КЖД II - Толбери Рост

— Ещё не совсем. Можем идти дальше, — Кальдур не узнал свой голос, слабый, хриплый и не способный чётко отделить одно слово от другого. — Если ты не сошла с ума, конечно.

Она перекатилась и рывком встала, покачнулась от слабости, хотела отвесить ему подзатыльник, но вдруг остановилась и хихикнула. До неё только дошло, что в последней фразе он попытался скопировать именно её ехидство.

— Как же я устала, — она снова упала в снег и расставила руки и ноги в стороны. — Чувствуешь? Даже это слабое солнце греет нас, проникает в доспех и даёт силы. Я немного полежу и мы точно дойдём.

— Да, — прошептал Кальдур. — Видишь?

Там, где солнце не могло скрыться под землю, у самого горизонта, усыпанного россыпью солнечных бликов, возвышалась высокая башня.

И именно туда лежал их путь.

***

Он закрыл глаза лишь на секунду, и когда открыл их, были уже совсем другим.

Усталость отступила от него. Он ощущал внутри небывалую ясность и лёгкость, невесомость своего тела. Розари дала ему немного времени и рывком подорвался на ноги. Они пошли быстро, и после того, что они пережили в ледяной пустыне, им казалось, что они парят над землей.

А ведь совсем немного времени прошло с того момента, как он готов был сдаться и умереть. Пока он стоял в клубящихся потоках снега, с Розари на руках, у него внутри словно что-то лопнуло. И из получившейся дыры пролились всего его мысли и чувства. Внутри у него больше не было страха или сожалений, не было гнева или печали, вообще ничего плохого не осталось. Вместо них пришло что-то совсем новое. Чувство правоты и того, что сейчас он находиться на своём месте, и то что он делает, он делает не зря.

И дух от этого захватывало.

Розари чувствовала то же самое. Он чувствовал её улыбку и настроение, без всякой связи разумов. Она дышала полной грудью и её походка была полна силы.

Но её улыбка стёрлась, после того как они подошли ближе.

Величественная башня, возведённая из белого мрамора посреди гигантского замёрзшего озера, украшенная узорами из серебра и белого золота, покосилась и смотрела на них зияющими пустыми глазницами окон.

Величественные воины в белых цветах Госпожи, что были поставлены охранять вход, внушали всё больше ужаса с каждым шагом им навстречу. И ещё издалека он узнал одного из них.

Скорбь.

Хранитель Бездны, Чёрный Наир, слуга Морокай, что сразил его в битве за Госпожу. Его массивный доспех и дубина, больше похожая на обломок скалы, были покрыты инием, и поэтому издалека он казался белым. Шлем и клубящаяся под ним темнота повернулась в их сторону, и Скорбь пошёл встречать их.

Розари уже всё поняла, была сплошь покрыта клинками и с криком полным боли и ярости неслась в атаку. Кальдур бежал следом, выжимая из своего тела всё, что только можно и заставляя каждую ногу сгибаться. Усталость и отчаянье навалились на него с удвоенной силой. Каждый шаг он боролся со страхом перед боем, в котором он проиграет, и со страхом перед боем, в котором он вот-вот потеряет Розари.

Ей оставалось преодолеть метров десять, но вдруг снег слева от них взорвался, взвился в воздух, накрыл их лавиной и сковал мёртвой хваткой. Кальдур дёрнулся, попытался разрушить ловушку, но лёд сверху только нарастал и нарастал, всё крепче сжимая их в своих объятиях. Розари кричала и билась, но уже от отчаянья и бессилия, поняв, что ей не справиться с преградой.

Откуда-то сверху выпорхнула фигура, в медленном и расслабленном полёте почти достигла земли и спустилась остаток пути по невидимым ступеням. Сошедший с вершины башни, был невысок ростом. Волосы цвета крыла ворона имели резкий контраст с его белой как мел кожей. Тонкие черты лица, худоба, длинные пальцы и одёжда расшитая золотом выдавали в нём человека высокого положения. Кальдур представлял себе Алазама именно так, разве что у него должно было быть куда больше мерзких и крысиных черт прислужника Морокай. Но Кальдур точно угадал его насмешливую улыбку и расслабленное выражение лица человека, упивающегося своей силой.

— Калека и ребёнок? — изумился сильнейших из бледных колдунов, оглядывая скованных Кальдура и Розари. — Это от вас было столько шума?

