Собственность государства (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович

За этот час мы только один раз увидели Порчу, да и то мелкий экземпляр, метра два. Благодаря высоким и ярко окрашенным кристаллам на спине существа я заметил его еще до того как учуял, потому обойти его труда не составило. Что ж, очень надеюсь, что парни в долине, обеспечившие нам свободный проход, заплатили за это не очень высокую цену.

Мы добрались до возвышенности, с которой я намеревался пустить ракету. С нее Хоннеамис виден хорошо, потому что самый интересный для нас район города – где много относительно новых пятиэтажных «коробок» - находится именно с этой стороны.

- Кай, дай бинокль.

Четыре километра – расстояние большое, но «Зефир», будучи не военным дирижаблем, а гражданским, раскрашен в белый цвет с оранжевыми полосами и золотым императорским гербом. Поэтому я довольно быстро обнаружил часть надувной, оболочки, зацепившейся за угол крыши.

- Судя по всему, дирижабль лежит на улице вон там, между домами, слева от собора, - сказал я и передал бинокль Рюиджи.

- Ага, точно. Аккурат между двух пятиэтажек приземлился… Значит, у пассажиров и команды была практически идеальная возможность выбраться на какую-либо крышу… Только на левой пятиэтажке пусто, а правая скрыта за собором…

- За ними могут стоять четырехэтажные здания. В любом случае, надо подать сигнал ракетой. Только парни, а где же вход в городскую канализацию? Я ее не вижу.

- Думаю, вон там должна быть, - указал Кай. – Вон то обширное углубление – это сточный бассейн, или отстойник, куда все стекало… Вход должен быть где-то там.

Оказалось, что вход на месте, но из-за неровностей почвы мы не заметили каменную арку в стене отстойника.

Канализация была построена лет триста назад и фактически представляла собой мощеный камнем коридор, слегка занесенный серой пылью. Из-за того, что после разрастания города канализацию построили заново, современную, старая оказалась заброшена, поросла травой, а ее отстойник заполнялся водой только после сильных дождей. После того, как эту территорию поглотила Зона, не изменилось почти ничего, только канализационные наносы превратились в серую пыль, а трава исчезла давно.

- Отлично, - сказал я, вручил Каю ранец и «кишкодер», а сам вынул ракетницу: - парни, вы сидите тут тихо, а я смотаюсь на холм и пущу ракету. Увижу сигнал и сразу же прибегу.

- Но ты там будешь мало того что один, так еще и без оружия.

- И пофигу. Там нет ничего поблизости.

И вот я на холме, и мне остается лишь надеяться, что кто-то еще жив и увидит мой сигнал. Я поднял руку и выстрелил вверх и вперед по направлению к месту падения. Зеленая ракета взмыла к тучам, а пасмурная погода сделала ее весьма заметной. Ну же, давайте ответный сигнал!

И он не заставил себя ждать. Три ярко-красные ракеты, свидетельствующие о том, что выжившие в беде, полетели вертикально вверх из-за левой пятиэтажки: мое предположение о том, что за ней есть здание пониже, оказалось верным. Выбор опорного пункта весьма неправильный, но посреди ночи у пассажиров «Зефира» возможности выбирать могло и не быть.

Я огляделся по сторонам – не заметил ли меня кто – и метрах в пятистах увидел появившуюся сгорбленную фигуру, которая припустила в мою сторону качающейся походкой. Несмотря на очень разные ноги, фигура двигается, надо думать, со скоростью километров двадцать-тридцать в час, буквально вприпрыжку.

Что ж, полоса удач закончилась, начинается то, ради чего нас готовили четыре кошмарных года.

Я сунул ракетницу в карман и припустил в сторону канализации. Рядом камер нет, настырных агентов ИСБ нет – можно не сдерживаться, ведь время дорого. Интересно, что бы сказали те два несчастных засранца, если бы узнали, что для меня пятьдесят в час – далеко не предел? Риторический вопрос: знаю я, что бы они сказали…

Влетаю в канализацию, затормозив руками в стену.

- Бела, растяжку вот тут! Срочно! – Я забрал у Кая ранец и оружие и сказал: - выжившие есть, пустили ракеты. Видимо, они через дорогу от собора.

