Ольга Ильина - Да здравствует королева!

Едва она открыла крышку, как вся радость вмиг испарилась, а внутри все похолодело. Ведь в глубине шкатулки лежал небольшой флакон с зельем, которое она узнала с первого взгляда. Когда-то это самое зелье она подливала в напитки королевы Анны, чтобы та не забеременела от короля.

«Откуда это? Что это? Почему? Его ведь никогда не прельщали сторонние связи. Тогда откуда это? Ради просто связи он не стал бы так беспокоиться, но ради особенной женщины, ради той, кого…»

— Нет! — вскричала леди Ровенна, бросив шкатулку об стену. — Ты не мог так со мной поступить! Я и только я была женщиной твоей жизни… Гребень.

Ну, конечно. Дэйтон солгал. Не было никакой невесты первого помощника, была другая, он вез в Эссир другую. Она выяснит, кто эта женщина и уничтожит ее. Никто не смеет переходить ей дорогу. Никто! Даже сами боги.

— Как, говоришь, зовут хозяйку гребня? — спросила леди Ровенна у своего лицемерного сына, в карете, увозящей их прочь от неприятного запаха доков и проклятого корабля, не принесшего ей ничего, кроме боли.

— Разве это важно?

— Я же сказала, что хочу вернуть ей гребень.

— Не стоит утруждаться, я сам его верну.

В ответ леди Ровенна прищурилась и уже по-новому посмотрела на сына.

«Весь в отца» — с легкой досадой подумала она. — «Такой же скрытный и скользкий».

Сорос тоже с годами научился скрывать свои чувства. Он ненавидел ее, но и любил тоже. Она знала это, чувствовала, по сей день. И пользовалась этим знанием беззастенчиво. Мальчишка был такой же, жалкий в своей привязанности к ней, но старающийся эту привязанность скрыть.

— Как скажешь, дорогой, — мягко ответила она, делая вид, что сдалась. — И все же, мне бы хотелось повидаться с ней, поговорить. Она — одна из последних, кто видел твоего отца живым. Возможно, этот разговор помог бы мне смириться с утратой.

Дэйтон долго не отвечал, и она не мешала. Судя по складке, прорезавшей напряженный лоб принца, он боролся с какими-то внутренними противоречиями. И все же в итоге посмотрел на мать и кивнул. Леди Ровенна удовлетворенно улыбнулась и посмотрела в окно. Она не нашла перстень короля, но обнаружила нечто более ценное. Она обнаружила смысл жизни.

Феликс задействовал все свои связи, чтобы перехватить королеву Юджинию на полдороге к столице. Но упросить своенравную женщину о встрече с Мэл, о которой мужчины отказались сообщать при свидетелях, было трудно, но не невозможно.

— Ваше величество, встреча с данной особой крайне важна не столько для нас, сколько для вас. От этого зависит судьба вашего внука.

— Да не пугайте меня, молодой человек, — пробрюзжала, заметно сдавшая за последние годы, королева. — Знаю я, как вы умеете убеждать, и больше на эту удочку не попадусь.

— Поверьте, это в ваших же интересах, — вступил в диалог Сорос. Королева посмотрела на него, горько вздохнула от осознания, что этот полукровка почти ее ровесник, а по виду ему и тридцати не дашь, тогда как она всего лишь старая, сожалеющая об ушедших годах, развалина. — Ладно, даю вам пять минут, не больше. И если ваше дело окажется пустяком, я всерьез озабочусь, а действительно ли вы друзья моего внука.

— Не сомневайтесь, сударыня. Эта встреча вас не разочарует.

Мужчины откланялись, и очень скоро в комнате появилась та, из-за кого королеве пришлось остановиться в этой, богами забытой, гостинице.

Девушка поразила ее с первого взгляда не столько внешностью, сколько взглядом, слишком серьезным для столь юных лет.

— Ваши спутники отказались мне говорить даже ваше имя, сударыня, быть может, вы объяснитесь?

— Простите им чрезмерную подозрительность. В это неспокойное время даже друг может оказаться врагом.

— Вы кажетесь очень разумной, подойдите, подойдите ко мне.

Мэл приблизилась к королеве, склонила голову в знак почтения, но не присела в реверансе, как любая другая женщина более низкого сословия. Королеву это задело. Либо она не знает этикета, либо намерена оскорбить, обращаясь к ней, как к равной.

— Как вас зовут?

— Еще недавно я носила имя родителей — леди Мелани Эужения Кэйн Аскот.

— Кэйн по матери?

— Да, она происходила из древнего, но, увы, угасшего рода.

— Вы сказали, до недавнего.

— Два месяца назад я вышла замуж за того, кто называл себя капитан Александр Кросс.

— Это неправда! — воскликнула королева. Она, одна из немногих, знала, кто скрывается за маской бесстрашного капитана.

— Это правда, — спокойно, без желания перекрикивать и что-то доказывать, ответила Мэл. — Факт брака может подтвердить каждый житель небольшого прибрежного городка Южный крест, а также все без исключения члены корабля Хэйзер, на котором мы плыли в столицу, включая господина Андре Эдейра и принца Дэйтона.

— Я не понимаю… — обескураженная королева упала в кресло, и уже по-новому посмотрела на свою гостью. — Вы кажетесь слишком юной.

— Мне скоро исполнится двадцать один, и я понимаю ваше замешательство, Ваше величество. В точно таком же замешательстве пребывала и я, когда узнала, что мой супруг — король.

— Вы не знали?

— Он предпочел скрыть от меня этот факт по только одному ему ведомой причине.

— Но король умер.

— Да, — равнодушно ответила девушка, чем усилила подозрения королевы, что все это какое-то ужасное недоразумение. — Я была с ним, когда… его не стало.

— Не понимаю, что вы хотите теперь?

— Я — не коронованная королева, об этом факте знают только семеро — Андре Эдейр, Феликс Росси, виконт Кради, первый министр Ричард Колвейн, его супруга, моя близкая подруга и принц Дэйтон. Теперь и вы. Я бы могла уйти в тень, вернуться в Южный крест или остаться в столице, забыть обо всем… я бы хотела, но меня волнует судьба Арвитана, судьба вашего внука и то, что сказал бы мой муж, узнай он, что я малодушно отказалась от памяти о нем, отказалась от данных когда-то обещаний. Он бы не простил мне этого, я сама бы себе не простила. Именно поэтому я сейчас здесь, стою перед вами, предлагаю свою помощь и все, что потребуется, чтобы воля моего мужа была исполнена, чтобы принц Киран стал новым Солнечным королем.

— Вы хорошо говорите, что означает только одно — вы не так просты, как кажетесь. Я почти поверила вам, но… где гарантия, что все это не обман, не ложь?

— Я не встречала человека порядочней и честнее чем первый министр Ричард Колвейн, надеюсь, в его слове вы не усомнитесь.

Они предвидели, что королеву будет не просто убедить, поэтому Ричард написал ей письмо, которое Мэл не замедлила передать королеве.

Королева на несколько минут погрузилась в чтение, хмурилась, пытаясь осознать открывшуюся правду, и, наконец, отложив письмо, снова обратилась к все еще стоящей перед ней девушке.