Андрэ Нортон - Магия благородного оленя

— Хорошие мультики. — Крис удивился, услышав голос Нэн. — Второй был лучше… — Второй она посмотрела целиком, а из первого пропустила начало, потому что они опоздали, и не очень поняла смысл. Нэн вспомнила о правилах приличия. Наверно, с большим опозданием: бабушка была бы ею недовольна.

— Спасибо за билеты, тетя Элизабет. — Она слегка споткнулась перед «тетя Элизабет». — Вы очень добры.

— Я рада, что тебе понравилось. — Тетя Элизабет улыбнулась. Она как будто ждала какой-то реакции и со стороны Криса, но тот смотрел вперед и молчал. Тетя Элизабет бросила на него взгляд, и улыбка ее стала чуть напряженней. — Осторожней с этой коробкой, Нэн. Мы ведь не хотим, чтобы «яйца Фу-Йонг» оказались на полу?

Нэн послушно поправила коробку, поморщившись от ее запаха. Она еще не решила, хочется ей попробовать «яйца Фу-Йонг» или нет. Они с бабушкой обычно ели всем известные вещи: овощи и фрукты из своего сада, мясо от мясника. Бабушка не любила то, что называла «модной» едой.

До того как они добрались до входа в дом, начался дождь. Когда Крис не захотел взять свою долю коробок, тетя Элизабет заговорила с ним резко. И по какой-то причине, которую сама не смогла бы объяснить, Нэн взяла две коробки, оставив ему только одну. Одну коробку он сможет нести, даже если будет держать одну руку за пазухой. Тетя Элизабет задержалась, расплачиваясь с шофером, но перед ними Хейнс сразу распахнул дверь.

Последовало испытание лифтом, но вот наконец тетя Элизабет достала свой ключ, и они снова в квартире. Картонки отнесли на кухню. Крис со стуком поставил свою на стол и исчез, Нэн даже не успела обернуться.

Она пошла в свою комнату, чтобы сбросить пальто и шарф. Только это не ее комната — сама аккуратность делает ее комнатой тети Элизабет, а не Нэн. Единственное, что действительно принадлежит ей, — двойная рамка с фотографиями на туалетном столике. С одной стороны бабушка; снимок сделан прошлым летом у большого куста белых роз. А с другой — мама на обеде по поводу присуждения премии Кливера; мама, которой никогда не бывало в такой комнате Нэн, какой ее сделала бабушка.

Нэн посмотрела на бабушку. Ее охватило ощущение потери. Она дважды торопливо мигнула. Если она будет настолько глупа, что заплачет, тетя Элизабет, конечно, захочет знать причину. Придумай что-нибудь — быстро! Подумай о Крисе. О том, что он принес с собой и хранит в тайне.

Крис достал из шкафа свой чемодан. Гостиницу он осторожно поставил на столик у кровати. Ему везло. Он ожидал, что Нэн сразу станет рассказывать, как он оставил ее одну. Но она этого не сделала. Он лишь на мгновение задумался, почему она так поступила. Хорошее укрытие — этот чемодан, сейчас он больше ничего не может придумать. Он поставил гостиницу в угол и прикрыл старой рубашкой, которую надевал, когда гулял по улицам. Тетя Элизабет уже сказала, что здесь носить ее нельзя. У него не было даже времени заглянуть в окна. Но вот что: поднимая гостиницу, он услышал, что внутри что-то загремело. Поэтому он накрывал ее очень осторожно и так же осторожно поставил чемодан назад в шкаф. Может, часть макета сломалась. Придется ждать возможности по-настоящему осмотреть. Если что-то сломалось, он может починить.

— Крис… Нэн…

Ужин! Крис подтолкнул чемодан в самый дальний угол шкафа. Придется проследить, чтобы Клара не передвинула его, когда придет убирать. Клара метет и вытирает пыль очень энергично. Тонкий фарфор и другие вещи тетя Элизабет протирает сама; он заметил это на прошлой неделе. Именно поэтому он не начинал новую модель. Если Клара раз или два передвинет ее, от нее ничего не останется.

Нэн уже была на кухне, когда появился Крис со своим обычным равнодушным выражением на лице. Ставя на стол посуду, раскладывая ложки и вилки, она на него даже не взглянула. Тетя Элизабет велела ему разлить молоко по стаканам. Крис обнаружил, что, по мнению тети Элизабет, мальчик должен быть полезен: сам же Крис считал такие занятия недостойными. Но спорить бессмысленно. Он со стуком закрыл дверцу холодильника и пошел за стаканами, пока тетя Элизабет доставала блюда из коробок.

— Как раз вовремя вернулись, — заметила она, когда в окно маленькой кухни застучал мокрый снег. — Плохая будет ночь. Ну, хорошо, все готово…

Нэн осторожно попробовала что-то похожее на оладью. Тетя Элизабет назвала это «яйца Фу-Йонг». Неплохо. Необычно, но она голодна. Еще был соленый соус, которым нужно было покрывать эту оладью, а также коричневый рис, похожий на маленькие кусочки тонко нарезанной ветчины, и еще порция того, что тетя Элизабет назвала «цыплята Чоу-Мен». Нэн ела аккуратно. Крис тоже старательно очищал тарелку. Но ни разу не оторвал от нее взгляд. Как будто еда для него работа, дело, которое нужно как можно быстрее кончить. Но пусть не думает, что ему удастся ускользнуть и оставить ее с немытой посудой. Сегодня утром тетя Элизабет сказала, что они будут мыть посуду по очереди, когда нет Клары. И Нэн внимательно следила, не захочет ли Крис увильнуть от этой обязанности.

А тетя Элизабет говорила, говорила. В основном о кузене Филипе, что для Нэн ничего не значило — хотя, конечно, он родственник Криса. Однако казалось, Крису тоже все равно, в больнице ли кузен Филип или нет.

Поток слов прекратился только когда они принялись за печенье с сюрпризом.*[3] Нэн разгладила свою полоску бумаги и прочла: «Твое сердце стремится к тому, чего не видят глаза…» Она произнесла эти слова вслух.

— Гм… — Улыбка тети Элизабет стала немножко другой. — А что у тебя, Крис?

— Глупости! «Чистая совесть никогда не боится полуночного стука», — ответил он с набитым ртом.

— Разумный совет, — сказала тетя Элизабет. — Теперь мне нужно сделать междугородный звонок. Можете начинать мыть посуду. И, Крис, проследи, чтобы мусор сегодня же был в мусоросжигателе.

— Да, тетя Элизабет, — ответил он, скомкав свою бумажку и бросив ее в пустую коробку от «яиц Фу-Йонг». Но Нэн захотела сохранить свою и подумать: она не вполне поняла, что она значит.

Воскресенье у тети Элизабет тоже совсем другое. Утром они отправились в церковь, причем тетя Элизабет проверила, «прилично» ли они одеты. Церковь большая, и люди в ней незнакомы даже с теми, кто сидит с ними рядом на скамье. Нэн скучала по маленькой дружелюбной церкви, куда ходила с бабушкой. Крис сидел с мрачным выражением, как будто проходил нелегкое испытание.

Но середина дня была еще хуже. Они обедали еще в одном большом ресторане, а потом тетя Элизабет остановила одно из вездесущих такси и отвезла их в парк, где был также зоосад, озеро и другие предположительно интересные вещи. Крис тащился за ними, отставая, и тетя Элизабет явно была раздражена: ей приходилось в десятый раз оборачиваться, чтобы посмотреть, где он.