Падение Империи (СИ) - Рассел Ник

Пройдёт время, и об этом сне она забудет и не сможет вспомнить его многие годы. Лишь спустя много лет, она поймёт его значение.

«Легионер должен полагаться только на себя, иначе не как. Меч может сломаться, доспехи погнуться, брат-легионер предать. Каждый Красный Легионер должен осознать это как можно раньше» — так заканчивается устав Красного Легиона Кинхарта. Так Айдан и считал. Но как же быть без верных товарищей? Как понять кто друг, а кто предатель? А если меч и доспех расколются в самый неподходящий момент? Рано или поздно каждый легионер это узнает. Айдан Анкит, Красный Легионер Пятнадцатого Красного Легиона, должен будет выбрать на кого ему полагаться. На себя? На оружие? На доспехи? Или на товарищей?

Красные Легионы были созданы Первым Императором Нераном Драконьей Кровью. Они были созданы для борьбы с такими напастями как: драконы, еретики, ренегаты, культы и секты, другие легионы, армии других стран и народов. Но после гибели последнего наследника Нерана, Эйдэна Пятого, и падения династии Драконьей Крови, Красные Легионы взяли власть в свои руки и возвели на престол Короля Ричарда Первого из дома Кон-Итьенов, прозванного Чёрным Волком. С тех самых пор, Кон-Итьены правят три сотни лет. К двухсот семьдесят девятому году Красные Легионы занимают не последнее место в политической жизни Зантара и его народов. Они пережили гражданскую войну, гибель трех легионов, предательства со стороны политиков и армий, но всё ещё остаются самой мощной и внушительной силой на материке.

Из патриотического сочинения неизвестного автора. «Красные Легионы: сущность бытия, цель жизни»

В Империи Кровогорья шла война. Брат императора Уильяма Кон-Итьен, Лоренц, прибрал к рукам власть южных провинций империи. И сейчас Кровогорье терзала гражданская война. А соседние государства, словно шакалы, облизываются на приграничные земли и будто бешеные псы ждут подходящего момента, чтобы разорвать добычу на куски. Тем временем в столице империи, Кинхарте, во все обороты шел сбор легионов. Первыми в поход отправились Первый, Шестой и Двенадцатый Красные Легионы Кинхарта, так как они были на месте, и были укомплектованы первыми.

Сейчас заканчивался сбор Пятнадцатого Красного Легиона. Легионеры, по команде, быстро построились в походную колонну по пять человек, дыша друг другу в затылки. Одетые в пластинчатые и чешуйчатые доспехи, не оставив неприкрытым и незащищенным ни один участок тела, одев на головы мягкие подшлемники и шлемы, которые закрывают шею и височную часть головы, легионеры, все как на подбор выглядели гордо, воинственно и устрашающе, как и положено выглядеть солдатам империи. Вооруженные мечами и круглыми щитами с изображением герба империи, белого волка, на красном поле, что воет во вьюге, легионеры ждали приказа выдвинуться. Пока было время, некоторые успевали прощаться с семьями, любимыми, друзьями, что не служат в легионе. Кто-то переговаривался, кто-то травил анекдоты, так, чтобы расслабиться. Поодаль от колонны стояли парочки. Юные девицы прощались со своими возлюбленными, шептали что-то на ухо, тихо плакали им в плечи, а затем отпускали.

— Я вернусь, обещаю, и пары месяцев не пройдет, моргнуть не успеешь, как я вернусь, — как можно спокойней, и стараясь не выдавать своего беспокойства, говорил рядовой легионер, Айдан Анкит, своей возлюбленной девушке — Сейне Элерон. Сейна была послушницей церкви, одетая в белую рясу с черным поясом она было необычайно красива. Ромбовидное лицо с острым подбородком, большие, красивые карие глаза, длинная русая коса, молочно-белая кожа, эталон красоты церковных послушниц. Она крепко держала своего легионера за руки, её руки были нежными, а его грубоватыми и шероховатыми. Она смотрела на него, и чувствовала, что сейчас заплачет. Он был словно камень. Лишь его зеленые глаза выражали печаль.

— А если тебя убьют? Если тебя ранят? Если ты погибнешь? Если вас разобьют? Что мне делать тогда? — тараторила Сейна, не желая отпускать своего легионера. Он крепче обнял её и ответил

— Верь в меня, родная, я вернусь. Обещаю. Ну-с, мне на работу пора. Люблю тебя, Сейна

— А я тебя, Айдан, — она крепко его поцеловала, другие легионеры, завидев это, тут же радостно закричали и захлопали, словно на сцене дарили влюбленным овации и попутно кричали:

— Вот так-то!

