Рита Кертс - Руимо. Пришедшая (СИ)

Из размышлений её вырвали громкие возгласы людей, после которых в стороне перекрёстка послышался визг тормозящей машины, удар и звучный хлопок. Сначала она не поняла, что происходит, почему вокруг резко затормозившей машины собирается толпа. И тут её осенило: там же Шерон!

Она тут же кинулась в гущу людей, прорываясь вперёд.

Яркий свет фар заставил её прищуриться; совсем близко она увидела раскрытый, сильно помятый синий зонт, укатившийся из-за резкого порыва ветра. Она не помнила, когда именно морось превратилась в ливень.

В нескольких метрах от белой легковушки в неестественной позе лежала девушка в красном плаще. Что было дальше, Деми запомнила смутно. Протяжный крик вырвался из её горла, она подбежала к девушке, роняя слёзы и закрывая рот рукой. Она обхватила её тело, трясла, звала до последнего. Шерон не дышала, а красную лужу под ней размывал ливень.

Бригада скорой помощи привезла Деми к дому. Успокоительные подействовали и теперь она тихо сидела в уголке. Мокрые волосы падали на распухшие веки, взгляд был устремлён в одну точку. Казалось, сейчас она не видит и не слышит абсолютно ничего.

— Вы живёте одна?

Молчание.

— Девушка, вы…

— Дома меня ждёт сестра, — сказала она медбрату, когда тот осторожно взял из её дрожащих рук ключи от входной двери. — Она врач, и сможет обо мне позаботиться. Всё будет в порядке.

Кое-как она убедила его, что в присмотре не нуждается, и пообещала сразу же лечь спать.

Дверь тихо скрипнула за её спиной, трижды повёрнутый ключ остался в замке. Не снимая ни куртку, ни обувь, она, пошатываясь, добрела в свою комнату, оставив в коридоре мокрые следы. Деми упала на кровать, и пролежала в забытьи довольно долго. А после почувствовала, что в руке сжимает что-то твёрдое и, из последних сил борясь со сном, перед тем, как веки закрылись сами собой, попыталась рассмотреть странный предмет. В разжатой ладони блеснул серебряный медальон.

Уиллс вернулся в свой дом, всего в нескольких кварталах от центрального парка. Уже как несколько месяцев подряд его встретили полупустые комнаты с мебелью, покрытой прозрачным целлофаном. Трость поставил в углу, шляпу повесил на гвоздик, рядом с ней оставил и вымокшее пальто. В коридоре, пол которого скрипел при малейшем движении, тускло горела всего одна лампочка. Когда погасла и она, Уиллс выругался и, прихрамывая, пошёл к старому дивану — единственному непокрытому предмету мебели. Взгромоздившись на него и закинув больные ноги на спинку, он в предвкушении закрыл глаза.

Он был счастлив. Медальон наконец сменил хозяина. Значит, он не подвёл их. Он сделал то, о чём они просили, и теперь он свободен от обязательств. Теперь они исполнят обещанное…

Перед тем, как уснуть, он вспомнил двух молоденьких девушек, и в какой-то степени почувствовал себя так, словно помог нуждающемуся: совсем скоро, жизнь одной из них изменится. Как изменилась и его, когда медальон случайным образом оказался у него в руках — подумать только! — валялся прямо посреди тропинки в лесу. Возможно, он даже встретит новую владелицу украшения, и та будет бесконечно благодарить его; погрузившись в мечтания, он не заметил, как отошёл ко сну.

Как обычно — ему показалось, будто он ненадолго сомкнул веки. Однако, всё вокруг приобрело совершенно иной вид, и сам он несколько преобразился.

Сырость в окружении каменных стен, мягкий полумрак и высокий потолок в покоях радовали его как никогда. Он встал с ложа, устланного мягкими тканями и самыми разнообразными подушками, и снова ощутил себя живым. Живее, чем когда-либо. Заправив атласную рубашку в брюки, он обулся, и по привычке коснулся груди. Медальон действительно исчез. Он всё сделал правильно.

Ноги его перестали болеть и уже не были такими слабыми. Размявшись и немного согревшись, он подошёл к зеркалу, рядом с которым кто-то любезно оставил для него таз для умываний. Плеснув на лицо и седоватые волосы воды, он широко расправил плечи, сделал глубокий вдох и двинулся к коридору.

Петли деревянной двери заскрипели. Как обычно, всюду было темно; держатели для факелов были почти на каждом шагу, но никому из обитателей замка свет не требовался. Какое-то время он шёл наощупь, касаясь кончиками пальцев иногда гладких, иногда с засечками и узорами, стен. Вскоре он услышал чьи-то шаги.

Этот человек ступал легко. Вернее, человеком он не был, как и все, кто жил здесь — Уиллс убедился в этом, когда познакомился с ними ближе и увидел, на что они способны. Тихий шёпот разнёсся эхом, и спустя мгновение маленькие синеватые точки, испускающие свет, неслышно разлетелись вокруг словно живые светлячки.

— Рад снова видеть вас, — Уиллс поклонился мужчине, который внешне годился ему в сыновья. Но он знал, что стоящий перед ним в действительности намного старше, чем он сам. Его бледность выделялась даже при столь слабом освещении; он ничего не ответил, окинув Уиллса безразличным взглядом, нехотя кивнул в ответ и свернул в один из поворотов. Уиллсу пришлось поторопиться: мужчина ходил быстро даже не спеша.

— Я сделал так, как вы велели, — неуверенно начал он, с лёгкой завистью разглядывая стройного мужчину со спины. — Теперь ваш черёд исполнить обещание.

— Я ничем тебе не обязан. И уж тем более — ничего не должен, — холодно ответил идущий впереди. Теперь они шли вдоль десятков высоких колонн, капители которых вместе с потолком укрывал мрак. Чтобы обхватить одну из них, понадобилось бы по меньшей мере четыре человека, взявшихся за руки. Уиллс узнал эту огромную залу, последнюю перед троном. Вскоре перед собой они увидели арку, ведущую в комнату, в которой виднелось слабое мерцание.

Каждый шаг разносился эхом. Коснувшись холодного камня округлого проёма, мужчина отстал от своего проводника, любуясь искусными барельефами на стенах, в виде самых разных мифический созданий, надписей на странном языке и людских силуэтов. Синие огоньки, покорно следовавшие за бледнолицым, плавно погасли, исчезая один за другим, и его силуэт растворился в темноте, словно призрак. Уиллс подошёл ближе к центру комнаты, где источником света было инкрустированное в гладкий пол зеркало, диаметром почти в четырнадцать футов. Вокруг него по полу клубился дым. Впереди виднелись слабо подсвеченные ступени, ведущие к массивному трону, в котором изредка мерцали изумруды. На троне этом тёмным пятном восседал мужской силуэт. Заметив его, Уиллс опустился на колени.

— Медальон обрёл хозяина? — прогремел низкий голос. Уиллс вздрогнул, но нашёл в себе смелость ответить.

— Да, господин.

Несколько мгновений тишины, казалось, длились целую вечность. Ощущая на себе пристальные взгляды, Уиллс был уверен, что там позади, в темноте, которая мешает их увидеть, они наблюдают, как и сидящий на троне. И видят его насквозь — видят, как он дрожит, как пот холодными каплями стекает по вискам; и, должно быть, слышат, как колотится его сердце. Он боялся — это тоже не могло ускользнуть от их взора. Но в то же время он искренне восхищался ими.