Карина Шаинян - Че Гевара. Книга 1. Боливийский Дедушка

«…Кажется, кто-то открыл дверь», — прочел Сергей и поднял голову. В комнате было не продохнуть от дыма, бутылка из-под воды, в которую он бросал окурки, наполнилась на треть. Он выключил кондиционер и, с усилием выдрав из пазов заржавевшие шпингалеты, распахнул пыльное окно. Время близилось к шести утра; светало, и над живой изгородью, одуряющее пахнущей мятой, кружилось бледное облачко мотыльков. Оставив окно открытым, Сергей спустился вниз и попросил у сонного портье чашку кофе. На барной стойке, еще покрытой липкими пятнами, лежала свежая городская газета, Сергей машинально принялся просматривать первую попавшуюся статью. Слова чужого языка скользили мимо сознания. Он автоматически читал, не понимая ни строчки, и уже собирался перевернуть страницу, когда смысл прочитанного, наконец, дошел до него. Сергей замер, как от удара. Получив свой кофе, он схватил газету, уселся за столик в дальнем углу и заново перечитал статью.

— Убит в пьяной драке, значит, — пробормотал он.

Очень правдоподобно: скромный школьный учитель так подрался, что ему разворотило всю грудную клетку. А потом с выпущенными кишками прибрался в номере и лег на кровать. Не забыв фальсифицировать дневник… И инспектор, скотина, выражает сожаление, что такое все еще случается в нашем славном городке, и надеется, что остальные участники драки скоро будут найдены и примерно наказаны…

— Часто здесь дерутся? — спросил Сергей, вернувшись к стойке. Портье апатично покачал головой. — А этот учитель, которого нашли в пятом номере? Буйный был? Пил много?

По лицу портье скользнуло смятение. Он старательно закивал, отводя глаза.

— Очень много пил, очень. Как вернулся из Ятаки — так ни дня трезвым не был… Очень был буйный.

— А с кем подрался?

— Не знаю, не знаю. Не я дежурил, нет, при мне ничего такого не случалось.

— Врешь ты все, — сказал Сергей по-русски. Портье вопросительно взглянул на него, и художник мрачно пожал плечами. — Сделайте мне еще кофе, — попросил он.

Несомненно, это была тропа. Юлька в полном восторге пошла вдоль протоптанной в палой листве ложбинки шириной с полсантиметра, по которой суетливо бежали муравьи. Каждый тащил в черных страшных челюстях аккуратно отрезанный кусочек зеленого листа. Муравьиная тропинка тянулась между кустарником и берегом реки, все ближе прижимаясь к невысокому обрывчику. В конце концов, Юлька, не выдержав, стянула брюки и спрыгнула в воду. Место здесь было открытое, и по капюшону дождевика сразу забарабанил дождь. Юлька шла вдоль глинистой отмели по щиколотку в воде. Уступ берега с муравьиными тропами, какими-то упавшими с деревьев плодами с узорчатыми перегородками, крошечными бледными цветочками и прочими интересностями лежал перед ее глазами, как накрытый стол.

Юлька подобрала несколько сухих плодов, повертела в руке, прикидывая, где лучше всего провертеть дырку для нанизывания, и сунула в карман. Поджимая пальцы на ногах и чувствуя, как между ними продавливается жидкая глина, она медленно побрела вдоль берега. Через несколько шагов Юлька уперлась в огромные, в человеческий рост, корни дерева, которые врезались в землю, будто вбитые ребром доски. Муравьиная тропа подходила к подножию дерева и тянулась дальше, вверх по корню и по стволу. Юлька застыла с приоткрытым ртом, пытаясь понять, сколько лет здесь должны были ходить муравьи, сколько миллиардов невесомых лапок опуститься на кору, чтобы протоптать в ней такую заметную вмятину.

Юлька скинула капюшон, присела между корнями и закурила. Подумав, она окончательно решила, что в Боливии ей нравится. Правда, погода на второй же день испортилась, льет как из ведра, но это чепуха. В лагере, из которого они должны были отправиться в поход по джунглям, и в дождь было интересно. Одна лишь ручная носуха, которая с невыносимо застенчивым видом воровала со стола еду, а потом, все еще чавкая и облизываясь, подходила, чтобы ее почесали, стоила поездки. И это туристический лагерь, место более-менее цивилизованное, с домиками на сваях и душем с цементным полом, спрятанным за кустами в углу. А что же будет в джунглях…

Юльке уже не терпелось выйти, но Алекс тянул, говорил, что к походу нужно подготовиться. Поначалу Юлька испугалась, что ее заставят делать что-то вроде утренней зарядки, но оказалось, все просто ждали, пока придет лодка с продуктами. А пока Юлька бродила по окрестностям, стараясь не уходить далеко, и болтала на своем кошмарном английском с другими туристами, двумя сурового вида дядьками откуда-то из Вашингтона. Алекс же целыми днями лежал в гамаке, переругиваясь по телефону с оставленными без присмотра сотрудниками и партнерами. Сначала Юлька возмутилась, но Алекс с печальной ухмылкой заговорил о «проклятии русского бизнесмена», и она отстала. Ей было интересно, подозрения по поводу броненосца утихли, и даже то, что Алекс орал в мобильник на испанском, ее не смущало, мало ли где у человека могут быть партнеры.

Бросив окурок в воду, Юлька потопталась у корней. Решив, что руслом их не обойти, она побрела по воде обратно. Она не сразу заметила, что идти стало сложнее, — вода поднялась. Нависающие над рекой ветви защищали от дождя, но он продолжал идти, и там, где Юльке было по щиколотку, теперь стало по колено; в мутно-желтой воде уже завивались бурунчики и плыли пятна пены.

Юлька схватилась за какой-то корень и попыталась подтянуться, но ноги скользили по глинистому уступу. Вот это да, подумала Юлька, вот будет глупо так застрять… Испугаться она не успела — с берега донеслись голоса. Сквозь ветви виднелась небольшая беседка на окраине лагеря, и кто-то сидел в ней, прищурившись, Юлька различила трех человек. Они сердито разговаривали на английском. Юлька уже хотела позвать на помощь, но вдруг услышала свою фамилию. Еще пара фраз — и она в ужасе застыла, пригнувшись и держа пальцы крестиком, чтоб ее ни в коем случае не заметили.

— …со дня на день заявится в Ятаки. К тому времени предмет должен быть у нас.

— Хорошо, отобрать нельзя, о’кей, — раздраженно заговорил один из «туристов». — Но ты же понимаешь, что «добровольно» — это понятие такое… Вот если ей предложить поменять предмет на свободу этого ее художника, а? Боливийские тюрьмы не комфортные, а срок за убийство — длинный…

— Мы не знаем, — так же сердито ответил Алекс. — Шантаж… Мы не знаем, сработает ли это, а Феликс запретил рисковать. Способов полно, но будет ли такое считаться добровольной передачей? Можно просто запереть девчонку здесь, пока не отдаст, или применить физическое воздействие, в конце концов, но…