Дракон проклятой королевы (СИ) - Вострова Екатерина

И от этого он заводился еще больше. Но отчего перед глазами вдруг начали вставать странные сцены, которых он прежде не видел? И то и дело начинало казаться, что дышать мешает обступающая со всех сторон черная липкая дрянь.

Лучше бы он ушел, когда Киара ему приказала. Лучше бы он отступил.

Это было гораздо лучше, чем разбередившаяся старая рана, о которой он так надолго забыл.

Почему сейчас?

Старая боль, которая, как притаившийся хищник, все это время была рядом и только и ждала своего часа.

— Давай же! — отвлекла его от собственных переживаний Киара. Почудились знакомые командные нотки, нетерпение.

От звука ее голоса его боль на мгновение отступила, как тень отступает от яркого света.

Он замешкался, но Киара сама толкнулась навстречу. Пораженно охнула, сжала до боли ногтями его спину, оставляя на ней кровавые царапины, закусила губу.

Амоа удивленно вскинул брови:

— Ты еще не… — договорить он не успел.

Его королева сердито сверкнула глазами, и этот ее взгляд словно говорил: «Только попробуй что-нибудь ляпнуть!»

Он должен был что-то сказать, сделать. Наколдовать магических бабочек? Цветы? Что там обычно добавляют для романтики? Может быть, надо вина, чтобы она расслабилась?

Но поднявшаяся внутри странная удушающая волна смысла все посторонние мысли. Он словно перенесся во времени и пространстве. Не Диагон. Нет. Какое-то другое, бесконечно далекое место.

— Создатель, только не говори, что ты тоже девственник и не знаешь, что делать дальше! — язвительно проговорила Киара. — Действуй уже!

Второй раз просить его не пришлось. Вот только внутренняя тьма вернулась вместе с тупой болью.

Он плохо понимал, что делает, где он, что за женщина находится рядом с ним.

Перед глазами вспыхивали и гасли звезды, и в миг наслаждения ему на мгновение показалось, что он сжал слишком сильно и чужое тело обмякло в его руках.

Амоа встрепенулся, какое-то время просто приходя в себя, а затем смысл произошедшего дошел до него.

Он… убил ее?

Сердце подскочило, а затем рухнуло вниз. Нианец дрожащими руками принялся проверять пульс. Валаад! Что же он натворил.

— Что ты делаешь? Ты же задушишь меня так, — ударила его по руке Кая, сердито отталкивая в сторону. — С ума сошел, что ли?

Жива…

Он потряс головой, пытаясь понять, что же он только что видел. В ушах странно звенело.

— С тобой все в порядке? — опасливо прищурилась Кая, расслабленно откинувшись на мягкой софе. — Ты точно не был девственником?

С ним определенно не было все в порядке, но он не мог понять, что не так. Все было неправильно. Она же только что умерла. Он сам убил ее… Он виноват. Он монстр, он убийца…

Дышать становилось с каждой секундой все сложнее. Он, покачиваясь, двинулся к выходу.

— Создатель, не смей вести себя так, словно ты пастушка, которую взяли силой разбойники! — услышал он позади себя слова Киары, но ему уже до этого не было никакого дела.

Какая-то мысль отчаянно билась внутри, но он не мог поймать ее, хоть и понимал при этом, что это что-то важное.

Казалось, стоит только понять, что это — и все встанет на свои места.

Он почувствовал на себе постороннюю магию — это Киара привела взмахом руки в порядок его одежду, когда он выходил.

Амоа шел неровным шагом, без цели, без смысла. В каждой тени ему чудились незнакомые лица, в ушах звучали нездешние голоса. Кто он? Где он? Куда он идет? И почему он не может отгородиться от разрывающего на части зудящего чувства? Словно кто-то забрал у него всю радость и счастье, и ничто никогда уже не будет хорошо. Ведь этот «кто-то» — он сам.

Он что-то сделал. Кого-то убил. Быть может, Киару?

Как он мог? Ведь она дорога ему. Одна в целом свете. Как он мог так поступить?

Будь он проклят!

Он не знал, сколько времени бесцельно слонялся по коридорам замка… или это и не коридоры вовсе. Это тоннели внутри каменной горы. И он здесь один. Навеки один. И она не придет. Не спасет. Ведь она уже мертва. Он сам убил ее.

