Джон Хокинг - Изумрудный Лотос

Глава 32

Первым делом, Конан пошел взглянуть на кхитайца. Нужна ли тому помощь, или он навсегда покинул мир живых.

Усилившийся ветер трепал гриву черных волос. Ночное небо затягивалось плотными облаками. Темное одеяло быстро разворачивалось на небесном своде, скрывая под тяжелой пеленой дрожащие огоньки звезд.

Среди завываний ветра, северянину почудился слабый стон. Подойдя поближе, киммериец опустился на одно колено перед распластанным телом Энг Шиха. Он прижал ухо к широкой груди товарища и удовлетворенно хмыкнул.

Парочка легких пощечин привели кхитайца в чувство. Узкие щелки глаз Энг Шиха приоткрылись, и он сделал слабую попытку приподняться на локтях.

— Кром! — воскликнул варвар. — А кто-то говорил, что самая твердая башка на свете — у меня!

Широкой, как лопата, ладонью кхитаец осторожно пощупал место выше левого уха, где вздулась огромная шишка. Он начал медленно подниматься, неловко отряхивая запыленную одежду. Его, все еще мутноватый, взгляд был устремлен на Конана.

— Хочешь спросить про того красавца? Это один мой старый приятель, подручный Шакара — кешанца. Притащился, понимаешь, сюда, чтобы требовать расчета по долгам, — ответил киммериец на невысказанный вопрос.

Энг Ших нахмурился и неопределенно помахал рукой.

— О нем больше не стоит волноваться. Меня гораздо больше беспокоит обстановка в лагере. Если оправился, то пойдем, проверим. Боюсь, что пока я усмирял пыл этого молодца, случились очень нехорошие дела.

Киммериец развернулся и направился к утесу, за которым были установлены палатки. За ним, нетвердой походкой, двинулся Энг Ших.

Лагерь встретил их молчанием, если не считать воя ветра в расселинах. Верблюдов поблизости не было.

Энг Ших растерянно стоял в центре стоянки, с отчаянием озираясь по сторонам. Все три шатра были пустыми. На каждом виднелись следы разрушения. Клочья порванной ткани трепетали и хлопали с каждым новым порывом.

Конан исследовал землю вокруг. На каменном крошеве отсутствовали следы борьбы. Похоже, женщин застали врасплох. Странно, что нападавшие не стали искать мужчин — видно сильно торопились.

Вдалеке, там, где с холма начинался спуск в ущелье, среди крупных валунов что-то смутно белело. Конан указал товарищу, и Энг Ших бросился туда. Кхитаец тяжело дышал, моля про себя всех богов, чтобы это не оказались тела госпожи Зеландры и Нисы.

Однако это были трупы двух воинов в одежде стигийских наемников. У ближнего покойника, вместо лица чернела обугленная плоть. Пустые глазницы слепо взирали в небеса. Сожженный рот навечно раскрылся в беззвучном крике. Второй солдат лежал, скорчившись, ухватившись обеими руками за рукоятку кинжала, торчащего из горла.

Конан, лишь мельком взглянув на мертвецов, вернулся к палаткам. Возле одного, покосившегося шатра, он опустился на колени и поднял полоску ткани. Варвар окликнул Энг Шиха и с мрачным видом протянул ему кусок материи. Это были, запачканные кровью, остатки тюрбана Зеландры.

Желтое лицо кхитайца превратилось в каменную маску. Глаза остекленели. Кровь на ткани еще не успела свернуться и оставила следы на его пальцах. Он с отрешенным видом выпустил обрывок из рук. Ветер тут же подхватил легкую ленту и унес в ночь.

По щеке Энг Шиха скатилась одинокая слеза. Он поправил свой ятаган и решительным шагом пошел к краю холма, к дороге ведущей во дворец Ситрисса.

— Эй, погоди, — голос Конана заглушил вой ветра.

Варвар догнал товарища и, взяв его за плечи, с силой развернул к себе.

— Не будь глупцом!

Энг Ших не сопротивлялся. Он стоял перед киммерийцем, опустив голову. Потом дотронулся правой рукой до своей необъятной груди и показал в направлении логова Этрам-Фала.

— Да, — сказал северянин, — я понимаю. Погоди, я сейчас…

Он кинулся к разоренной палатке. Склонившись, некоторое время рылся среди вещей и наконец извлек на свет целый кувшин с вином. Варвар вытащил зубами затычку и протянул сосуд Энг Шиху.

— Вот, хлебни и послушай меня внимательно. Во-первых: твоя драгоценная хозяйка жива, иначе стигийцы бросили бы ее здесь, как и тела своих товарищей. Во-вторых: если пойдешь сейчас в цитадель, то не только не освободишь Зеландру, но и сам погибнешь, как баран на бойне. Ты этого хочешь?

Кхитаец скорбно помотал головой.

— Вот и я так думаю, — продолжил Конан. — Теперь взглянем на небо. На нас надвигается не обычный шквал, а сильнейшая песчаная буря. Поверь, я не мало повидал подобных в пустыне и хорошо запомнил их признаки. Эта буря зародилась, вероятно, в районе Харахта и с каждым ударом сердца становиться все сильнее. Если соблюдать осторожность, то она послужит нам неплохим прикрытием.

Конан настойчиво продолжал впихивать вино Энг Шиху, пока тот не сдался. Он приложился к горлышку и сделал один большой глоток, после чего хватил кувшином об ближайший камень. Сосуд разлетелся вдребезги. Кхитаец не желал тратить драгоценное время на подобные вещи.

Варвар, меж тем, покопался еще в палатках и предстал перед товарищем с кожаным шлемом в руке, а также с мотком крепкой веревки и двумя шелковыми рубашками, принадлежащими Нисе.

Конан надел шлем, повесил веревку на мускулистое плечо и бросил одну из рубашек кхитайцу. Энг Ших еле поймал, чуть было не улетевший по ветру предмет одежды и недоуменно уставился на него.

— Мы поступим так, как я говорил ранее. Двинемся в крепость по скалам, обрамляющим ущелье, — изложил свой план киммериец. — Конечно, буря затруднит продвижение, но это — наш единственный, реальный шанс. Оберни рубашку вокруг своей головы так, чтобы полностью закрыть рот и нос, оставив только маленькую щелку для обзора. Будет хоть какая-то защита от песка.

Энг Ших перевел взгляд с сорочки на неровные вершины стен каньона и обратно. В сильных порывах ветра уже ощутимо присутствовала песчаная пыль.

— Делай, как я, — велел Конан, закрепляя рукава рубашки на своем бычьем загривке.

Последовав его примеру, Энг Ших принялся обматывать шелковистую ткань вокруг бритой головы.

Ночное небо накрыло плотным покрывалом облаков, почти не пропускавшим лунный свет. Двоих мужчин, карапкающихся по скалам, жестоко трепал ураган. Песок забивался в каждую складку одежды, проникая даже под шелковые самодельные маски.

Среди разбушевавшейся стихии Энг Ших с трудом различал силуэт киммерийца, двигавшегося впереди. Нащупав в полутьме выступ утеса, кхитаец остановился и уткнулся лбом в камень, еще хранящий теплоту прошедшего дня. В двадцати футах выше, по склону скалы поднимался Конан, и Энг Ших ждал, пока варвар не достигнет безопасного места и не дернит за веревку.