Путь ( 2 книга - 6 книга) (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

Верный едва не выбило из руки, меч Симара рухнул вниз, пробивая Покров и врубаясь мне в ногу.

Жар опасности исчез, но грудь выше средоточия всё также пекло, словно туда закинули горсть углей, а через мгновение и ногу ожгло жуткой болью. Теперь уже я отмахнулся от Симара, отправляя в него простейшее Ядро, которое отшвырнуло его прочь, награждая меня новой болью.

У меня же вспышкой пронеслось понимание: амулет учителя Фимрама, это он раскалился на груди, полностью исчерпавшись, нога не перерублена, раз я ещё стою, а боль сильна из‑за зелья Тигриного Сердца в крови. И ещё одно следом: нельзя отходить от Симара даже на шаг. В средоточии половина энергии после удара, второй раз я такое не переживу.

Плевать на рану в ноге, когда‑то у меня в ней застрял меч снежинки, а на меня давила формация школьной арены во много раз усиливая боль. С тех пор миновало много сражений и много боли, я даже стоял у Столба Наказаний, с которой формацию арены и сравнить нельзя. Что мне сегодняшняя рана, если нога может меня держать?

Рывок к Симару.

Вес на правую ногу. Шип с ладони правой же руки по лезвию Верного. Ярость. Шаг, а скорее прыжок вслед Симару. Ещё три Шипа. Ответную технику я принимаю на Духовную Защиту. Ярость. Шипы. Оковы. Они тоже бесследно тают в Духовной Защите Симара, на миг истончая её. Впрочем, это уже неважно.

Пусть рука отвыкла от меча, но я с каждым мгновением вспоминаю, как это – звенеть сталью цзяня. В Школе я всегда использовал клинки, пропитанные чужой духовной силой. Они казались мне неудобными, едва ли лучше железной палки. Сейчас в моей руке лежал Верный, в котором не было чужой силы, Верный, в котором ещё тлело воспоминание о моей силе, пропущенной через него в технике, Верный, на котором нанесена в начертании моя кровь. И я наконец понял, что лёгкий меч – это удобно. Особенно когда у тебя всего одна рука и нога.

Один вдох. Мечи ударяются друг о друга, звеня в тишине пещеры. Симар вскидывает руку, и я тут же ухожу, а скорее падаю в сторону подломившейся ноги, пропуская мимо себя его технику. Извернулся, становясь на левую ногу. Два вдоха. Духовная энергия и стихия рвётся в меридианы, впервые за месяцы зажигая полное созвездие техники. Три вдоха.

Оковы. Ледяной Шип из ладони левой. Но это всё обман, чтобы заставить Симара шагнуть в сторону.

Я проворачиваю Верный, закручивая чужой меч так, как это нужно мне.

Звёздный Клинок.

Рывок, начатый в момент удара клинком, унёс меня прочь от уже обезглавленного тела Симара. Всё же на мечах он был плох, знать, что меч противника может удлиняться и не суметь понять, зачем я так выворачиваю свой клинок…

И этот начертатель ещё кичился своей силой и званием Мастера! Сколько раз он выходил в леса? Сколько раз он сражался с равными противниками?..

Да и амулет его хуже моего.

Или Звёздный Клинок гораздо сильней его техники удара мечом.

В наступившей тишине я огляделся, всех стражников, что я освободил, Симар успел убить за те мгновения, что я потратил на помощь Призраку. Слабые Воины, которых внезапное пробуждение сделало беспомощными, иного объяснения такой быстрой их смерти я не видел. Симар не был настолько силён, чтобы за несколько вдохов убить пятерых Воинов. Свою сильнейшую технику он не мог применять непрерывно, даже используя Умножение.

Хотя это ничего не значит. Ведь, ещё только собираясь выйти из‑за камня, я решил, что не буду пользоваться стражниками. То, что я не подчинил их, а сделал свободными, лишь сделало хуже. По сути, я убил их, использовав как мясные щиты. А ведь подчини я их себе, отвлеки Симара, дай стражникам время прийти в себя и понять, кого нужно слушаться, то всё могло пойти совсем по‑другому. Я отлично помнил, как погиб окружённый Воинами Мастер Рейн. Возможно даже, что подчини я их и отдай приказ, то они тоже могли бы выжить.

