Татьяна Патрикова - Хитрости эльфийской политологии

– Останешься на ночь, узнаешь, – ответила темная.

– Но это же просто… – продолжил возбухать Алиэль, но был грубо заткнут сидящим рядом Машмулом, который не постеснялся ткнуть его локтем под ребра. А когда возмущенный светлый к нему повернулся, сделал страшные глаза.

Пришлось всех примирять.

– Ну, будем считать, что с размещением мы разобрались. И перейдем к следующей повестке дня. – Колокольчики напряглись, поймав мой взгляд. Почувствовали, что сейчас их чихвостить будут. – А теперь о грустном. У меня к вам будет только один вопрос: почему? Ладно, в первый момент, сделали гадость во благо, но признаться было стремно. Но потом, когда стало ясно, что стало только лучше, почему продолжали молчать?

– Потом признаваться стало еще стремнее, – пробурчал за всех Том.

– И совестно, – негромко поддержал его Фаль.

– Все с вами понятно, – тяжело вздохнул и повернулся к Иру, – Что ты с ним хоть сделал? Загипнотизировал?

– Можно и так сказать. Твой брат был напуган, к тому же, в отличие от тебя, воспринял известие о существовании параллельного мира и нас, его обитателей, куда враждебнее, чем ты когда-то. Поэтому я внушил ему, что бояться не стоит.

– Поэтому он таким радостным ко мне на кухню примчался и с порога начал советы собаководам любителям раздаваться, – глянул на Тома и снова вернулся к Иру, – А потом ты с ним стал носиться, как с писанной торбой, потому что чувствовал вину.

Мерцающий кивнул. Слово взял Алый, который, как и Машка, Том и Фаль, как раз был у меня, когда Илюха заявился.

– Мы почувствовали всплеск ментальной магии. Но решили, что пока тебе лучше не говорить.

– Ясно.

– И что ты теперь будешь делать? – осторожно уточнила со своей задней парты Гарри.

– А что еще остается? – спросил и сделал вид, что простил.

Лица ребят осветили робкие улыбки. Только меня это уже не тронуло. Я для себя все решил. Просто, чтобы наглядно объяснить им, насколько они были неправы, мне нужно время. Хотя бы для того чтобы до Карла дойти и заявление ему на стол положить. А Ир с сегодняшнего дня у меня больше не живет. Скажу ему вечером, когда наедине останемся. Не выносить же сор из избы. А пока…

– Ир, сегодня твой дедушка с Камю придет.

– Когда? – застыв на секунду, с трудом выдавил из себя мерцающий.

– К вечеру, я думаю. Как раз успеем рассказать всем о кинопоказе.

– И что же мы будем смотреть? – оживился Машка.

– Фильм о войне… – начал я, но в этот драматический момент мой желудок разразился такой трелью, что все и думать забыли о кино. Мне даже как-то неудобно стало от того, как они все дружно озаботились тем, чтобы накормить меня, болезного. Посмотрел на ребят и понял, что они моя семья, но увы, даже родным время от времени следует мозги вправлять, а то на шею сядут и ножки свесят. Кому от этого лучше станет?

Камю и Пестрый объявились в университете не к вечеру, как я предполагал и Ира настраивал, а уже к обеду. Я и поесть-то толком не успел. В кое-то годы, мы с колокольчиками решили похавать в общей столовой, и, нате вам, явление хвостатого Фимы народу. И, главное, если я правильно понял, ему, с его-то опытом в мерцании, не принципиально в каком виде шастать, но тут у него, похоже, фамильная вредность взыграла, вот он и передо мной в этом своем полузмеином виде предстал, и потом не подумал перевоплотиться. Мне милостиво дали дожевать, под изумленные взгляды студентов, тоже присутствующих в столовой, потом вытащили из-за стола чуть ли не за шкирку и с подозрительно ласковыми улыбками (удивительно, но похоже эти двое уже спелись, уж больно одинаково они мне улыбались) потащили к ректору. Разумеется, предупредить Карла о визите столь занимательных гостей никто не успел. Его спасло только то, что Ир меня с этими двумя наедине не оставил и потащился следом. При этом на своего деда отреагировал очень странно. Это потом до меня дошло, что Фима мог не знать это его светлоэльфийское мерцание, поэтому не понял, что перед ним, собственно, внук и есть. А я сходу не сориентировался и даже не подумал их представить. К тому же, был так ошарашен, что к Иру по имени не обращался, вот старший мерцающий и не уразумел, что этот светлый эльф, держащийся рядом со мной, и есть его блудный внучек. Все раскрылось, когда Ир не позволил им с Камю войти к Карлу без доклада. Напомнил, что он его бессменный секретарь и отправился докладывать. В приемной мне пришлось выдержать странный взгляд Фимы. Он понял, кто такой Ир, но так ничего и не сказал. Только посмотрел на меня пристально и с какой-то подозрительной задумчивостью. Я бы даже сказал оценивающе. Правда, в каком контексте он решил меня оценить, я, увы, понятие не имел.

Ир вернулся за нами минут через пять, галантно отворил дверь, предложил войти. Там напротив стола уже стояли три кресла. Вообще, теоретически их должно было быть четыре, хотя, Ир, как преданный помощник, мог бы и постоять рядом с креслом Карла. Но нет, он вместе с нами с Камю занял отведенное для него место по правую руку от меня, а вот Фима снова приспособил в качестве стула свой роскошный хвост. Да и не смог бы он усесться в среднестатистическое кресло. Карл нас поприветствовал и долго и внимательно слушал то, что говорили ему Пестрый и Камю. Первым, конечно, принялся заливаться соловьем серый кардинал. Я даже заскучал, так как добавить к описанию моих приключений в Чаще Лис мне было особенно нечего. Фима просил свести его с тем магом-отшельником, который создал наши с Илюхой артефакты, блокирующие магию. Карл обещал, при этом тут же достав из стола еще один – третий по счету, крестик, и в качестве доброй воли протянул его Фиме, как дар. Тот принял и посмотрел сначала на меня, потом на Ира. Тот ответил ему напряженным взглядом, и я решил, что будет не лишним сразу все прояснить.

– Раньше чем через месяц даже не просите, – заявил решительно и твердо. Разумеется, на меня непонимающе воззрились все. Пришлось развить свою мысль дальше, ведь им, на радостях, похоже, это даже в голову не пришло: – С Клёмой у меня получилось все спонтанно. Поэтому, я считаю, что нужно хотя бы месяц подождать, чтобы наверняка убедиться, что с малышом ничего такого не приключиться, а уж потом к остальным с развоплощением приставать.

– Разумно, – заметил Карл.

– А что, по-твоему, может произойти? – заинтересовался Камю.

– Не знаю, – пожал плечами, – Но мне, например, не дает покоя, что он пропал так много лет назад. Кто может сказать наверняка, как после такого будет походить его взросление?

– Хочешь сказать, что он может начать наверстывать упущенное не только в психологическом возрасте, но и в физическом? – подал голос Ир.