождать, неловко выбралась из машины и побежала по узенькой дорожке ко второму из нескольких коттеджей в ряду. Толкнув привычно незапертую днём дверь, она изо всех сил закричала: «Папа!» - и, сев на пол прямо у двери, наконец разрыдалась.

По обитой кирпичного цвета ковром лестнице уже сбегал босой жилистый мужчина лет пятидесяти с густыми, слегка рыжеватыми волосами и резковатым, но приятным лицом. Всю его одежду составляли мягкие светлые брюки и тёмно-зелёная тенниска. Присев рядом с девушкой на корточки, он молча обнял её, и некоторое время сидел так, не шевелясь.

- Заплати, - наконец вспомнила Клара. – Я ещё и без денег… там такси…

- Надеюсь, это худшее, что произошло, - ответил её отец, вставая и помогая подняться и ей. – В гостиную или в комнату?

- Не знаю… в гостиную. Заплати, пожалуйста… неудобно…

- Конечно, - он, бережно поддерживая её за плечи, отвёл дочь в гостиную и, усадив на  большой кожаный чёрный диван, взял с одной из книжных полок несколько из валяющихся там некрупных купюр и пошёл расплатиться, свернув по дороге на кухню и включив чайник. Вернувшись, заварил мятный, судя по запаху, чай, и уже с ним подошёл к тихо всхлипывающей дочери. Поставив чашку на стол, обнял её, словно маленькую, и устроил у себя на коленях. Она обняла его за шею и некоторое время плакала так – и всё это время отец сидел молча, даже не пытаясь задавать какие бы то ни было вопросы.

- Ты тоже считаешь меня сумасшедшей? – наконец выговорила Клара, откинув голову и заглядывая в его тёмно-серые, почти что как у неё, глаза.

- Тоже? – переспросил он, слегка улыбнувшись с видимым облегчением. – Значит ли это, что нас как минимум двое?

- Вас больше… наверное, - она тоже попыталась улыбнуться. – А, ты же ничего и не знаешь…

- Пока что не знаю, - кивнул он, - но надеюсь узнать. Отчего ты так плакала?

- От всего… папа, - она села, пристально на него глядя. – Я тебе расскажу… но пожалуйста, пожалуйста, не говори мне, что я безумна! Или я правда, - она всхлипнула, - сойду с ума…

- Не буду, - пообещал он. – Рассказывай.

Клара помолчала, собираясь с мыслями. Идея рассказать всё отцу и сейчас представлялась ей совершенно безумной – но надо же было поговорить хоть с кем-то! Пусть он либо докажет ей, что всё, что случилось в последние дни – бред, либо объяснит это с точки зрения любимой своей логики. Никого ближе него в этом мире у Клары не было, и не потому, что он был единственным её родственником, а потому, что с самого детства она была самой что ни на есть настоящей «папиной дочкой».