Сейчас же на моих глазах на нескольких усыплённых мной стражниках выцветали, чернели контракты, видимо завязанные на Симара, с его смертью они разрушались, делая их и впрямь свободными. Хотя, что им от этой свободы, если я уже решил оставить их в пещере?

Разрушались…

Вспомнив о Призраке, я бросился к нему, вернее поковылял, сжимая рукой рану на ноге. Нашёл его ползущим или скорее стелющимся дымом над каменным полом к ближайшему стражнику. Намерения его я понимал, да и каких‑либо сильных сожалений о тех, что уже погибли сегодня по моей вине, совсем не испытывал. Оставим в стороне Небо. Я лишь использовал все свои возможности, чтобы выжить. Тогда было сражение, где некогда было размышлять и мучиться в сомнениях. Сейчас – иное.

– Остановись. Запрещаю.

Призрак замер, повернул ко мне туманную маску лица. Снова на ней мелькали десятки разных лиц, сменяя друг друга словно блики на стенах пещеры. Тяжёлые раны не лучшим образом отразились на Призраке.

Несколько мгновений я копался в кисете, а затем высыпал перед Призраком десяток ядер и монет духовной яшмы.

– Бери.

Плеть даже не чёрного, а серого дыма, которую раньше можно было считать рукой Призрака, тут же накрыла предложенное. Надеюсь, этого хватит. Я же занялся собой и своими ранами. Не только остановил кровь, но и трижды использовал Длань Возрождения, проверил тело на яд, ничего не нашёл, но на всякий случай использовал Очищающий Рассвет, а затем принялся обходить пещеру в поисках Зотара. Ведь ещё оставалась надежда, что стражники не успели его убить, увлечённые, происходящим под Сердцем Стихии, убийством Симаром своего дяди.

Надежда оказалась обоснованной. Шагая вдоль ряда лежащих стражников, сейчас, без доспехов, так похожих друг на друга, я нашёл Зотара. Живого. Если судить по убитым и трём живым справа от него, то до него лишь немного не дошла очередь. Впору поблагодарить Симара за его нетерпение воспользоваться плодами обмана.

Я сел рядом с Зотаром и попытался вспомнить всё, что старик Фимрам давал мне читать о ядах. Впрочем, память редко подводила меня, беда в том, что на самом деле не так уж много там было знаний о таких вещах. Если подумать, то это должен быть очень необычный яд. Многие стражники, тот же Пинь, обладали немалым Возвышением, но не сумели ничего ощутить. Да и уснули они очень и очень быстро, незаметно и почти в один момент. Словно не имело разницы, сколько ложек съел стражник, или как хорошо его тело сопротивлялось ядам.

А ведь существовали же люди, которые могли даже есть сырые растения, не заботясь о поисках алхимика, что превратит их в неопасные зелья. Тот же здоровяк Мир, оставшийся в Гряде.

Так что я не особо надеялся на успех, осмотрев шею и глаза Зотара. Действительно, ни в цвете жил, ни в оттенке белков я не нашёл никаких странностей. У меня осталось два пути. Первый – большой набор противоядий, который я купил ещё в Гряде и так и не использовал ни разу. Второй – техника старика Фимрама, которую я только что применял к себе.

И доверия у меня больше ко второму пути. Я всё же не настолько хорош в алхимии и лекарском деле, чтобы из сотни пузырьков выбрать то, что нужно именно сейчас. Да и сомнительно, что в Гряде и вообще в Первом поясе знали об отраве, которую использовал Симар.

Конечно, оставались сомнения, что Симар сказал правду. Если это действительно яд, то к чему было приказывать убить спящих? Достаточно выкинуть их за пределы пещеры, отнести в ту, большую, где обитала на потолке огромная тварь и дело было бы решено. Даже убить их можно было бы именно там, зачем заливать кровью эту пещеру? Ведь пойди всё так, как хотел Симар и верным ему стражникам пришлось бы ждать здесь ещё недели, пока бы он поглотил Сердце Стихии.

Одни вопросы. На которые я, возможно, никогда не узнаю ответа, но бездействовать в ожидании милости от Неба точно не следует. Как там говорила Виликор? Эти испытания даются нам Небом? Значит самое время преодолеть очередное.

Верный лёг на пол пещеры. Слева от клинка он был ещё чист, а справа залит кровью убитых. Отведя взгляд от густеющей крови, я протянул руку и положил ладонь на живот Зотара.