Ему чудился запах дыма, а может быть, что-то и вправду горело. Но огонь не был ему страшен, и ему не было до этого никакого дела.

— Господин ди Малех? — он обернулся на тонкий девичий голос.

Инстинкты сработали раньше, чем он осознал, что делает. Кинулся вперед, схватил девушку за горло, приподнимая над полом.

И без того маленькая хрупкая блондинка забилась в его руках, расширив от страха глаза.

— Это же я, Вайоли… отпустите… — прохрипела она.

Амоа усилием воли разжал руку, и та рухнула на пол.

— Я никому ничего не говорила, ни про вас, ни про тот случай в библиотеке… — принялась оправдываться девушка, но он прервал ее властным жестом.

— Ты сказала, что знаешь, кто я, — повелительно спросил он, смотря ей прямо в глаза.

Вайоли мелко и часто закивала.

— Скажи это вслух, — потребовал он.

Девушка сглотнула и дрожащими губами произнесла на грани слышимости:

— Подгорный король.

Судно, принадлежащее работорговцам, старалось обходить берега Ниана стороной — слишком много неприятных сюрпризов могли преподнести те места.

И, тем не менее, надвигающийся шторм застал моряков врасплох. Пришлось спешно менять курс, а затем и вовсе бросить якорь в одном из многочисленных портов.

Там-то капитан и услышал последние новости. Говорят, дракон, терроризировавший Ниан последние годы, наконец таки был повержен. Силами союзников и повстанческой армии чудовище удалось победить. Его крылатое тело, насквозь пронзенное гигантским копьем, упало куда-то в море. Поговаривали даже, что копье было не одно. И если первое угодило в тушу, то второе вошло через глаз прямиком в голову.

Верить подобным слухам или нет, капитан не знал. Но о крылатом ящере слышал уже не первый раз, хоть сам никогда и не видывал.

А через два дня, уже по пути домой, работорговцы выловили из моря одного из нианских дикарей, уцепившегося за обломанное толстое древко, должно быть, когда-то служившее мачтой.

Видимо, кто-то все же рискнул отправиться в шторм — и поплатился за это.

Когда мужчину достали из воды — тот был без сознания. Огромные раны на теле и лице заставляли сомневаться в том, выживет ли он вообще.

Тело нианца покрывали странные татуировки, зрачки оказались змеинными, но главное открытие было не в этом. В команде была парочка опытных магов, и они без труда определи, что спасенный — колдун, а еще — что от него вовсю разит подчиняющим волшебством.

Капитан судна решил, что к нему в руки попал беглый раб с уже вшитым артефактом. Если тот выживет, он сможет дорого перепродать свою находку.

Нианцев редко удавалось захватить в плен, а чтобы еще и обладающих магическими способностями… Может быть, удастся выручить тысячу золотых, а если повезет — все две.

Маги подобрали управляющий браслет к тем эманациям, что исходили от мужчины, а заодно нацепили антимагические браслеты.

Раны на теле неудавшегося утопленника затягивались быстро. Даже слишком. Капитан судна никогда прежде не видел такой регенерации, чтобы буквально за неделю без следа исчезла огромная рваная рана на животе. Корабельные маги только руками разводили и списывали все на высокий резерв и какие-то внутренние импульсы.

Это заставило капитана пересмотреть ценник на свою находку.

Нет, две мало. Он продаст его за три тысячи золотых.

Вот только когда нианец пришел в себя, желаемую цену вновь пришлось сбросить. Немереная физическая сила вкупе с неуправляемостью и гонором вряд ли привлекут много желающих. Но, тем не менее, управляющий браслет работал исправно, и раб ничего не мог сделать. Сверкал глазами, скрипел зубами, но прогибался послушно чужой воле.

А корабль, тем временем, на всех парусах несся в главный порт Диагона.

Классическое учение о магии гласило, что нельзя превратить один предмет в другой. Создать иллюзию превращения — да. Сделать из кота осла, из доски вазу. Но попробуй в такую вазу что-нибудь налить — ничего не выйдет, да и осел по-прежнему будет мяукать и ластиться о ногу хозяина.