Собственность государства (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович

Полсекунды я колебался – а потом решился: камер тут нет, и меня никто не видит.

Тонкие линии эфира, пронизывающие окружающую среду, неуловимые и невидимые для других, я собрал и скрутил в тугой клубок внутри многоножки, напитал его, как смог, и отпустил в тот самый момент, когда многоножка занесла на Рюиджи хватательные конечности, а он воткнул в ее брюхо штык. Заряженный эфирный клубок моментально распрямился, линии эфира вернулись в свои эфемерные «русла» - и передняя часть твари буквально лопнула, разорванная изнутри, разбрасывая ошметки и внутренности.

«Твистер» получился у меня как нельзя лучше – и очень вовремя.

Рюиджи уставился на труп чудовища, малость остолбенев, и я даже пожалел, что не вижу его лица. Забавное, должно быть, зрелище.

- Ну вот, дружище, теперь и ты выглядишь не лучше меня, - хохотнул я, чтобы вывести его из ступора.

- Тваюжмать, - выдохнул Рюиджи, стирая с прозрачного лицевого щитка алые и зеленые брызги.

О том, почему тварь лопнула без звуков выстрела и взрыва, он не спросил. Может быть, находясь на грани смерти, Рюиджи просто ничего не понял. Скорей всего, так и есть, ведь он прекрасно знает, как выглядит «твистер», и в другой ситуации мог бы что-то заподозрить.

В этот момент в собор ввалились остальные.

- Все чисто, парни, - сказал я и добавил: - Ну, все, кроме Рюиджи. Бела, давай быстро на позицию, осталось только зачистить дом!

На их лицах я вижу мрачную отчаянную решимость: штурм дома, кишащего дрянью – занятие опасное, в живых останутся не все, даже если победа будет за нами. Но это – последний и логичный шаг. Мы все пришли в СТО, в общем-то, именно ради того, чтобы оказаться сейчас тут. Четыре этажа, забитых Порчей и одержимыми, отделяют нас от нашей цели. От нашего джекпота. Последняя решающая битва, в которой определится все.

Ну, точнее, для меня она – последняя. Парням, если они выживут, еще надо будет как-то вернуться назад, а мне – не обязательно.

Более того: я с самого начала знал, что обратно не вернусь. Путь длиной в пять адских лет для меня заканчивается здесь.

И если после этого море поднимется, а небо рухнет – мне уже будет все равно.

Как только отряд занял огневые позиции за укрытиями, я вышел вперед, задрал голову и завопил:

- Вылезайте, сволочи!!! Выходите, выползайте на честный бой!!! Ну же! Вы только слабых хватать можете, кирпичами исподтишка кидаться да за спинами своего зоопарка прятаться?! Честный бой один на один – никак, да?!! Вылезайте, приблуды потусторонние, ожидание смерти хуже самой смерти, а я обещаю убить вас быстро!!!

Разумеется, я не надеялся, что мне удастся взять на «слабо» холодный разум эфириала, а остатки человеческого в одержимом слишком слабы, чтобы вынудить его на неумный поступок: мой расчет куда тоньше и изощренней. Я веду себя, как наиболее опасный противник, хозяева «зоопарка» обязательно попытаются меня убить – ну а для этого одержимый должен показаться на прямой линии.

Ловля на живца… но у этого «живца» есть «кишкодер».

Прошло секунд двадцать, а затем из окон первого этажа начали появляться твари одна другой гаже. Причем, как выяснилось, Порча не умеет спускаться с высоты, даже если эта высота лишь два метра. Длинные многоножки еще кое-как спускались, но твари, напоминающие животных или людей, попросту кувыркались, шагая с подоконника и не встречая опоры.

Все открыли огонь без команды. Дистанция – меньше тридцати метров для парней, едва пятнадцать для меня. Бой практически на кинжальной дистанции – а с Порчей редко бывает иначе. Злобно стучат автоматы, начиняя раздувшиеся, бесформенные туши мягким свинцом, бронебойной сталью и горячей термитной смесью, строчит из собора Бела, помогая уничтожать наиболее крупные экземпляры точными очередями бронебойных и разрывных пуль, мы с Каспаром грохочем из «кишкодеров» практически в упор крупной дробью.

