К. Миллс - Планета зимы

Карн еще долго стоял не шевелясь, потом сел, обхватив руками колени, и уронил голову. «Сам Ричард пришел искать меня!»

Отчаяние охватило его, придя на смену железному самообладанию, не покидавшему Карна с того момента, как он получил горестное известие от Совета. Здесь, во тьме и холоде подземелья, он заплакал. Карн плакал о своих погибших братьях — Джереме, Керэле и Лиаме, о себе, презренном и необученном третьем сыне в семье, который должен теперь расплачиваться за последствия кровной вражды, начатой еще его прадедом. Прошло много времени, прежде чем холод, проникший даже под спасательный костюм, вывел Карна из этого тяжелого состояния. Суставы ломило, пальцы рук и ног горели. Кляня себя за потерянное время, он достал аварийный комплект и с трудом (каждое движение причиняло боль) открыл его. Затем установил термоплитку и устроился поближе к теплу. Так он сидел, пока не стихла боль. Потом развернул двухместное укрытие, вынул капсулу с прессованным воздухом, с помощью которой наполнялись соединительные трубы, и залез внутрь вместе с термоплиткой и остальным снаряжением. Соединив термоплитку с вентилем, он вытащил пакеты с едой — стандартный набор продуктов для экстремальных ситуаций, все обезвоженное, все требует воды.

Карн закрыл глаза. Харлан и его люди, должно быть, ушли и продолжают поиски. Хотел ли он пойти на риск и выбраться наверх? Мысль о том, что придется снова идти по этим жутким ветхим ступеням, о том, что он может выдать себя и попасть в руки Харлану, страшно испугала Карна. Слишком долго его не было на Старкере-4. Чувство опасности, способность быстро и правильно реагировать в критической ситуации, инстинкт самосохранения — все это было не востребовано годами. Карн с горечью подумал, не потерял ли он окончательно этих навыков. А что с фон Шуссом? Если ему удалось избежать катастрофы, то сейчас он где-то там, в снежной буре. Как его командир и как человек, Карн чувствовал свою ответственность за Николаса, знал, что должен помочь ему, если только это возможно. И знал также, что такое чувство совершенно неуместно в этом мире. Карн открыл глаза и уперся невидящим взглядом в белую стену своего укрытия. Да, он мог терпеть голод, но не мог бездействовать. Он должен выйти отсюда. Он должен найти фон Шусса.

Захватив с собой фонарь и складное ведро, Карн осторожно выбрался из укрытия и прислушался. Вокруг стояла холодная тишина мертвого камня, сверху доносился свист ветра. Он выпрямился и двинулся по направлению к лестнице, нащупывая дорогу ногами и кончиками пальцев. У подножия ступеней он остановился, прислушиваясь. Не смягчаемый камнем, вой ветра казался пронзительным криком. Карн вспомнил нарновские ветры на Старкере-4, разметающие сугробы, срывающие ветки с деревьев, замораживающие несчастных попавших к ним во власть теплокровных.

По лестнице Карн взобрался на четвереньках: не хотел включать свет, чтобы не выдать себя. Когда руки его оказались на верхней ступеньке, Карн лег и снова прислушался, но, как и прежде, услышал лишь ветер. Огней не было. Он сполз с лестницы и, низко пригнувшись, стал слушать еще внимательнее и напряженнее. Затем очень тихо перелез через основание стены, придерживаясь за нее рукой. Металл позвякивал, соприкасаясь с камнем. Внезапно Карн остановился на полпути. Он услышал такой же звук, исходивший из-за высокого сугроба. Карн осторожно поставил ведро и вынул из-за пояса станнер, потом включил фонарь и направил его в сторону доносившегося звука. В ответ послышался скрежет, и знакомый голос произнес:

— Лорд Карн? Я…

Это был голос фон Шусса. Заснеженная глыба чуть приподнялась от земли и тяжело рухнула. Карн пошел было к человеку, но вспомнил об уроках недоверия и подозрительности, которые, за ненадобностью, успел забыть за шесть лет, проведенных в других мирах. Он остановился. Никакого движения больше не было в снежной, метельной ночи. Если он никого не видел, то и его тоже никто не видел, а значит, не мог убить. Кроме фон Шусса. Нет, это невозможно. Фон Шуссы всегда были друзьями Халареков. Карн положил станнер в футляр и бросился сквозь снег к фон Шуссу.

— Фон Шусс! Фон Шусс! — он тряс лежащего, но тот не отвечал. Карн направил на него фонарь. Фон Шусс лежал без сознания, вцепившись в ремень своего аварийного комплекта. Ткань намокла и обтрепалась.

«Он тащил его по земле!» — Карн, с трудом перехватив фонарь в зубы, быстро ощупал фон Шусса. Из правого рукава торчала кость.

— Господи! — прошептал Карн, снова ощутив в руке когда-то пережитую боль, и слегка потер снегом место давнего перелома. Он вспомнил, как недоволен был отец тем, что после перенесенной травмы Карн очень ослаб. Ему было тогда семь зим от роду.

Очень медленно и осторожно Карн дотащил раненого до лестницы и, сев на верхнюю ступеньку, положил фон Шусса спиной себе на грудь и заскользил вниз. Рука пилота, державшая аварийный комплект, не разжалась ни на миг. Спустившись, Карн соединил два укрытия, свое и фон Шусса, чтобы было помещение для приготовления еды, наложил шину, сделанную из опоры термоплитки, на раненую руку, включил плитку на полную мощность, чтобы согреть полузамерзшего фон Шусса, и укутал Ника в свой спальный мешок. Затем Карн вернулся наверх за ведром и набрал в него снега. В пути ему послышался шум летящих флайеров, но огней видно не было. «Дом» постепенно наполнялся теплым паром и ароматом разогреваемой пищи. Сняв котелок с плитки, Карн налил себе кружку клэга и осторожно отхлебнул, но горячая жидкость обожгла язык.

«Три дня, только три дня осталось до заседания Совета, а я здесь, откуда за три дня можно добраться туда пешком здоровому человеку, в нормальную погоду. И со мной раненый фон Шусс, — размышлял Карн. Он посмотрел на пилота: — Я могу оставить его здесь и прислать за ним кого-нибудь из Совета. Если он доживет… Так поступил бы отец. Но если буря усилится, если Совет отвергнет регентство моей матери…» Карн сделал еще глоток, неподвижно глядя на поднимающийся от котелка пар. Вдруг веки фон Шусса дрогнули. «Он спас мне жизнь, — решительно сказал себе Карн, — мы пойдем вместе, только вместе, как-нибудь».

Фон Шусс открыл глаза:

— Значит, мне не привиделось… Вы нашли меня, — голос был слабый, прерывающийся, неуверенный.

— Не преувеличивай. Я просто вылез набрать снега и чисто случайно тебя услышал. Я боялся, что люди Харлана все еще наверху. Я, сын Трева Халарека, прятался во тьме этих развалин, потому что боялся!

Повисла долгая пауза. Затем фон Шусс заворочался в тальнике и с усилием сел. Он пристально посмотрел на Карна своими серьезными темными глазами.

— Страх — это еще не преступление, милорд. Преступление — когда, охваченный страхом, человек совершает подлость; когда его подчиненные видят, что он трусит. То мужество, та сила, с которыми командир преодолевает страх, выиграли не одну битву.