Дэвид Гаймер - Эра Зигмара: Омнибус

Битва почти закончилась, и, хотя золотые воины нанесли тяжелые потери, Выкованные Кровью вновь восторжествовали. Последний из паладинов упал на спину трупа-титана. Их великое паломничество подходило к концу и новый мир вновь манил их. Держа пред лицом свои обожженные руки, Гхаар'ет устремил взгляд на небо.

— Скоро мы встретимся вновь, — прошептал он. — Грозовой Налетчик…

Звуки охотничьих рогов неслись по воздуху Бездонной Ямы. Оставшиеся Выкованные Кровью брели по ней уже несколько дней. Окровавленные, израненные — их почти сломили.

— Унквар, они близко? Говори! — потребовал ответа Гхаар'ет от своего Кровавоизбранного. Двадцать выживших некогда возглавлял смертоносец, но сейчас перед ним стояло лишь четверо.

Покрытый грязью из ям и десятком красных, загнивающих ран, Унквар открыл рот, чтобы ответить, когда раздвоенная стрела пронзила его затылок. Вместо слов из его горла вырвался фонтан крови, окативший Сына Войны.

— Берите свои клинки! — закричал тот, призывая своих людей выстроиться в оборонительный круг, но двигались те с трудом. Они только что прошли по гноящемуся отстойнику, тянувшемуся на сколько хватало зрения, сквозь грязные миазмы чернели ямы. Беспокойные трупы корчились и гнили в их глубинах. Они набросились на Выкованных Кровью, жаждущие их плоти, но слишком слабые.

Сам Гхаар'ет возвышался из ям, словно медная гора, но он также был по пояс в грязи, как и его люди. Он закричал на них.

Сын Войны приказал кровавым воинам защищать своего повелителя, они настороженно разглядывали тени, бесновавшиеся на самом краю зрения. Желтушная духота повисла над этим болотом, окружив последователей Кхорна с нечестивой разумностью. Даже чумные мухи волновали их меньше того, что было за границей. Несколько мгновений ничего не происходило. Унквар уже утонул в трясине, его товарищи безуспешно пытались держать убивших его в страхе. Некая большая опасность таилась за пределами круга, и все глаза кхорнитов пытались обнаружить ее.

Когда жужжание чумных мух прекратилось, покой Гхаар'ета уже окончательно пропал. Его догадка оправдалась, когда молния ударила прямо в центр порядков Выкованных Кровью.

Сожженные и изломанные тела взлетели в воздух. Молния ударила с такой силой, что превратила болотную воду в пар. Когда вспышка от молнии рассеялась, на кольце почерневшей земли остались стоять ряды золотых воинов. Бронированная стена щитов образовала идеальное кольцо вокруг лучников, в самом центре стоял предводитель с фонарем — вид маяка опалял Выкованных Кровью и отнимал у них ярость. Прошло несколько секунд, а враждующие стороны, которых отделяло друг от друга только несколько шагов, с ненавистью наблюдали друг за другом. Гхаар'ет взвесил топор в руке.

— Убить их всех!

Давка была абсолютно дикой и кровавой. Гхаар'ет пристально смотрел на сияющий свет, кожа вокруг глаз покрылась волдырями, но сквозь них проглядывали глаза.

— Грозовой Налетчик! — ревел он, ища своего старого противника, но предводитель с фонарем был не один.

Он рубанул золотого воина, подошедшего слишком близко, продвигаясь все глубже во вражеские порядки, пытаясь найти того, кто преследовал его в кошмарах.

— Где ты, пес?

Он ударом снизу убил еще одного врага, разбив щит и послав молнию обратно в грязное небо. На мгновение желтые облака разошлись, пропуская молнию, и Гхаар'ет мельком увидел волшебное небо. Когда тьма вновь накрыла мир, тень мелькнула настолько быстро, что Гхаар'ет почти пропустил ее.

Он блокировал удар молота рукоятью топора, толкая врага. Схватив ближайшего подчиненного за плечо, прошипел ему, — Он здесь. Он пришел сюда за мной.

Кровавый угар затмевал послушника Кхорна, но Гхаар'ет не смотрел на безумную битву. Его внимание было приковано к тем, кто парил в небесах. Он чувствовал его. Чувствовал его присутствие…

— Где ты… — прохрипел он, не осознавая неминуемое поражение своих воинов. — Грозовой Налетчик?

Тучи крылатых тварей спустились через испарения, плоть горела от прикосновения их усиков. Гхаар'ет повернулся в их сторону. Ему хватило мгновение, чтобы понять, что это не животное, а воин в броне.