Первая волна – с десяток тварей – просто полегла под огнем колоссальной плотности. Расстояние – не промахнуться, знай себе целься и жми на спуск, как в тире. Главное – не упустить тот момент, когда среди безмозглых целей покажется куда более опасный хозяин. А он, мать его за третью ногу, покажется обязательно, иначе в чем смысл простого «скармливания» нам своего зверинца? Неумолимая статистика свидетельствует, что схватка с сильным одержимым, не имеющим «зверинца», редко обходится без жертв среди эстэошников, но почти всегда заканчивается гибелью приблуды. И любой одержимый, выживающий в Зоне достаточно долго, непременно знает это по фатальному опыту менее везучих сородичей.

Правда, ситуация крайне благоприятна для «него»: я стою впереди, дистанция коротка, стрелять фугасами не вариант. А одержимый появится в глубине одной из комнат за каким-то окном, и я не знаю, когда. Сейчас, через два выстрела или на третьем магазине? У меня будет лишь секунда в лучшем случае.

Второй волной пошла мелочь – эта уже не вываливалась из окон, а буквально выпрыгивала. Мелкой Порчи оказалось больше, чем крупной, она быстрее, попасть сложнее. Благо, Бела с колокольни хорошо видит, что творится внутри дома и своевременно затыкает потоками свинца самые опасные окна. К счастью для нас, враг локализован, а мы имеем преимущества в дистанции, позиции и дальнобойности. От прямого попадания кирпича, несущегося с энергетикой мелкокалиберной пушки, не спасет ни каска, ни бронежилет – но для точного броска одержимый должен сам оказаться в прямой видимости. Поставить свою жизнь на кон, чтобы попытаться забрать мою.

И в этой ситуации есть кое-что, безумно меня радующее. Кем или чем по своей сути не являлся бы эфириал в своем собственном мире, но, занимая тело человека и уничтожая его душу, он получает в нагрузку главный человеческий недостаток – смертность.

В какой-то момент относительно некрупное существо с несимметричными ногами паучьего типа умудрилось прорваться по флангу, Каспар крикнул Вацлаву, автомат застучал длинной очередью в ту сторону. Еще две твари рванулись на него, но их срезал Кай. Мне короткого взгляда хватило, что бы понять: фланг в порядке. А когда я снова взглянул на мерзость в двадцати шагах от меня и поймал ее в прицел, то на периферии моего зрения появилась круглая многоглазая голова и висящяя в воздухе крупная кафельная плита.

Сложно сказать, кто из нас был быстрее: счет шел на миллисекунды. Сгусток дроби встретился с плиткой примерно посередине, видимо, он меня чуточку опередил. Это спасло нас обоих: плита раскололась и сбилась с траектории, мне в шлем прилетел лишь кусок, от которого в голове слегка загудело. А мои дробины, не попавшие в плиту, достигли цели, но их оказалось недостаточно.

С пронзительным нечеловеческим визгом одержимый скрылся в глубине комнат, оставив на стене брызги красного и бурого. Проклятье, мой план провалился! Теперь эта мерзость уже не вылезет, будет прятаться до последнего, и нас ждет кровопролитный штурм.

И как только я это подумал, Порча ломанулась на нас практически изо всех окон, включая третий и четвертый этаж. Громадная тварь центнера на три грохнулась в паре шагов от меня и разбилась при этом в лепешку.

Я поспешно ретировался к остальным и уже готовился давать команду к тактическому отступлению, когда осознал, что тут есть странность.

- Оно неуправляемое! – крикнул Клемент. – Вы только посмотрите, что оно творит!

А «оно» действительно творило бредовую штуку. Твари прыгали на нас даже с четвертого этажа, но не долетали и разбивались всмятку между нами и домом. С Порчи никакого спросу – мозгов там нет, а если есть – как правило, мозги никак и ничем не связаны с конечностями. Всей этой извращенной биомассой управляет одержимый – и как раз сейчас он, видимо, отдал приказ об атаке, но не позаботился о нормальном контроле своего зоопарка. Похоже, он в растерянности и шоке.

Стучат автоматы, добивая то, что не убилось само, лязгают затворы, звенят гильзы. Моя палец жмет на спуск – только успевай целиться. Выпускаю последний патрон в магазине, но две твари размером с пони уже близко, сменить магазин не успею.