— Где Она? — рявкнул на него Кальдур и снова попытался освободиться, лед затрещал от мощи доспеха, но не поддался.

— Уже ведут, — ехидно улыбнулся колдун. — Тоже беспокойная мадам. Как вы сюда вообще попали? И как прошли заслон? Впрочем, не отвечайте. Мне неинтересно.

Кальдур попытался испепелить его взглядом, Алазам почувствовал это и только больше разулыбался.

Розари жалобно пискнула, когда четверо страшилищ выволокли на улицу Госпожу, избитую и перемотанную тяжёлыми, клубящимися темнотой, цепями. Были её мучители ещё уродливее Скорби. Худой как скелет рыцарь-великан, с непропорционально длинными руками и ногами, похожий на паука, вооружённый изящным молотом на плече, посмотрел поверх их голов, словно не видел. Огромное тучное чудовище, доспех которого напоминал скорее клетку, чем броню, и который едва прикрывали тело и половые органы, лишенные кожи, обдало их мерзким и басовитым издевательским смехом. Третий наир был женщиной, высокой, угловатой и костлявой, с широкими плечами, острыми пальцами-когтями и доспехом, усеянным множеством острых граней. Она дёрнула на себя цепочку, которая шла к ошейнику Госпожи, та оступилась и едва не упала. Последним из прохода, изгибаясь по нездоровыми углами, выполз рыцарь, форма которого постоянно менялась в облаке чёрного дыма.

Кальдур не смотрел на них. Его сердце замерло, и он не мог отвезти взгляда от Госпожи. Она была высокой, на голову выше любого из живущих людей, но казалась маленькой девочкой в окружении чудовищ. Золотистый свет не шёл от её кожи и волос, они лишь слегка искрились, как снег на солнце. Она была босой, её платье было изорванным, а тело покрыто кровоточащими ранами, из которых лилась обычная, красная кровь. Она показалась ему печальной, пока он не разглядел...

В глазах Госпожи не было ничего. Только смирение и усталость.

— Отпусти её, тварь! — заорала Розари.

Алазам нервно вздрогнул от её крика и обернулся, вспомнив об их существовании.

— Последний козырь в рукаве, Светозарная? — колдун рассмеялся и в шутливом поклоне представил Розари и Кальдура. — Вот чего не ожидал от тебя, так это слабости. Огонь твой затих и уже не жжёт так, да? И у твоего могущества есть предел. Вот мы и снова встретились. Больше бежать тебе некуда. Иди-иди, не оглядывайся. Он уже ждёт тебя. Мы положим этому конец.

Госпожа не посмотрела ни на него, ни на своих неудачливых спасителей. Её отвели от башни, колдун взмахнул руками, и воздух перед ними разорвался словно полотно, явив чёрную пустоту портала. Цепи дёрнулись, и Госпожу втащили в эту пасть.

Колдун убедился, что процессия скрылась, снова обернулся к Кальдуру и Розари, смерил их долгим, изучающим взглядом, театрально расстроился и покачал головой.

— Даже на гомункулов не сгодятся. Всё доброе мы уже забрали. Какая трата ресурсов и какое разочарование.

Он сказал, что-то ещё, но уже тише и на своём языке. Улыбнулся им с налётом грусти, словно они были какими-то птичками, что сломали крылья, а он ничего не мог сделать, кроме того, чтобы оборвать их страдания. Он взмахнул рукой, и лёд начал давить всё сильнее и сильнее. Металл под его давлением жалобно застонал и начал прогибаться. Розари закричала. Её доспех был куда тоньше, и она сразу почувствовала, что её вот-вот раздавит.

Скорбь вдруг дёрнулся, шагнул к колдуну, грубо дёрнул его за плёчо, развернул к себе и навис над ним. Клубы дыма из-под его шлема задымились сильнее.

— Твоя… добыча? — насмешливо спросил колдун, и его брови поползли вверх, словно он расслышал мысли этого существа. Скорбь ещё сильнее придвинулся, и колдун отступил, поднимая вверх руки.— Ну, хорошо-хорошо. Больно-то мне и надо. Оставлю их тебе. Но вернёшься сам. Пешком. Развлекайся.

Лёд ослабил свою хватку, Алазам подарил им изящный поклон, кивнул второму стражнику, покрытому инеем, и они скрылись в чёрной пасти прохода.