Виталий Сертаков - Коготь берсерка

После игры вернулись в дом, и Горм напомнил, что собирались метать ножи. Нашлись даже лихие головы, кто предлагал метать в женские косы и требовал для этого привести девушек. Но против использования трелли горячо возразили Гудрун и Хильда. Мужчины почти все были нетрезвы. Плохо держались на ногах и запросто могли покалечить, а то и убить служанку. Тогда, за неимением женских кос, растянули на досках старые веревки и стали кидать по очереди. На свой бросок ставили по пол-эртога, и очень скоро набралась приличная кучка серебра. Победителем стал форинг одного из кораблей Свейна, а второе место занял Горм Одноногий.

После метания ножей заправились очередной порцией браги, и Халльвард Жаворонок предложил устроить конные состязания. Мигом соорудили несколько соломенных мишеней, издалека похожих на человеческие фигуры. Охотников стрелять из луков на скаку нашлось немало. В стане Северянина основную ставку делали на Сверкера и охотника Ульме, брата мясника Магнуса. Люди из усадьбы Свейна бились об заклад, что лучшим станет Аки Стрелок, недаром получивший такую кличку.

Застоявшиеся кони понесли с места в карьер. Аки Стрелок успел всадить в чучело три стрелы, Сверкер — только две, а другие — по одной. Однако во втором заезде нашелся ловкач, дальний родич Грима Большеухого, он на скаку выстрелил шесть раз, и четыре стрелы угодили в цель. Даг хотел смотреть и дальше, но его разыскал кровник Руд.

— Пошли лучше играть в римлян и готов? — предложил Дагу сын мясника. — У реки готова ледяная горка. Никогда не строили такой высокой горки!..

— А мы не можем играть, — огорчились братья Дага, Торкиль и Сигурд. — Нам мама велела до темноты проверить силки.

— Эй, брось, какие силки? — засмеялся Руд. — Сегодня ваша мать снова замуж: выходит, ей не до птицы!

— Ей всегда до всего дело, — сказал Сигурд. — Мама сказала — пока мы будем пить и веселиться, лисы сожрут наших птиц.

— А куда вы пойдете? — спросил Руд. — К Совиному Распадку или к Черному Лесу? Эй, Даг, они собираются проверять силки у Совиного Распадка. Там на них могут напасть парни Ивара. Эти придурки совсем обнаглели.

— Мне тоже надоело тут сидеть. Я сам с ними схожу, — в одну секунду решился Даг. — Никто нас не тронет, зато вернемся быстрее.

— Это хорошо, пойдем втроем, — обрадовался увалень Торкиль.

Не прошло и двух часов, как младший Северянин пожалел о своем решении…

— Стой, щенок! Я тебя в землю зарою!

Северяне обернулись. Отступать было некуда. Позади, на узкой тропинке, сгрудились четверо. Еще четверо вынырнули из-за штабеля заготовленных бревен. Двое самых здоровых отрезали последний путь к бегству — узкую тропинку вдоль реки.

— Это Ивар Вырву Глаз! Парни с фермы дяди Свейна, — взвыл трусоватый Торкиль. — Они убьют нас!

— Заткнись! — одернул его Сигурд. — Лучше погибнуть, чем терпеть эту гадюку!

Сигурд снял с плеча мерзлую птицу, пустые силки и поудобнее перехватил палку.

— Кто меня назвал гадюкой? — От группы парней отделился вожак — долговязый Ивар.

— Я назвал! — Даг решительно отодвинул в сторону братьев и выступил вперед. Снег скрипел под ногами. Темнело. Даг проклинал себя за оплошность. Он сам подбил двоюродных братьев возвращаться в усадьбу через лес, по старой дороге. До дома оставалось не больше мили, но здесь им никто из взрослых не мог помочь. Херсир был младше своих десятилетних братьев. Он перегнал их в силе и росте, но против целой шайки шансов было немного.

— Ах, это ты, волчонок! — оскалил зубы Ивар. — Никак, бегал воровать из наших капканов? Ваша волчья порода всегда так делает…

— Мы чистили свои капканы… — пискнул Торкиль.

— Молчи! — одернул его Даг. — Не тебе с ним говорить.

Долговязому Ивару исполнилось одиннадцать. Он был вожаком мальчишеской ватаги из усадьбы Свейна Волчья Пасть. Хирд Ивара состояла из десятка парней, от восьми до двенадцати лет. Все знали, что любимым занятием Ивара было задирать всех, кто слабее. Особенно — детвору с фермы Олава Северянина. Ивар не мог простить Дагу своего позорного поражения на празднике Середины Зимы. Тогда все увидели, и дети, и взрослые, как этот несносный найденыш Даг закопал его в снег. И, кроме того, угрожал ножом!

— Я тебя предупреждал, что вырву глаза? — ласково спросил Ивар. Подходить вплотную он медлил, очевидно, побаивался, что у Дага снова окажется лезвие. — Я обещал, что утоплю тебя в болоте, если сунетесь в наши угодья?

— Они нас выследили, — шепнул Сигурд. — Что будем делать?

— Эй, трусы, наложили в штаны? — заржал Ивар. Следом за ним угодливо захихикали подпевалы.

— Слушай меня, кусок собачьего дерьма, — вежливо сказал Даг. — Если хочешь драться честно, один на один, отпусти моих братьев. Если хочешь избить нас всех, мы будем драться. Только тогда не передумайте…

Нарочито медленно Даг вытащил из голенища лезвие. Еще недавно смелые, приятели Ивара застыли. Но их вожак тоже успел подготовиться. С кривой ухмылкой он достал свой нож, гораздо длиннее того, что у противника.

— Будем драться один на один? — невозмутимо спросил Даг.

— Ты что? — ойкнул охрипший от страха Торкиль. — Эй, вы что, перестаньте!

Но противники уже кружили, словно два хищника. Первым не выдержали нервы у Ивара. Он отскочил и с размаху воткнул нож: в дерево.

— Так и быть, сосунок. Я зарою тебя в землю и без железа. И твоих вонючих братьев зарою. Вон они… как затряслись, ха-ха! Что, Торвальд, отпустим их? Пусть бегут к мамочке?

— Лучше их тоже отлупить! — вечно потный Торвальд, первый приспешник Ивара, облизнул губы. Этот подлюга Дагу давно не нравился. В чем-то он был даже противнее своего херсира, вечно норовил напасть со спины.

— Если не бросишь нож, мы тебя на куски разрежем! — пообещал Ивар. — Нас больше. Клянусь, разрежем и отнесем в лес, волкам. Утром и костей не останется, ха-ха… Давай честно, поговорим, как херсиры. Ведь ты у своих тоже главный? Или ты ударишь меня, безоружного?..

— Хорошо, — сказал Даг и тоже воткнул лезвие в частокол. И сразу понял, что совершил вторую ошибку. Верить этой своре было нельзя.

— Пусть его братья бегут, Ивар, — буркнул лопоухий Дотир, сын главного скотника с фермы Свейна. — Мне тоже охота разобраться с волчонком…

Даг моментально взвесил расклад сил. Даже если Северян отпустят, даже если они побегут домой во всю прыть, помощи ему не дождаться. И летом эта дорога требовала много сил, а зимой — подавно.