У Белы на установку ловушки ушло меньше минуты, после этого мы устремились вглубь тоннеля, шаря лучами фонарей впереди и позади себя.

- Возвращаться, если что, будем этой же дорогой, парни, потому помните про растяжку, если сейчас не услышим, как рванет…

- Что-то идет следом?

- Одержимый. Судя по тому, насколько он искорежил сам себя – лет двадцать стажа.

- Твою ж мать, - пробормотал Каспар.

- Будем надеяться, он подорвется.

Зодчие старины строили эту канализацию явно с прицелом на то, что город будет увеличиваться, потому канализационный тоннель – два метра в ширину и столько же в высоту. Расчет зодчих оправдался с большой задержкой: Хоннеамис оставался незначительным городом добрых двести лет, и только сто лет назад начал стремительно разрастаться. Но к тому моменту вымощенные камнем тоннели уже устарели технологически и практически, потому канализацию заложили новую, с использованием труб. Ну а потом случилось очередное расширение Зоны и город остался стоять призрачным напоминанием о том, что человеческие планы не всегда сбываются.

Темно, тихо, сухо и вроде бы чисто. Но где-то позади прыгает на своих уродливых ногах – одна короткая и толстая, вторая длинная и тонкая – горбатая фигура. Пока что он дальше, чем я могу его учуять, но если вскоре не послышится взрыв – у нас за спиной враг, и с этим придется что-то делать…

…И я даже знаю, что.

Мы продвинулись метров на двести, когда сзади до нас докатился гулкий хлопок. Шестьдесят граммов тротила в корпусе, начиненном готовыми поражающими элементами, производят не так уж и много шума: звук, отражаясь от стен и изгибов тоннеля, дошел до нас в виде несерьезного хлопка. Но мы-то знаем, что происходит вблизи от взорвавшейся гранаты.

- Минус один, - ухмыльнулся Бела.

- Чтоб нам и дальше так везло, - отозвался Юджин. – Саша, что впереди?

- Ничего.

- А над нами?

Я задрал голову и повертел в стороны.

- Тоже ничего.

- Да я просто обожаю этот тоннель, - сказал Данко.

- Погоди, это мы до города еще не добрались.

- А какие ракеты пустили выжившие?

- Угадай с одного раза, - фыркнул я. - Какого сигнала ты ждал? Что у них все нормально? Красные, конечно же. Они по уши в дерьме, а дерьмо – штука такая, нельзя вытащить кого-то из дерьма, не испачкавшись в нем самому. И это, замыкающие, оглядывайтесь назад. Я надеюсь, одержимый подорвался, но с ними никогда ни в чем нельзя быть уверенным. – А про себя подумал, что есть некая ирония, когда говорю эту прописную истину именно я.

Мы продолжили сосредоточенно месить ногами серую пыль, сделав короткую остановку для того, чтобы достать из аптечек промаркированные красным шприцы и вколоть себе допинг. Содержимое шприцов – запрещенный препарат, за который спортсмены получают пожизненную дисквалификацию, а люди, хранящие его без лицензии – крупные штрафы. Нас этот запрет, ясное дело, не касается: на войнах нарушение правил – норма, а эстэошники ведут свою войну, в которой правил нет вообще. Скоро нам предстоит лицом к лицу встретиться со злом, которое порой одним своим видом заставляет седеть в считанные секунды даже очень храбрых людей, и мы должны быть в полной боеготовности.

Вскоре мы достигли первой развилки: начинается собственно городская канализация.

- Саша, а как мы узнаем, где точно находимся? – спросил Кай. – Я не думаю, что кто-то из нас знает этот лабиринт на память, а карт у нас, как назло, нет. Придется выглянуть и осмотреться.

- Проще. Когда я учую поблизости скопление всякой дряни… Тс-с-с! Назад!

Мы поспешно отошли обратно, за ближайший изгиб дренажного тоннеля, погасили фонари и надвинули на глаза приборы ночного видения.

Вскоре до моего слуха донеслись звуки грузных шагов пары десятков ног: нечто движется слева направо, перпендикулярно нашему пути. И если судить по тому, что я чувствую омерзение, глядя и на одиннадцать, и на час – это идет целая толпа… Или что-то очень длинное. Мне показалось, что я улавливаю в шагах некую систему, видимо, действительно единая сущность.