Алексей Крахин - Погружение в Пламя (СИ)

Эрик оторопел от подобного напора и даже не сразу подобрал слова.

— Очень щедро, но сходу не решишься, хотя… я не понимаю, что меня сдерживает, — незнакомое доселе чувство эйфории овладело Эриком, похоже, то, к чему он так стремился, само шло в руки, осталось лишь ухватить редкий шанс.

— Я не ошибся в тебе. Со временем ты научишься быстрей принимать верные решения. Советую не тянуть с раздумьями. Вряд ли в будущем подвернётся возможность с воинской академией. По крайней мере, бесплатно там не учат — слишком мирные деньки сейчас.

Арон оставил адрес своего жилища в Новых Ветрах и, вместе с охранниками, покинул Серые Луга, оставив Эрику пять золотых монет на дорогу и за порванную рубашку — такой суммы не заработать и за год, живя в деревне и работая как все.

Отец и мать были готовы сына нести на руках, до самого Ветреного града, лишь бы тот не упустил зазевавшуюся фортуну, но оставить дом не представлялось для них возможным. Хотя мама сначала и воспротивилась, решив, что вся эта история лишь повод похитить беззащитного мальчика, но на помощь подоспел старейшина, заверивший женщину в честности мага. И уже через два дня все было решено. От Серых Лугов до Новых Ветров дорога занимала три дня пешим ходом, а до ближайшей большой деревни целый белый день, но мама всё равно опасалась отпускать сына одного в такую даль. И тогда в дело вмешались друзья Эрика, решившие проводить его до Крестов, находившихся в двух днях от Луга.

Оставив родителям четыре золотых, Эрик с друзьями двинулся в дальний путь. Впервые так далеко отойдя от дома, он не чувствовал никакого страха перед огромным миром, что раскрыл объятия, и лишь расставаясь с товарищами в Крестах, он ясно понял, что остаётся совсем один. Надеяться кроме как на себя теперь не на кого.

Деревня Кресты оказалась местом гостеприимным. Местные жители сразу рассказали, кто сможет помочь парню добраться до города. А добрые люди нашептали, что в последнюю очередь ему стоит обращаться к толстому Лассу. Наговорили, что этот самый Ласс в прошлом разбойник, скупой до жути, может обмануть. И с особым удовольствием поведали о его пристрастии к молоденьким девушкам и даже девочкам, из‑за чего в деревне его все ненавидели и боялись. Из трёх возможных кандидатур, в итоге, удалось договориться лишь с одной. Полный мужичок, запросивший тридцать серебряных за место в старой телеге, конечно же, по закону подлости, оказался толстым Лассом. Но выбора у Эрика не было: по каким дорогам идти до города после Крестов он не знал.

Как выяснилось уже в пути, со слов самого Ласса, чтобы там, в деревне о нём не наговорили — всё клевета. А не любят его от того, что он деньги умеет зарабатывать. Речь Ласса изобиловала множеством ругательств, пошлостей и сальных шуточек, из‑за чего Эрик старался разговаривать с ним как можно меньше, но толстопуз не желал оставлять попутчика в покое и всё время находил темы для бесед, и уже к середине пути окончательно вывел парня из себя. И Эрик затеял опасную игру, чтобы хоть как‑то отвлечься от тягучего времени и ускорить его бег. По правилам, придуманной на ходу «игры», Эрик должен был, во что бы то ни стало разузнать подробности жизни этого человека, задавая наводящие вопросы, ненавязчиво интересуясь деталями, выдумывая собственные истории, подстёгивающие к нужному разговору. Главное условие — Ласс не должен заметить подвоха.

Собеседник оказался настолько не дальновиден, что рассказывал историю за историей о своих криминальных делишках, выкладывал подробности личной жизни, своей и соседей. И только о некоторых вещах умалчивал, выдавая себя лишь неумелым поведением и реакцией на компрометирующие вопросы.

После этой игры у Эрика не осталось и тени сомнений в том, что его сопровождает настоящий негодяй, подлец и извращенец. Всё так, как говорили в деревне.

К концу пути Эрик обнаружил под ворохом белья дубину. Сначала он решил, что дубина здесь припасена как раз для таких простаков как он, мол, в пути, вдали от людей бывшему разбойнику раз плюнуть пустить её в ход. В конце концов, парень решил, что лучше защиты может быть только нападение и уже подумывал над тем, как проехать не заплатив. Хоть план и казался рискованным, но перспектива отлупить морального урода и сэкономить тридцать серебряных выглядела уж больно привлекательно, тем более что зоркие очи старейшины и родителей остались далеко позади.

Хулиган решил — хулиган сделал.

Недвижимый массив крепостной стены медленно, но верно приближался, с каждым шагом становясь всё огромней и величественней. Дорога назад уже не представлялась возможной. И что теперь? Толстый Ласс, наверное, только — только оправился от удара и придумывает незатейливый план мести, родная деревня осталась на далёкой отсюда обочине дороги, и если обернуться, то не получиться разглядеть даже кряж, приютивший под основанием Серые Луга; а впереди те самые ворота в будущее, что так долго снились по ночам.

Четыре полета стрелы от перекрёстка старой жизни к океану новой растворились в воспоминаниях, сжав тысячу шагов в один единственный. Очень хотелось оглянуться, ведь там, позади, остались мама и папа, надёжные товарищи, стены дома всегда готового принять блудного сына — хоть с победой, хоть без неё. Так много осталось за спиной хорошего. Но Эрик не оглянулся. Старая жизнь для него закончилась.

Как и говорил Ласс, ворота в город оказались открыты. Предназначенные для отражения штурма, они отличались завидной высотой, в них с лёгкостью мог проехать гружёный тюками воз, а прямо над аркой — череда миниатюрных окошек для стрелков. В глубине ворот, за крепостной стеной, различалось какое‑то движение. А снаружи, прислонившись спиной к одной из воротин, и блаженно прикрыв глаза, на корточках сидел парень. Заслышав шаги Эрика, он тут же приободрился, повёл затёкшими плечами и резво вскочил.

Убранные в хвост, тёмные волосы, простецкая запылившаяся одежда, дешёвые битые башмаки, аккуратное лицо, вот так выглядел этот паренёк. На первый взгляд трудно дать ему больше восемнадцати лет. Он целенаправленно сделал несколько шагов в сторону приближающегося путника.

— Доброго здоровья тебе, — приветливая улыбка осветила лицо незнакомца.

Эрик, не знавший ничего о дорожных манерах, попытался не выглядеть полным невеждой и тоже улыбнулся.

— И тебе здоровья.

Они остановились друг напротив друга.

— Я видел, что ты ехал с южного тракта, а потом оставил повозку, — лицо парня сделалось озабоченным, — скажи, не обгонял ли тебя отряд из трёх верховых всадников по пути сюда?