Андрей Уланов - На всех хватит!

Позади представителя власти робко переминались с ноги на ногу двое пожилых пеонов, одетых примерно так же, как и встреченный мной по дороге их кретин-односельчанин. Разве что на этих рубахи были малость почище да сомбреро выглядели не такими обтрепанными по краям.

— Не будет ли досточтимая сеньора столь любезна…

— Я — сеньорита! — перебила я словесные излияния этого шута.

— О, простите меня, досточтимая сеньорита. Я должен был догадаться. Простите…

Не дожидаясь, пока этот несчастный олух рухнет на колени и попытается испачкать своими поцелуями мои сапоги, я вытянула из жилетного кармана свой Знак и продемонстрировала его троице.

Троица дружно шарахнулась назад. Не думаю, что я сумела бы напугать их больше, даже показав растущие из-под верхней губы клыки.

— С-сеньорита…

— Вы что, не знаете, что означает этот Знак? — держу пари, это знает каждый мальчишка, даже в такой дыре, как эта. Особенно в такой дыре, как эта. Серебряный крест из двух связанных кольев. Спят и видят, что пойдут в монахи, чтобы стать охотниками на вампиров. Знаменитыми охотниками. Такими, как Святой Рохас или брат Васко.

— Мы знаем… но вы?

Я слегка улыбнулась:

— По-вашему, охотник за вампирами — это непременно монах в серебряной кольчуге поверх рясы, с крестом в одной руке, осиновым колом в другой и горящими святым фанатизмом глазами?

— Нет, но… сеньорита, вы женщина, и вы… одна.

Я улыбнулась шире:

— А с чего вы взяли, что я одна?

Троица начала лихорадочно озираться по сторонам, высматривая толпы стрелков с винчестерами наготове. Не обнаружив оных, они обратили свои взоры на меня.

Пока эти олухи глазели по сторонам, я распахнула плащ, обнажив при этом обе кобуры.

— Смит, Торфин и я, — моя ладонь обхватила рукоятку «бизона», — нас уже трое. Плюс этот черный парень, — пистолет из левой кобуры словно сам по себе взлетел вверх, крутанулся вокруг пальца и лег обратно, — нас уже много, — про притороченный к седлу «винчестер» я упоминать уже не стала. Имеющий очи, да увидит. — Или, — я медленно обвела взглядом присутствующих, — кто-то хочет поспорить с моими друзьями?

Желающих не нашлось.

Я люблю свое оружие. Большой, тяжелый, никелированный «Смит-и-Торфин», прозванный «бизоном» за якобы присущую ему способность остановить этого зверя на полном скаку. Не знаю, как насчет последнего, не пробовала, но лягается Старший Брат будь здоров — я чуть кисть себе не сломала, привыкая к его бешеной отдаче. И «снарк» 38-калибра, поменьше, выглядит не так грозно, зато пятнадцать патронов в его обойме — как раз то, что нужно, чтобы удержать на расстоянии толпу разъяренной нечисти, пока заменяешь патроны в барабане Старшего Братца.

По-моему, это как раз те друзья, которые нужны маленькой хрупкой женщине вроде меня, чтобы в наше тяжелое время чувствовать себя спокойно. Надежный друг и защитник, который не предаст и не обманет. И вообще, человек чувствует себя по-настоящему свободным только тогда, когда он чувствует себя защищенным.

Один лишь алькальд, похоже, был не прочь поспорить, но, не найдя поддержки у своих односельчан, скис и стал похож на пустой бурдюк.

— Э-э… что же привело благородную сеньориту охотницу в нашу деревню?

— Приказ епископа, — при этих словах все присутствующие, исключая, разумеется, меня и Моргану, дружно перекрестились. — Стали пропадать люди.

Троица озадаченно переглянулась.

— У нас и в самом деле пропали двое, — сказал один из пеонов. — Педро Хименес и маленькая Рамона. Но мы и помыслить не могли…

— Люди… — перебила я его. — Пропадали не только у вас!

Вчера мы с отцом О'Таили битых три часа мучились над потрепанной картой, пытаясь определить место наиболее вероятного местонахождения гнезда. И сошлись именно на этой деревушке. В других местах случаев было больше, там находили и тела с характерными следами — в трех десятках миль отсюда погибла целая семья из восьми человек, чья хижина стояла чуть на отшибе. Был даже один живой свидетель — какой-то отчаянно везучий парень, сумевший отмахаться от нападавшего вампира — скорее всего, недавно обращенного — факелом.

Так вот, если верить карте, Эль-Экстинто находилась примерно в центре охотничьих угодий тварей. И — всего два случая, причем оба раза тела исчезали без следа. Не гадь там, где живешь, — этому нехитрому правилу неукоснительно следуют все хищники.

Мне, наверное, стоило бы поговорить со свидетелем, но отец О'Райли сказал, что тот, отойдя от пережитого, быстро распрощался с односельчанами и подался к каким-то дальним родственникам то ли в Ниуауа, то ли в Дуранго. Весьма разумный поступок с его стороны — вампир наверняка запомнил его, а эти твари весьма злопамятны. Но преследовать жертву за пределами территории гнезда свежеиспеченный кровосос вряд ли отважится, хотя бы потому, что это может сильно не понравиться тамошним Хозяевам. Разве что сам Глава гнезда решит устроить показательную акцию возмездия.

Ну и ладно. Мне вполне достаточно самого факта надежного свидетельства. Только Господь и я ведаем, сколько мне пришлось наглотаться пыли, мотаясь по стране в погоне за очередным слухом, на поверку оказывающимся банальной пумой, бешеным койотом… в лучшем случае оборотнем. Да стоит этим суеверным пейзанам наткнуться на любой изуродованный труп — а в таковой превращается любое тело, над которым хотя бы десять минут поработали стервятники, — и они тут же принимаются вопить: «El Vampiro! Los Vampiros!» И приходится тратить уйму сил и времени, выясняя, что никакими вампирами здесь и не пахло, потому что последнего из них проткнули братья-охотники еще во времена Климента XIII.

— Мы, э-э… все верные слуги нашей святой матери-церкви, — поспешно сказал алькальд. — И, если такова была воля Его Преосвященства…

— Интересно, — задумчиво сказала я, глядя при этом на Моргану. — Найдется ли здесь человек, который сможет прочитать послание монсеньера епископа?

На самом деле у меня была лишь обычная бумажка из епископской канцелярии, долженствующая, главным образом, удостоверять, что я взялась за это дело не из-за любви к искусству охоты на вампиров, а вполне официально нанята Святой Церковью и в качестве таковой имею право на оговоренное — сумма прописью — вознаграждение. Но там действительно было что-то вроде «… всемерно способствовать», а внизу в самом деле красовалась размашистая роспись монсеньера Аугусто и печать его канцелярии.

— Нет, нет, сеньорита, что вы, — замахал руками алькальд. — Разумеется, мы готовы услужить вам всем, чем только можем.

— Крышу над головой, — лаконично сказала я, внимательно изучая ногти своей правой руки. Ногти были грязные. — Еду. Горячий кофе каждое утро. Если мне потребуется еще что-нибудь, я вам сообщу.