И когда их глаза встретились, Сын Войны понял, что его конец близок.

— Я здесь. — холодно произнес Грозовой Налетчик и пустил зазубренную сверкающую стрелу со своего лука.

Боль тысячью ножей пронзила тело Гхаар'ета. Он хотел было посмеяться над этим трагическим концом, но агония не позволила ему.

— Вы трупы, — бормотал он, пока жизненные силы покидали его тело и упал в грязь. Холодные, мертвые пальцы ухватились за его доспехи, но он не смотря оторвал их, не желая погибать не от врага.

Никакого торжества или ликования не замечалось в глазах грозового налетчика — Гхаар'ет мог их достаточно хорошо видеть через прорези позолоченной маски.

— Ты труп… — на последнем вдохе прошептал он свои последние слова.

И грозовой налетчик произнес последние слова, которые он услышит.

— Я жив.

Рыцарь-венатор взлетел высоко над Лазурной равниной, его звездный орел летел рядом с ним. Крысюки были полностью разгромлены, но их облаченные в черное ассасины спаслись во время резни, и теперь он со своим товарищем разыскивали их среди упавших статуй из кристаллов азурита.

История этого города скрывалась в веках, рыцарь-венатор позабыл многое из своего прошлого — даже имя. Зигмар сделал его бессмертным, но взамен забрал то, что делало его человеком — память, сочувствие, даже эмоции. Он воспринимал себя только как Грозового Налетчика, но не помнил, почему.

Он наткнулся на военную банду, идущую через руины, фанатики Хаоса, ищущие легкую добычу после битвы. Как только рыцарь-венатор заметил их, маленькие осколки памяти вернулись к нему.

Бросив взгляд на свою птицу, он словно копье ринулся сквозь клубящиеся облака. Немного натянув тетиву, он формировал стрелу небесной энергии. Среди толпы стоял зверь, смотрящий прямо на него. Мерзкое существо. Наполовину человек, наполовину чудовище. Клоки грубых волос словно грива спадали по оплетенному развитой мускулатурой корпусу. Кожа монстра сияла красным и из плоти торчали шипы.

Невероятно, но он единственный заметил его, и, хотя он и был искажен и видоизменен, Грозовой Налетчик увидел в единственном глазу чудовища узнавание.

Он поднялся на задние лапы, игнорируя терзающую его спину плеть жирного кровавого дикаря-загонщика. Длинный, черный язык выскользнул из пасти зверя и, сквозь вопли, пытался что-то сказать…

— Грозовой Налетчик!

Воспоминания нахлынули на рыцаря-венатора в одно мгновение. Прищурившись, он прицелился и выстрелил…

Не переведено.

Не переведено.

Не переведено.

Не переведено.

Он падал во тьму, сверкающей полосой рассекая бесконечную чёрную пустоту.

И первым Зигмара, вцепившегося в сверкающую и переливающуюся сферу зигмарита, несущегося через тёмный эфир, узрел Дракотион, Великий Змей.

Завороженный её сиянием, Дракотион преследовал падающую сферу, желая поймать её и поставить на небеса, чтобы наслаждаться её красотой. Лишь затем Великий Змей увидел израненного Зигмара, вцепившегося в побитый металл. Почувствовав родственную душу, Дракотион оживил бога своим согревающим дыханием и позволил ему лететь на своей спине.

Возрадовавшийся Зигмар отблагодарил Дракотиона, одарив Великого Змея. В обмен Дракотион показал Зигмару скрытые пути, звёздные мосты и хрустальные тропы, ведущие в каждое из Восьми Владений.

Так началась Эра Легенд.

Среди королевств и народов Восьми Владений есть самые разные способы измерения времени и записи истории, однако везде выделяются три великие эпохи, каждая из которых определила суть всех миров…

Пробудившись после блуждания в пустоте, Зигмар отправился в великое странствие, исследуя каждое из Восьми Владений. Он странствовал во все концы света, находя поселения примитивных людей и охотясь на чудовищных зверей. Зигмар многому учил людей, и они начинали поклоняться ему. Возвышались цивилизации, и уже через несколько поколений бывшие охотники с кремневым оружием прекратили скитания и возвели шпили великих городов. Направляемый тайным знанием и самой судьбой Зигмар находил и пробуждал других богов, что приводило к самым разным последствиям. Знания о тех временах сложно отличить от апокрифов, ведь эта эра полна мифов и легенд. Её былое величие всё ещё можно увидеть в обнаруженных реликвиях или на осыпающихся развилках. Но тайны её чудес были сокрушены поступью Хаоса или скрыты самими богами.