— Не беспокойся, мы вернем твоего героя в целости!

— Ну даешь, Айдан! Такую красавицу заарканил! — от этого влюбленная парочка застеснялась, а лица их налились красной краской. Сейна ещё раз обняла легионера, надела на его шею серебряный амулет, снова поцеловала и отстранилась. Айдан, надев шлем, вернулся в колону. Он продолжал смотреть на Сейну, а она на него. Командир громко скомандовал:

— Колона! Стройся! Налево! В поход шагом марш! — легионеры словно одно целое развернулись налево. Первые отряды колоны направились к вороту города, на главную дорогу города. Медленно, но верно за ними двинулась вся колонна. Айдан ещё раз развернулся и крикнул Сейне:

— Я вернусь! Обещаю, я вернусь! — она лишь улыбнулась и провожала его взглядом. Колона легионеров медленным шагом, сотрясая землю, удалялась всё дальше и дальше

Два месяца спустя. Кинхарт

Прошло два месяца с того момента, как Пятнадцатый легион ушел в поход. Каждый день давался Сейне всё тяжелее и тяжелее. Ни дня не прошло, а она всё думала о своем легионере. Каждый день Сейна продолжала молиться, чтобы с Айданом ничего не случилось. Молила богов, чтобы они дали им победу и вернули его живым и невредимым. Сейна выросла сиротой, одна с рождения, она воспитывалась в церкви как послушница, не давая разных обетов, но собиралась, пока не встретила Айдана. Она влюбилась по уши в него, а он в неё. Каждый день он ходил у неё под окном и рассказывал стихи, а она мило слушала его. Несколько раз он говорил, что попросит её руки… Но началась война. И легионы один за другим уходили в поход. А Сейна продолжала молиться, молиться не только за Айдана, но и за других солдат, что уходили на войну.

Она и сейчас молилась, сидя на коленях перед алтарём Келтрика, дракона-бога, покровителя всех воинов и солдат, повелитель огня. — Келтрик, отец огня, кровь воинов, молю тебя, подари нашим легионам победу. Подари им славу, храни их, крести огнем своим. И если они падут в бою, пусть твой огонь их отчистит, — шепотом молила она. День за днём девушка приходила к алтарю и молилась. Помимо этого, она и не забывала про свою работу. Сейна исполняла роль правой руки преподобной матери. Она слушала исповеди, молилась с другими послушницами и храмовыми стражниками. Раз за разом вставала на колени и молилась. Однажды, молясь у алтаря Элерона, матери воды, покровительнице морей, стоя на коленях у купели с чистой родниковой водой и статуей драконицы, Сейна почувствовала что-то неладное. В тот день снаружи была необычайно страшная погода. Шторм, косой ливень, ветер, который гнул деревья к земле, словно их огромные ветки и стволы были маленькими ветками. Ветер страшно завывал, словно голодный и злой волк. Или скорее как женщина, убитая горем, которая плачет по кому-то.

Ветер даже колыхал двери храма. И это отвлекло девушку и других прихожан храма. Ветер так и норовил открыть главные, массивные двери, и они не были заперты на засов, что было странно, их обычно запирали стражники, что дежурили здесь круглосуточно. Со страшной силой, словно в храм кто-то желает ворваться, ветер отварил двери. Холодный и влажный, вместе с ледяными каплями дождя врываясь в зал, ветер сносил гобелены, тушил свечи и огни у алтарей. Последний поток пронесся по комнатам и залу храма, словно зловеще хохоча, и унося за собой свет из церкви, оставляя всех в кромешной тьме. Тут же над крышей и головами прихожан послышался раскат грома, словно кто-то очень сильно разгневался там, на небесах. Через открытые двери можно было увидеть, как белая вспышка молнии на долю секунды красиво и устрашающе пронеслась по серым, от дождевых туч, небесам, ведя за собой громкий и страшный раскат грома. Сейна почувствовала, как холод пробежал по её спине, обходя всё тело, а капли дождя застыли на щеках. Она почувствовала чуть ли не смертельный холод, когда её пальцы онемели, а тело затряслось изнутри, пытаясь согреется. Девушка почувствовала, что воздуха словно не было, и надышаться было невозможно, лишь короткие и слабые вдохи. Её сердце заколотилось, словно у загнанной кобылы, а голова закружилась, как будто она беспробудно пила. Она знала, что-то случилось, что-то нехорошее, из её уст лишь вырвалось: