Урсула Ле Гуин - Волшебник земноморья

— У нас еще будет время, — сказала Арника. — Когда брат вернется, ты тоже приезжай к нам, хотя бы ненадолго. Приедешь?

— Если получится, — сказал он.

После небольшой паузы Арника, глядя, как харре-ки взбирается на свой насест, снова задала вопрос:

— Если не секрет, скажи мне, какие еще есть великие силы помимо света?

— Никакого, я полагаю, секрета здесь нет. У всех магических сил один источник и один конец. Годы и расстояния, звезды и свечи, вода, ветер и волшебство, умение человека и мудрость в корнях дерева — все это возникает одновременно. Наши с тобой имена, истинное имя солнца, или же водяного источника, или нерожденного ребенка — все это слоги великого слова, которое медленно выговаривают сияющие звезды. Другой силы нет. И нет другого имени.

Воткнув нож в резную деревяшку, Пингвин спросил:

— Ну а как же смерть?

Низко опустив голову с черными блестящими волосами, девушка вся превратилась в слух.

— Для того чтобы слово было сказано, требуется молчание. До и после. — Он неожиданно поднялся.

Я не имею права говорить о таких вещах. Все, что я говорил, все это неверно. Для меня лучше помолчать. Я больше не буду говорить. На самом деле, может быть, и нет никакой праведной силы, есть только мрак. Он взял свой плащ и, покинув место у очага в теплой кухне, вышел в холодную зимнюю морось.

— На нем лежит проклятие, — сказал Пингвин, с некоторым страхом поглядев вслед Геду.

— Мне кажется, это путешествие приведет его к гибели, — добавила девушка. — Он этого страшится, но все-таки едет. — Она подняла голову и смотрела на огонь, будто сквозь красное пламя видела путь одинокого судна, которое пришло зимой с моря и снова уйдет туда. Глаза ее наполнились слезами, но она ничего не сказала.

Вик вернулся только на следующий день и пошел попрощаться с отцами города, которые очень неохотно отпускали его в море среди зимы ради каких-то смертельно опасных поисков, да еще к тому же ради чужого волшебника. Но, несмотря на все осуждающие речи, они так и не могли отговорить Вика. В конце концов ему надоело выслушивать их упреки, и он сказал:

— Я принадлежу вам по рождению, обычаям и возложенному на меня долгу. Я ваш волшебник, но не слуга, хотя и призван служить вам. Помните об этом. Когда я смогу вернуться, я вернусь сюда, а до той поры прощайте.

На рассвете, когда с моря на восток пробились первые тусклые лучи солнца, два молодых человека на судне «Ясновидец» вышли из Исмейской гавани, подняв коричневый, хорошо прилаженный парус навстречу северному ветру. Арника стояла на пирсе и смотрела, как они отчаливали. Так стоят и смотрят на берегах по всему Земноморью жены и сестры моряков, когда мужчины уходят в море; они не машут руками и не кричат, а в своих серых или же коричневых плащах с капюшоном молча стоят на берегу, который для тех, кто покидает его, становится все меньше и меньше по мере того, как ширится полоса воды между ними и судном.

Гавань вскоре исчезла из виду, и теперь раскрашенные, промываемые волной глаза «Ясновидца» смотрели на бескрайнее, как никогда, и пустынное море. За два дня и две ночи друзья пересекли расстояние от Иффиша до острова Сондерс, оставив за спиной сотню миль ненастной погоды и переменных ветров. Они ненадолго зашли в порт, только для того, чтобы наполнить бурдюк водой и купить пропитанную дегтем парусину для защиты снастей, лежащих в открытой лодке, от морской воды и дождя. Они не запаслись тканью заранее потому, что волшебники обычно справляются с мелкими незадачами с помощью простой магии. Немного больше колдовства требуется для того, чтобы морскую воду сделать пресной и таким образом избавить себя от необходимости запасаться водой. Но на сей раз Гед был не склонен пользоваться своим умением и не хотел, чтобы это делал Вик. Он только сказал. «Лучше не надо», и его друг не спорил с ним и не задал ни единого вопроса. Как только ветер наполнил парус, у обоих на душе появилось мрачное предчувствие, леденящее, как зимний шквал. Убежище, тихая гавань, покой, безопасность — все это осталось позади. Отринув мирную жизнь, они ступили на путь, где все события были чреваты опасностью и за всеми действиями таился скрытый смысл. На этой стезе даже самое мелкое колдовство могло отразиться на удаче и нарушить баланс между магической силой и судьбой. Они сейчас шли к самому центру этого равновесия, к месту, где встречаются свет и тьма; тот, кто выбрал эту дорогу, не скажет лишнего слова всуе.

Обогнув второй раз побережье Сондерса, где белые заснеженные поля уходили в туманные холмы, Гед снова повернул к югу, и вскоре они ступили в воды, куда не заходят даже самые знаменитые купцы Архипелага, а именно в дальние окраины Предела.

Вик не спрашивал, куда они плывут, понимая, что Гед не выбирает курса, а идет так, как ему должно идти. Волны шипели и громко чмокали под носом лодки, огромная серая равнина моря крутила и вертела ее, подбрасывая до небес. Когда стал уменьшаться и таять за ними Сондерс, Гед спросил:

— Какие земли впереди?

— Прямо на юг от Сондерса суши нет. Если пройти далеко на юго-запад, то тоже немного: Пелимер, Корнэй, Госк и Аствелл, который еще называют Конечная Земля. А за ним — Открытое Море.

— А что на юго-западе?

— Роламени, один из островов нашего Восточного Предела, вокруг него есть еще несколько островков.

Потом пусто до самого Южного Предела. А там Руд, Тум и еще остров Ухо, куда суда не ходят.

— Но мы-то можем пройти.

— Я предпочел бы этого не делать. Говорят, это малопривлекательная часть света, там полно костей и много дурных примет. Моряки говорят, что у берегов Уха и Дальнего Сорра можно увидеть звезды, которых больше нигде нет, они безымянные.

— Да, это верно. На судне, которое довезло меня до Рока, когда я ехал в Школу, был матрос — он говорил об этом. И еще он рассказывал истории про целый народ, живущий на плотах в дальнем Южном Пределе, — они сходят на берег только раз в год — рубить лес для плотов, а остальное время, дни и месяцы, они плавают по течению в океане, там, где нет никаких островов. Хотел бы я посмотреть на эти деревни на плотах.

— А я нет, — ухмыльнулся Вик. — Мне подавай сушу и сухопутный народ. Мы расходимся во вкусах — я люблю спать в сухой постели.

— Вот бы поглядеть на все города Архипелага, — мечтательно сказал Гед. Он стоял, держась за трос, и смотрел на лежащую перед ним бескрайнюю серую пустыню. — Например, Хавнор в самом сердце мира, и Эа, родину мифов, и Шелит с фонтанами на острове Уэй. Все города, и все большие земли, и все малые неизведанные земли во Внешних Пределах. Я бы поплыл прямо к Драконьему Тракту на запад или же на север мимо айсбергов к Земле Хогона. Одни говорят, что там земля больше, чем все Архипелаги, вместе взятые, а другие утверждают, что это просто рифы и скалы, а между ними лед, но никто этого толком не знает. Еще мне хотелось бы увидеть китов в северных морях… Но я не волен распоряжаться собой. Я должен плыть туда, куда мне назначено судьбой, и поворачиваться спиной к прекрасным берегам. Я слишком спешил, теперь времени у меня не осталось. Я променял солнечный свет, города, дальние страны на горстку магической силы, на тень, на тьму.